Аутодафе - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 83

• Предыдущая
• 83/93
• Следующая

— Никто не станет трогать лошадь стража, господин, — ответил тот. — Во всяком случае, не в моем заведении. Один из ваших двенадцать лет назад избавил меня от гадины, что тут поселилась, и денег не взял. Так что не беспокойтесь. Ни зверя, ни мальчишку никто из моих не обидит. Я лично прослежу. Если сунутся, больше не получат пива. Поверьте, для них это пострашнее какой-то смерти.

Я проснулся с первыми петухами, спустился вниз, растолкав заспанную служанку, попросил завтрак, затем проверил коней. Вьюн сразу же потянулся ко мне, довольно вздохнул, по-дружески боднул головой.

Когда я вернулся, Альберт уже наворачивал еду.

— Сегодня к вечеру будем в Ольверге, — с оптимизмом сказал он мне.

— Буду на это надеяться…

Как и прошлый, этот день оказался жарким. По тракту мы путешествовали практически в одиночку, начались пустынные места. Здесь дул горячий ветер, гонявший песок туда-сюда и ничуть не облегчавший наш путь.

Когда появились шпили Ольверга, мы вздохнули с облегчением — долгое и нудное путешествие, оказавшееся совершенно бесполезным, закончилось. Карл ждал нас в основном зале в обнимку с кружкой молока, которое он жаловал гораздо меньше хорошего белого вина и пил через силу, заставляя себя.

Страж выглядел хмурым.

— Наконец-то, — вместо приветствия сказал он нам.

— Тяжелое утро? — спросил я.

— Скорее ночь. В лиге отсюда на хуторе оказался проказник. Пока прикончил его, он трижды окатил меня помоями и едва не уронил на голову овцу. А как у вас? Нашли что-нибудь?

— Нет.

Карл пробормотал ругательство, повел широкими плечами:

— Если я попрошу Мириам перевести меня куда-нибудь в Чергий, на войну, поближе к Иосифу, она будет сильно возражать?

— Она прибьет тебя гвоздями к подолу своего платья, — тем же тоном ответил я ему. — А когда все закончится, отправит куда-нибудь в Ньюгорт, ловить темные души среди вересковых пустошей. Так что лучше оставайся с нами и наслаждайся долгими конными прогулками.

— По такой-то жаре и пыли? Ха!

— …Расскажите что-нибудь о своих путешествиях, — попросил Альберт ближе к вечеру, когда мы разложили на столе карты.

Мы с Карлом переглянулись, и он пожал плечами:

— Почему бы и нет.

До часа ночи мы вспоминали ранние годы в школе, практику на старых кладбищах Кельбурга. Я поведал историю о том, как Львенок и Ганс разозлили магистров, случайно спалив речь, подготовленную в честь выпуска курса, и о годах практики, а затем о тех дорогах, горах, реках, полях и лесах, которые мне пришлось пересечь. Карл рассказал, как ему довелось бежать от легконогой егерской кавалерии по полям лаванды, и он трижды пытался пройти в буран через перевал Одноногого, сражаясь в полном мраке с озверевшими темными. Напоследок я вспомнил, как черт едва не утащил Кристу в омут, и нам с Иосифом пришлось устроить с ним драку в той безымянной речушке, притоке Грейна, возле монастыря прокаженных, где погиб Натан-Хворостинка, самый веселый страж из всех, кого мы только знали.

Альберт слушал, открыв рот, а затем уснул, совершенно счастливый оттого, что двое стражей видели столько всего интересного.

— Он явно считает, что его ждут такие же приключения, — негромко фыркнул Карл, когда ученик Мириам видел десятый сон.

— Может, и ждут. Не будем сегодня портить сказку и говорить, что многие из нас эти приключения так и не смогли пережить.

Когда впереди показалась Королевская пуща, за которой всего лишь в часе езды от нас находился Лёгстер, мы воспрянули духом. Из-за жары и удаленности от основного тракта (ехали мы преимущественно берегом моря, диким, с выгоревшей от солнца травой) путников было еще меньше, чем прежде. За последние два часа мы встретили лишь троих. Двое, завидев нас, сошли с дороги от греха подальше. Третий, оказавшийся гонцом одной из военных частей, расквартированных в провинции, даже не обратил на нас внимания. Молнией пролетел мимо, подняв в воздух целое облако светло-желтой пыли.

Въехав в пущу и вновь, как и прежде, оказавшись в темно-зеленом сумраке, мы сразу же почувствовали облегчение. Лошади тоже ощутили прохладу и пошли веселее.

Регулярный дилижанс первым заметил Карл, ехавший немного впереди нас. Большой тяжелый фургон стоял, неловко накренившись на правый бок. Вокруг него суетились восемь пассажиров, жестикулируя и разговаривая на повышенных тонах. Возница вместе с помощником в смешной, тесной, не по меркам сшитой одежде выпрягал лошадей.

Лишь трое посмотрели на нас, остальные были слишком заняты тем, что охали и ахали над тем, как они застряли в этом лесу.

— Бог в помощь, — сказал Карл. — Колесо слетело?

— Угу, — ответил возница. — Так и есть, ваша милость. Лес надо рубить, подпорки ставить, крен ровнять, а потом уж пытаться надеть.

Карл спрыгнул на землю:

— Дай я посмотрю.

Отец стража, насколько я помню, был каретником, так что сын вполне мог разобраться в приключившейся беде. Я с минуту посмотрел, как он возится, затем спешился, чтобы размять ноги, приказав Вьюну стоять на месте.

— Карл! — позвал я, направляясь к нему. — Нам надо ехать!

— Сейчас! — ответил он, наклонившись и изучая обод вместе с каким-то мелким дворянчиком. — Только посмотрю.

Один из пассажиров, монах-иеравит, попытался, как бы невзначай загородить мне дорогу к карете, но я, заподозрив неладное, оттеснил его плечом, распахнул дверцу и увидел двух господ с окровавленными рожами, которые, чавкая, догрызали останки каких-то несчастных.

— Берегись! — заорал я, хватаясь за палаш.

Ко мне бросился монах. На Альберта насели сразу четверо «путников». Дворянин, рыча, впился челюстями в плечо заоравшего Карла, и дальше я уже не смотрел. Отпрыгнул назад, подальше от скрюченных, окровавленных пальцев людоедов, угодив прямо в объятия тщедушного монаха. Я был гораздо мощнее его, так что без труда сбросил захват и прямым ударом в голову повалил противника на землю.

Знак с воем пролетел над лесом, перепугав всех лошадей, кроме Вьюна, давно привычного к таким фокусам. Конь бесновался, зло топтал передними ногами что-то окровавленное, с торчащими кусками ребер и лягался задними, не подпуская никого к себе.

Альберт, к моему удивлению, не испугался. Взялся за саблю, рубя пальцы и запястья тем, до кого мог дотянуться. Ученик Мириам развалил одному из нападавших голову, и из мертвого тела проворно выбралась темная душа. Я бросил в помощь мальчишке фигуру ослабления, воткнул кинжал в адамово яблоко помощника возницы и, чувствуя, как душа из мертвого тела перетекает в клинок, активировал знак, разорвавший находящихся в дилижансе людоедов и опрокинувший остатки кареты на еще одну тварь.

У Карла все было плохо, первым же укусом ему вырвали из плеча здоровенный кусок мяса. Окровавленный страж отступал к дереву, отмахиваясь зазубренным кинжалом и пытаясь зажать рану свободной рукой.

Возница клацнул челюстями возле моего уха, взвыл, когда я, дернув его за руку, перекинул через себя и воткнул клинок под лопатку, забирая из тела управляющую им душу.

Теперь следовало помочь Карлу.

Я врезался в спину наседавшего на него, ударил кинжалом.

— Альберт, убивай тела! — крикнул Карл. — С душами справиться легче!

Он швырнул знак мне за спину, там взвыло.

— Усиления! — крикнул ученик Мириам, соскользнув с седла и отмахиваясь от напиравшей на него толпы, которая совершенно забыла о нас.

Я кинул ему фигуру, которую он просил, повесив ее прямо перед руками мальчишки, и Альберт пропустил через нее знаки, увеличивая их мощь и громя тела, души, дорогу и дубы.

Видя, что на Альберта навалились крепко и вот-вот его попробуют на зуб, я швырнул Карлу перевязку из своей сумки, крикнув:

— Держись!

Подбежав, я успел ударом ноги сбить того, кто хотел прыгнуть мальчишке на спину. Альберт заморозил знаком развернувшегося ко мне, припечатав к дороге так, что тот не мог двигаться. Я прикончил еще одного…

• Предыдущая
• 83/93
• Следующая