Исправление неправильного попаданца - Переяславцев Алексей - Страница 48

• Предыдущая
• 48/94
• Следующая

– Что это?

Форма ответа была безукоризненной, что не относилось к содержанию:

– Это деревянная подставка, почтеннейший.

В этот момент сюда же торопливо подошли секунданты Рухим-ага с заранее настороженными ушами.

– Все посторонние предметы должны быть удалены с площадки.

– Не припомню такого требования в «Правилах проведения поединков», почтеннейший. Соблаговолите освежить мою память.

Не в интересах Академии было устраивать публичный балаган на поединке, это понимали все. Вот почему почтеннейший всеми силами сдерживал гнев.

– Я должен освидетельствовать эту… подставку на предмет содержания в ней недозволенной магии.

Моана была не из тех, которые охотно оставляют за другими последнее слово:

– В соответствии с правилами вы вовсе не обязаны это делать, почтеннейший. Но поскольку вы выразили такое желание, я, так и быть, не возражаю.

Академик попытался достойно выкрутиться:

– Особо почтенная Моана-ра, если вы дадите слово, что означенная подставка не содержит в себе запретной магии, мне этого будет достаточно.

Последовала холодная фраза:

– Даю вам слово, что эта деревянная подставка вообще не содержит в себе никакой магии, в том числе запретной.

У всех прислушивавшихся к разговору появился один и тот же вопрос: «Тогда зачем она нужна?», но вслух его, разумеется, никто не задал.

Тем временем к площадке подъехали (с разных сторон, конечно) поединщики. Каждый приветствовал своих и чужих секундантов по всем правилам этикета. Только после этого правила разрешали секундантам краткую беседу с доверителями.

У Сарата беседа свелась к локтепожатию с Шахуром, поцелую с женой и тройке фраз.

У Рухим-ага обмен информации протекал много дольше. Секунданты не без волнения сообщили о последних новостях, в том числе о деревянной подставке. Сначала академик сохранял каменное выражение лица, потом оно выразило понимание и удовлетворение. Видимо, он догадался о ее назначении.

Ввиду того что в поединке участвовал один из Высших магов, был назначен специальный судья. Им оказался, к некоторому удивлению Моаны, Тофар-ун.

Дальше шло по накатанному за многие тысячи лет ритуалу. Судья самым официальным и нейтральным тоном попросил участников отказаться от поединка. На это предложение был получен учтивый, но твердый отказ обеих сторон. Засим Тофар-ун осведомился у секундантов, имеют ли те какие-либо претензии к противнику касательно условий поединка. Получив отрицательные ответы, он дал голосу магическое усиление и попросил участников и зрителей встать на свои места, причем сам тоже отошел на положенное расстояние. Меня там не было, не то я обязательно отметил бы одинаковое выражение полной сосредоточенности на лицах поединщиков. Рухим-аг явно отбросил шапкозакидательские настроения. А у Сарата их и не было.

Почтеннейший бросил быстрые взгляды направо и налево. Сарат уже стоял на своей подставке. Рухим-аг поместил руки странным для зрителей образом. Я бы нашел в этой позе сходство с ковбойской, типа «руки на кобурах».

Грянуло громовое: «Начали!»

Рухим-аг не пошевелился, но почти немедленно на противоположной стороне площадки закружился черный смерч около пятнадцати метров в диаметре. Он начался у самой поверхности земли, но с ужасающей скоростью поднялся на высоту примерно двадцать метров. На верхушке смерча образовалось темно-серое облако. Из него одна за другой били короткие злые молнии, сопровождаемые хлесткими ударами грома. Но и без этого от самого вихря звук был такой, как будто целая армада тяжелых грузовиков, насилуя дизели, брала крутой подъем. Даже там, где на скамейках сидели зрители, ветер был такой силы, что решительно все, кто имел при себе шляпы, немедленно их лишились, а с одного из бакалавров, легкомысленно вставшего на ноги, сорвало плащ.

Но Сарата на месте уже не было. Дерзкий лиценциат возник на расстоянии двадцати пяти ярдов от центра вихря все на той же подставке. Устоять ему не удалось, но когда он уже падал, там, где находился его противник, земля с грохотом встала дыбом. Разумеется, ни у кого из присутствующих не возникла ассоциация со взрывом пятидесятикилограммовой фугасной авиабомбы, хотя и вид и результат были примерно такими же. На ногах устояли Моана, Арзана и Тарек, поскольку на них заранее был наложен соответствующий щит. Прочим повезло меньше.

Первым, сколь ни удивительно, встал Сарат. Как и предполагалось, он побежал в сторону Рухим-ага. Движения его были настолько неуклюжи, что это отметили абсолютно все. Моана непроизвольно дернулась, но мгновенно взяла себя в руки. Арзана пискнула что-то неразборчивое, выдавая свой испуг, но тоже осталась на месте. Поединок не был закончен.

Пока Сарат бежал, зрители успели (частично) подняться на ноги. Над площадкой стоял гул голосов:

– «Вихрь Шантура»!

– Ты-то откуда знаешь?

– Пил вино в компании лиценциатов, там говорили…

– А я его сам видел. Похож, это так, но только в «Вихре» нет компонентов из магии электричества, да и земля тоже отсутствовала.

– Особо почтенный, как вы думаете, откуда лиценциат может знать это мощное заклинание школы земли? Уровень магистра, самое меньшее.

– Ошибаетесь, уровень доктора.

– Вы оба неправы, оно вообще к школе земли не относится.

– Почему вы так решили, особо почтенный?

– Помилуйте, заклинания школы земли не могут работать с такой скоростью…

Тут Сарат добежал до позиции противника и тщательно ее оглядел. Не прошло и минуты, как он замахал руками, призывая секундантов. Те не заставили себя ждать. Но только трое из секундантов стали осматривать оставшуюся на площадке воронку. Доктор магии жизни обернулась к зрителям и принялась делать какие-то знаки. В ответ все маги жизни сорвались с места и побежали туда, куда призывала коллега.

Еще через пять минут Моана с самым непроницаемым видом подошла к судье.

– Почтеннейший, мы со своей стороны просим прекратить поединок ввиду гибели одного из участников.

Тофар-ун по праву был судьей:

– Что говорят секунданты противной стороны?

– Они сейчас весьма заняты, почтеннейший: ищут то, что осталось от тела Рухим-ага.

– Мне показалось, они что-то уже нашли.

– Вы совершенно правы, почтеннейший: левую ступню. Но пока что ничего сверх того.

– Мне также показалось, что достопочтенный Сарат-ир потерпел телесные убытки.

– Вы и в этом правы, почтеннейший. Сейчас ему оказывают квалифицированную помощь. Задеты лишь ноги, так что говорить он может.

– Согласен с вашими доводами, особо почтенная…

Тут судья снова пустил в ход усиление голоса:

– Сим объявляю поединок законченным. Академик Рухим-аг убит. Поелику лиценциат Сарат-ир остался жив, он объявляется победителем.

Скамья, где сидели однокурсники Сарата, взорвалась оглушительным победным ревом. То, чего опасалась Моана, случилось: из ничего вдруг возникли бочонок, в котором плескалась отнюдь не вода, и кружки. Один из бакалавров даже блеснул богатством: извлек престижный стеклянный стакан, да не какой-нибудь цилиндрический, а с гранями.

Между тем победителем занимались маги жизни: аж целых четыре доктора и один кандидат в академики в придачу. Кое-кто из зрителей (самые глазастые) мог заметить причину: ноги Сарата до середины голени являли собой зрелище не для слабонервных. Черный вихрь успел дойти именно до этого уровня. От дорогих сапог тонкой кожи остались лохмотья; пострадали даже подошвы, но и ногам крепко досталось. Кандидат в академики Курат-аз не преминул заметить, что похожие повреждения он видел на попавших под «Вихрь Шантура», хотя в данном случае поражающими элементами служили частицы не только льда, но и земли.

Еще через три минуты рядом с пострадавшим победителем очутились четверо академиков. Маги жизни не решились отогнать эту делегацию, поскольку раненый был в полном сознании и мог говорить. Расспросы доверили Тофар-уну.

– Высокочтимый коллега, мы все поздравляем вас с блистательной победой…

• Предыдущая
• 48/94
• Следующая