Полесские робинзоны - Мавр Янка - Страница 7

• Предыдущая
• 7/32
• Следующая

Но оказалось, что это ни такое простое дело: ножа ведь нет! А без него к зайцу не подступишься.

– Вот так задача! – смутился Виктор. – Хоть ты его целиком в огне клади.

Он поворачивал зайца и так и этак, но ничего дельного придумать не мог.

– Выходит, нужно снова зубы в ход пускать, – сказал он наконец. – Но на этот раз придется тебе.

– Погоди-ка, – отмахнулся Мирон. – Надо сообразить. Может, какой-нибудь острый камень найдется? Я поищу…

Было уже темно, и он начал ощупывать землю вокруг себя.

– Теперь и я могу тебе лекцию прочитать, – важно сказал Виктор, – Острого камня тут не найдешь, ведь все камни занесены сюда ледниками и талой водой с далекого севера. По дороге они или перетерлись в песок, или отшлифовались в круглую гальку. Даже сравнительно крупных камней здесь нет: они остались там, севернее, например, на Полотчине.

– Знаю я все это, – отозвался Мирон, продолжая копаться в песке. – Но не может быть, чтобы не нашлось ни одного камня, хотя бы и небольшого. Если круглый – не беда: можно расколоть.

Виктор смутился: как это он сам не догадался, что камень можно расколоть! И тоже принялся искать.

Долго пришлось им ползать, пока, наконец, не нашли небольшой, гладкий, несколько сплющенный камень. По когда попытались разбить его, оказалось, что это нелегкое дело: другого камня у них не было.

– Вот тебе и на! – озадаченно произнес Мирон. – Надо, значит, искать еще один.

Но надежды на удачу почти не было. Виктор не преминул подколоть друга:

– Не выкрутишься, брат, – грызи зайца сырым!

– А вот посмотрим! – упрямо ответил Мирон, отстегнул ремень и взялся за железную пряжку. – Эта штука выручит. Особенно, если ее заострить.

– Ох, и хитрый же ты, черт! – с восхищением вырвалось у Виктора.

Мирон принялся затачивать пряжку, но она лишь скользила по гладкой поверхности камня.

Тогда Виктор побежал к болоту и принес товарищу пригоршню влажного песку.

– Вот тебе рационализация! – сказал он.

«Рационализация» несколько помогла. Хоть наострить пряжку, как нож, не удалось, но канты с нее Мирон все же снял. Однако новая беда: гладкий, закругленный край пряжки лишь скользил по шкуре зайца, не оставляя следа.

– Опять не то! – с досадой крикнул Виктор.

– А мы сделаем, чтобы было «то», – спокойно ответил Мирон.

– Каким же образом?

– Постучим по камню, и получатся насечки. По принципу пилы.

– По принципу пилы-ы! – с шутливым уважением повторил Виктор. – О, это я понимаю.

Пряжка начала царапать шкуру, оставляя какой-то след. Но тут обнаружился новый дефект: «лезвие» оказалось слишком коротким, им нельзя было ни пилить, ни резать, а угол пряжки все еще был слишком тупым. Пришлось острить угол.

Одним словом, приходилось снова и снова улучшать нож. Наконец Виктор сказал:

– Надо было сразу все это сделать. А то целый час понемножку выдумываем.

– Видно, без практики не очень выдумаешь, – ответил Мирон. – Считаю, мы за этот час прошли путь, какой первобытный человек проходил за годы, столетия…

– …тысячелетия! – шутливо подсказал Виктор.

– И тысячелетия! – серьезно согласился Мирон. Первобытный человек так же, как ты, ел сырого зайца. А сколько времени прошло, пока он добыл огонь? Первобытный человек не имел никаких инструментов, как и мы, A сколько времени прошло, пока он додумался использовать камень? И сколько времени прошло от камня до железа?

– Подожди, подожди, – перебил Виктор. – Тут уж ты неправильно рассуждаешь: железо ты не выдумал, а готовое взял.

– Ну, хорошо, – согласился Мирон. – Но обработку и использование его первобытный человек придумал, очевидно, не за год и не за два. Вот вместе и наберутся не только тысячи лет, а даже сотни тысяч. А у нас с тобой и дня не прошло.

– Нечего задаваться, – пренебрежительно махнул рукою Виктор. – Это открытие – не твоя заслуга, а всех людей, что жили на земле до нас с тобой, в том числе и первобытных. Твоего тут и на грош нет. А если б до нас с тобой никого не было, мы тоже затратили бы на все это миллионы лет.

Разговор этот был полезен тем, что на некоторое время отвлек мысли друзей от голода. Наконец «нож» был пущен в ход. Какой это был «ход», лучше не говорить… Во всяком случае, технические данные приспособления совсем не соответствовали той научной дискуссии, которая велась вокруг него. Однако с помощью сучков, щепок и пальцев друзей оно выполнило свою задачу: получилось несколько кусков мяса, которые Мирон и закопал в жар костра.

– Может, лучше на огне поджарить? – сказал Виктор, – Я читал, что так делают.

– А я читал, что кладут в горячую золу, – ответил Мирон. – В следующий раз попробуем на огне. Успеем еще испробовать разные способы.

Когда мясо начало зажариваться и шипеть, мучения друзей увеличились.

– Вытаскивай, хватит уже! – кричал Виктор каждую минуту.

Наконец вытащили.

Что за жаркое получилось, какой у него был вкус – неизвестно, так как съедено оно было в одно мгновение. И только после этого начались разговоры.

– Кажись, мы его не дожарили.

– Жаль, нет соли. Было б совсем другое дело.

– Эх, если б хоть корочку хлеба!

Зато куски мяса, оставленные на следующий день, были зажарены на славу. Разложили их на щепках под деревом и начали готовиться ко сну. Настроение у друзей стало совсем другим.

– Закурить бы теперь, – сказал Виктор и отправился за махоркой. Но в темноте ее не нашел. Взял горящую ветку – и увидел, что вся махорка рассыпана, затоптана в песок.

– Это ты сделал?! – крикнул он на Мирона.

– Зачем она мне? – пожал тот плечами. – Сам ты, видно, и рассыпал, когда боролись.

Начал было Виктор собирать крупинки, но скоро рассердился и плюнул.

– Вот и хорошо, – заметил Мирон, – когда-нибудь поблагодаришь судьбу, что так получилось.

– Как бы костер не потух, – тревожился Мирон. – Может, будем стеречь по очереди?

– Ну, нет. От хорошего костра всегда остается под пеплом жар до самого утра.

Запасли на ночь топлива.

Спать укладывались не спеша. Чувствовали себя так спокойно и уютно, будто находились в самом обычном положении.

– Только два дня прошло, – рассуждал Мирон, – а мне кажется, словно давным давно мы здесь. Что будем есть, если придется еще неделю или две так жить?

– Зверей ловить, рыбу, птиц, – весело ответил Виктор. – Теперь, когда есть огонь, я ничего не боюсь.

– Это верно, но чем ловить? – задумчиво спросил Мирон.

– А как же дикари живут? – храбрился Виктор. Через час они сладко спали, ощущая приятное тепло от своего в поте добытого огня.

Ночь выдалась теплая, тихая. Но лес, видно, не спал. То пискнет какая-то птичка, то пронзительно крикнет сова, то хрустнет сухая ветка, то послышится едва уловимый шорох.

Огонь догорал. Куча сушняка все уменьшалась, концы сучьев тлели вокруг. В середине было достаточно углей, но свет костра заметно тускнел. Угли начали покрываться серой пленкой, надвигалась тьма. Вот уже огонек едва светится…

И тут в лесу мелькнула тень какого-то небольшого зверя. Двигался он так осторожно, что друзья не услыхали бы, если б даже не спали. Зверь то с одной стороны подходил, то с другой, все ближе, ближе.

Вот уже можно узнать, что это лиса. К счастью, она была безопасна для наших путешественников. Повертелась – и исчезла.

Было уже за полночь, но воздух не только не свежел, а, казалось, становился даже теплее. Он был какой-то густой, парной. С запада доносилось приглушенное громыхание, блистала далекая молния. Приближалась гроза…

Хлопцы крепко спали и не слышали ничего. Может быть, потому, что грохот был глухой, беспрерывный и усиливался постепенно. Он сливался с шумом деревьев, а к такому шуму уши уже привыкли. Не проснулись друзья и тогда, когда начали падать первые капли теплого дождя.

• Предыдущая
• 7/32
• Следующая