Наследник - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 30
- Предыдущая
- 30/78
- Следующая
С первого раза сделать это не получилось. Чудовище, безусловно разумное, отбросило атаку Славы с такой силой, что тот покачнулся и едва не потерял сознание. Гигантский мозг этого «спрута», похоже, обладал колоссальными запасами псионической энергии. Возможно, Слава бы даже проиграл схватку, если бы… как там пелось в старой песне: «На медведя я, друзья, выйду без испуга, если с другом буду я, а медведь без друга»?
Вот именно: у Славы как раз было два друга. И оба они включились в борьбу. Лера взяла мужа за руку, соединившись с ним с одном порыве, и Шаргион, живой корабль, тоже обладающий псионической энергией, влил свои силы в поток энергии.
Общая воля подавила волю твари, и толстенные псионические стены, перекрывающие доступ к мозгу «спрута», рухнули.
Первое, что сделал Слава, — закрепил в мозгу неприятеля посыл верности. Теперь тот не только не мог причинить никакого вреда победителю, но и не имел возможности ослушаться любого его приказа. Теперь он был рабом землянина на веки вечные. Никакими силами нельзя было снять этот посыл, впечатанный в мозг «спрута» совместным усилием трех существ — людей и живого корабля.
«Я думал, он тебя сожрет, — признался Шаргион, и Слава почувствовал, что он как будто облегченно вздохнул, если это применимо к кораблю. — Пожалуйста, будь впредь поаккуратнее, ладно? Ты должен был предусмотреть его нападение заранее, если бы как следует подготовился. Почему ты не сканировал предстоящие события в псионическом режиме? Тогда бы ты увидел, как эта тварь лезет на берег, и мог бы избежать нападения».
«Расслабился, потерял контроль над событиями», — признался Слава. А что еще скажешь? Самому себе не соврешь, а Шаргион — часть самого Славы навсегда.
«Что собираешься с ним делать?» — с интересом осведомился корабль.
«Пока лишь поговорю. Кто он и откуда взялся».
«Тебе кажется, что это хорошая идея? — с сомнением осведомился Шаргион. — А если он не до конца подчинен?»
«А вы с Лерой на что? Будьте наготове — поддержите».
«Мы-то поддержим. Но…»
«Да понял я, понял! — с досадой прервал Слава и тут же устыдился своего порыва. — Клянусь, буду очень осторожен, сейчас перейду в боевой режим, начну сканировать будущее в полном объеме».
«Вот так уже лучше, — удовлетворенно констатировал Шаргион. — И правда откуда он тут взялся? Неужели один живет в этом озере?»
— Слав, а если он не до конца подчинился? — Лера тревожно взглянула в лицо мужа, и тот невольно усмехнулся:
— Вы с Шарги мыслите, как один человек. Только что с ним обсудили это дело, и тут ты все заново начинаешь. Сейчас зацепишься за меня псионическим полем, и при возникновении опасной ситуации я качну из тебя силы. И не беспокойся, все будет нормально. Еще есть Шарги, так что отобьемся. Но не думаю, что будет что-то плохое. Садись тут, на бугорке, и сиди, следи за мной. К воде не подходи — вдруг он там не один! А я пошел.
Чудовище покачивалось у берега, как подводная лодка, зачем-то украшенная пучками щупалец. Его огромные круглые глаза, каждый не менее метра в диаметре, внимательно следили за человеком, беззаботно подходящим к берегу в пределах досягаемости щупалец.
Впрочем, только внешне Слава был беззаботен, на самом деле он находился в боевом режиме — все чувства обострены, тело готово к максимальному напряжению мышц, а псионические способности выведены на предел возможностей. Его мутировавший мозг, как хороший компьютер, беспрерывно сканировал ситуацию и рассматривал десятки вариантов, в том числе просматривая их в ближайшем будущем. Но все было тихо и мирно, только громадные глаза перемещались, следя за землянином.
Слава подошел к громадной голове, остановился, следя за пучком щупалец, каждое из которых было толще его руки, и мягко спросил:
— Ну, чего хулиганишь?
Лера, присевшая, как велел муж, на зеленый бугорок, вдруг зашлась истерическим смехом так, что потекли слезы:
— Хулиганишь?! Ну, дает! Слав, прости, не могу остановиться — истерика, наверное! А ты думаешь, он тебя понимает?
«Понимаю, — громыхнул в головах людей „голос“ чудовища, — вы меня подчинили. И это понимаю. И что теперь?»
«А ты как думаешь? — пожал плечами Слава, переходя на мысленный язык. — Ты вообще-то кто такой?»
«Я — Хозяин».
«Кто-о-о?! — закашлялся Слава, вытаращив глаза от удивления. — Какой Хозяин?!»
«Хозяин этого озера».
«A-а… вот черт, аж в пот кинуло. А откуда ты тут, в озере, взялся?»
«Не знаю, — как показалось Славе, немного растерянно ответил монстр, — я всегда тут был».
«Так. Начнем издалека: сколько времени ты находишься в озере?»
«Как отсчитать время? Я был тут всегда».
«Ясно… что ничего не ясно. Пойдем другим путем — чем ты питаешься?»
«Всем, что смогу найти. А еще хартами. Они выделяют мне еду. Отдают свои тела. Ловлю других существ. Иногда ем живых хартов, если еды мало».
«Харты — это кто?»
«Те, кто живет тут, на острове. Похожи на вас, но другие».
«То есть ты их ешь?»
«Ем. Я все ем. Мне же надо как-то жить? А еды мало».
«Ты с ними разговариваешь?»
«Не со всеми. Только с теми, кто может говорить беззвучно, как ты».
«Ты в озере такой один?»
«Да. Один. Всегда один. Ты мне дашь еду?»
«А должен?» — поперхнулся Слава.
«Хмм… наверное», — неуверенно ответил монстр.
«А почему ты не приманиваешь зверей сам?»
«Кого мог — приманил, больше ко мне не идут», — грустно сказало существо.
«Кстати, а ты кто — он, она?»
«Что значит „он, она“?»
«Ну ты мужского рода или женского?»
«Что значит „мужской род и женский“?» — не понял «крокодил».
— Как все запущено-то… — проворчал Слава. — «Итак, вывод: ты находишься в этом озере, сколько помнишь себя, ешь все подряд — похоже, что и трупы хартов, а может, и живых. И все время хочешь жрать. Все время, да?»
«Ну… да, — признался монстр, и его огромные глаза укоризненно посмотрели на Славу. — Так ты мне дашь есть?»
«Что-то мне подсказывает, что тебя легче убить, чем прокормить», — буркнул Слава, и ему в нос бросился запах тухлятины и разложения: похоже, чудовище то ли испустило газы, то ли рыгнуло — запашок был еще тот…
«Труднее. Меня трудно убить, — обеспокоенно заявил монстр. — Лучше покормить!»
«А ты пробовал вылезать из воды, охотиться? Ты же можешь пойти в лес, вызвать себе животных, поесть как следует».
«Мне нужна вода. Я привязан к ней и могу умереть без воды. А где я в лесу найду нужный водоем? А животные не хотят идти на зов. Тех, кто шел, я давно съел».
«А как харты относятся к тому, что ты их ешь?»
«А почему я должен интересоваться, как они к этому относятся? Я хочу есть!»
«И правда, почему ты должен этим интересоваться? — хмыкнул Слава. — А вообще, ты чем-то интересуешься?»
«Нет. Кроме того, что мне нужно для существования. И кроме защиты моего озера от непрошеных гостей».
«Так… С этого места поподробнее. Откуда ты знаешь, что должен защищать свое озеро, и вообще — откуда ты знаешь, что это озеро? Понятие „озеро“ у тебя откуда?»
«Я не знаю. Все, что знаю, я знал всегда».
«Вот же! Хм… Зайдем опять с другой стороны: что ты делаешь, кроме того, что ешь и охраняешь озеро?»
«Сплю. Поднимаюсь наверх и засыпаю, греюсь. Но все слышу — тех, кто говорит без слов, кто летает надо мной, кто пытается нырять в озеро без моего разрешения».
«И ты их ешь».
«И я их ем. А что еще с ними делать?»
— И правда — что с ними делать? — устало пробормотал Слава. — «Ну, хоть кого-то ты не ешь?»
«Да! — оживился монстр. — Я не ем хартов, которые мне дают пищу. А еще не даю хартов обижать. Я ем всех, кто их обижает».
— Симбиоз? — удивленно спросила Лера, сидевшая в трансе и подслушивавшая разговор в псионическом пространстве.
— Похоже, что да, — озабоченно ответил Слава, — только странный какой-то. Ты поняла, что это существо находится тут уже тысячи, а может, и миллионы лет? И при этом не развилось, не стало умнее, не накопило никакой информации и лишь жрало, жрало, жрало… и охраняло.
- Предыдущая
- 30/78
- Следующая
