Колодцы ада - Мастертон Грэхем (Грэм) - Страница 37

• Предыдущая
• 37/49
• Следующая

Далее было еще десять-двенадцать страниц, и я очень хотел их прочитать, потому что они рассказывали, как Джошуа Уолтерс пытался защититься от христианского гнева соседей и как его поместили в больницу. Но самое важное было сказано о Квите-Чулте, и сейчас, когда Картер собирался бурить почву фермы Джимми Бодина, для исторических подробностей времени не было.

Я перевернул страницу.

— Где же знак? — спросил я у миссис Томпсон. — Он говорит, что приложил какой-то знак.

— Да, но я уничтожила его.

— Вы его уничтожили? Вы понимаете, каким важным он мог быть?

— Конечно, понимаю. Я ведь очень чувствительный провидец.

— Так что же вас заставило сделать это? Этот знак мог быть очень важным. Он мог помочь покончить с монстром.

Миссис Томпсон поставила чашку. Ее губы были плотно сжаты и превратились в прямую линию, а выражение лица было несчастным.

— Миссис Томпсон? — спросил я ее.

Она подняла глаза.

— Я не хотела, чтобы эта вещь была в доме, — сказала она. — Она была неуютной. Пока она была здесь, случались всякие вещи.

— Какие вещи?

Она опять опустила глаза.

— Если вы химик-аналитик, вы назвали бы это психическим феноменом. Но это было хуже. Когда я была в доме одна, я мельком видела людей в других комнатах. Я слышала голоса. Не дружеские человеческие голоса, как во время сеанса, а чужие, говорившие меж собой, а не со мной. Я очень боялась. Я до сих пор боюсь. Что бы там ни раскрыл Джошуа Уолтерс, это была часть вселенского зла, как мне кажется, и оно не успокоится, пока не вернет себе своего королевства.

— Вы можете описать знак, который уничтожили? — мягко сказал Дэн.

Мы ждали в тишине. Дождь стучал по крыше мрачной теплицы, и над горами штата Нью-Йорк опять загромыхал гром. Миссис Томпсон вздохнула и нарисовала пальцем невидимый контур на белой крышке стола.

— Вы наверное, уже видели такой знак. В старые времена его называли глазом дьявола. Это глаз, гигантский глаз, и хотя он нарисован очень просто, он производит впечатление квинтэссенции всей жестокости и порока, которые можно представить. Это символ Чулта, символ и знак его собственного глаза.

Переведя дух, она продолжала:

— Знак имел здесь настолько ужасное значение, что за годы его образ стерся из памяти местных людей. Если вы покажете знак кому— нибудь сейчас, они не узнают его, хотя он может вызвать у них неприятные ощущения. Странно, что один из рисунков этого символа появился в книге об античных богах из космоса, вы знаете, что я хочу сказать. Автор принял его за примитивное представление космонавта.

Она улыбнулась.

— Как бы не так. Это часть редкого рисунка Чулта. Но даже хотя автор не знал, что это, и никто в округе тоже, книга так плохо продавалась, что ее отослали обратно в издательство. Люди брали ее с полки, проглядывали и ставили на место, натыкаясь на глаз.

Я прочистил горло.

— Миссис Томпсон, — сказал я. — Ясно, что вы чувствительны к Чулту. Я хочу сказать, что вы слышали голоса и?..

Она тяжело посмотрела на меня.

— Да, — сказала она. — Я чувствительна. Это удивительно, учитывая мою наследственность?

— Нет, мэм. Но мне интересно, согласитесь ли вы направить свою чувствительность в полезное русло.

Миссис Томпсон не ответила. Втроем мы сидели вокруг стола в унылой оранжерее, а дождь все лил, и день потихоньку начал переходить в вечер. Было без пяти пять. Скоро Картер Уилкс отдаст местным инженерам команду начинать бурение.

Миссис Томпсон отвернулась.

Дэн сказал:

— Вы ведь знаете, о чем мы вас просили?

— Вы хотите, чтобы я была вашей канарейкой. Вы хотите, чтобы я проверила обстановку, когда ваши люди будут докапываться до Чулта.

— Канарейка — это слишком сильно сказано, миссис Томпсон, — сказал я. — Когда канареек берут с собой в шахты, то решение уходить принимают только тогда, когда канарейка откидывает лапки и умирает.

Миссис Томпсон пристально посмотрела на меня. Ее глаза были бездонными и проницательными.

— А вы не думаете, что тоже самое случится со мной? — требовательно спросила она. — Вы не думаете, что психическая сила Чулта разрушит мой мозг?

— Ну, я‡

— Даже сейчас вы не знаете, против чего идете, не так ли? — сказала она. — Вы идете против Сатаны, вашего представления о зле. Вы идете против столь сильного и абсолютно порочного существа, что память о нем сохранилась через миллионы лет. Вы идете против Чулта, кельтского бога бездны. Вы видели, что случилось, когда он заворочался во сне. Заворочался во сне, мистер Перкинс. Не более. Представьте, что произойдет, когда он проснется.

Я смутился.

— Извините, — сказал я. — Я не хотел вас впутывать в столь опасное дело.

— Да, — сказала миссис Томпсон. — Не хотели. Но если вы побеспокоите великого Звериного Бога, вы, боюсь, подвергнете риску всех, не только себя. Всех, кто помогает вам, или копает, или просто смотрит, как вы проникаете в его убежище.

Дэн откинулся на спинку стула.

— Итак, вы — пас? — спросил он ее. Она мягко улыбнулась.

— Я этого не сказала. Я сказала лишь, что вы, похоже, не понимаете, против чего пошли.

— Мы видели ракообразных, которых Чулт послал за плотью для него, — сказал я спокойно. — Они были не совсем ручными кроликами, если вы понимаете, о чем я.

— Я понимаю.

Последовала еще одна неловкая пауза.

Затем Дэн сказал:

— Хорошо, тогда нам нужно вернуться на место бурения. Они должны были начать пару минут назад.

— Дайте мне пять минут, — сказала миссис Томпсон. — Я должна причесаться и надеть пальто.

— Так вы едете? — спросил я ее.

Она кивнула.

— Похоже, придется. Моя семья завязана с легендами о Чулте уже двести лет. Я предполагала, что кому-нибудь из нас еще придется когда— нибудь столкнуться лицом к лицу с этим чудовищем. Мне просто не повезло, что это случилось именно со мной.

— Мы не заставляем вас, — сказал Дэн.

Она протянула руку и дотронулась до него.

— Я знаю. Но это нужно, если подумать. Это было мне суждено с самого начала. Если я не воспользуюсь этим случаем сейчас, то проведу остаток жизни бесцельно, задавая себе вопрос, нужно ли было попробовать схватиться со зверем или нет?

Дэн положил свои руки на ее.

— Спасибо, — мягко сказал он.

Пока миссис Томпсон ходила собираться, мы с Дэном сидели в теплице и смотрели на дождь. Уже почти стемнело, и Дэн прошел через теплицу и включил настольную лампу с абажуром в виде раковины. Наши отражения сидели в саду, печально наблюдая за нами. Я докурил сигару и затушил ее.

— Каждый час на счету, — сказал голос. Мы оба посмотрели вверх — там никого не было. Дэн нахмурился.

— Это была миссис Томпсон?

— Я не знаю, — сказал я тяжело. — На нее не было похоже.

Я отодвинул стул и встал. Я услышал еще один голос, потише:

— Да, я помню те времена.

Я нервно облизал губы. В конце концов, разве не говорила нам миссис Томпсон о странных людях и переговаривающихся голосах. Я слушал, надеясь засечь шарканье ног, кашель или что-то, выдающее присутствие человека, живого и реального.

— Похоже, час близок, — прошептал кто-то в захламленном коридоре. Я посмотрел туда, на окно над дверью, сквозь которое пробивался последний свет уходящего дня, но видно никого не было. Одно пальто на вешалке рядом с подставкой для зонтиков, похоже, зашевелилось, но я не был уверен.

Я повернулся к Дэну.

— Они знают, что мы здесь, — нервно сказал я. — Что бы за голоса то ни были, они знают, что мы здесь.

— Они, скорее всего, знают также и зачем мы здесь, — сказал Дэн. — Но они — всего лишь психопредставление Чулта. Они не настоящие, поэтому пусть они тебя не беспокоят.

Как только он сказал это, в кухне раздался ужасный грохот и звук бьющейся посуды. Мы побежали по оранжерее, свернули налево, ворвались в кухню и увидели, как из сушки летят тарелки, тарелки и кастрюли парят в воздухе, а банки и масленки, ступки и скалки передвигаются и трясутся на полках, падая на пол и разбиваясь. Звон стоял оглушительный, и мы ничего не могли поделать. Тарелки бились, ножи со свистом носились в воздухе, окна трескались, а из кранов била вода, заполняя раковины.

• Предыдущая
• 37/49
• Следующая