Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства - Коровина Елена Анатольевна - Страница 53

• Предыдущая
• 53/108
• Следующая

В альпийской Европе изумруды добывали с незапамятных времен. Еще во времена Нерона древние римляне регулярно искали драгоценные камни в Хабахтальской долине. Говорят, что именно там был найден любимый изумруд юного Нерона. Сохранились записи о том, что на поиски драгоценных камней в русле ручья Леккбах был отправлен XIV легион солдат под командованием Марка Лукиана. Правда, шахт римляне не рыли, а искали камни только на поверхности. Одно было плохо – хабахтальские изумруды были хрупкими, так что по прошествии времени на их разработку махнули рукой. К чему добывать камни, которые крошатся при обработке?

Однако местные крестьяне постоянно находили зеленые камешки. Но только в XIX веке, когда здесь нашелся огромный изумруд в 42 карата, Хабахтальский рудник начал постоянную выработку. Потом рудник выкупили предусмотрительные британцы. Добытые изумруды они выдавали за более престижные – колумбийские. Конец этому всемирному надувательству положила Первая мировая война. Хабахталь перешел под юрисдикцию австрийских властей. Во время Второй мировой войны шахты на всякий случай затопили, но по окончании снова возобновили выработку. Ну а после войны в ожидании находки миллионного изумруда дирекция рудника разрешила всем желающим попытать счастья. Правда, искать драгоценные камни в штольнях не дозволялось – только на поверхности горы Хабахталь.

Однако известно, что в начале века счастливчики находили сокровища прямо на горных дорогах. А вот Герману Краутцеру не повезло. Когда он оплатил «лицензию одного дня», полил дождь. Не искать же в непогоду! Пришлось оплатить вторую лицензию. «Ничего! – утешал его охранник рудника. – Зато именно завтра кто-то найдет миллионный изумруд!»

Наутро светило солнце. Все вокруг сверкало в его лучах. Надев на плечи рюкзак с киркой, лопатой и другим специальным снаряжением, Краутцер спозаранку отправился на поиск счастья. И, едва зайдя на территорию прииска, заметил нечто переливающееся в ранних лучах солнца: фантастически огромный изумруд с куриное яйцо выкатился прямо под ноги новоявленного старателя.

Вернувшись домой, Герман показал жене и тестю темно-зеленый камень и объяснил, что не станет объявлять о на ходке. «Но это незаконно! – возмутился тесть. – Все найденные изумруды должны быть занесены в официальный реестр и оценены. И нужно заплатить налог, иначе этот изумруд – краденый, а ты сам – вор!»

Но Герман только ухмыльнулся. Конечно, за «миллионник» полагается премия, но ведь, если самому огранить изумруд и продать камень, можно стать миллионером. И прежде всего надо оценить камень.

К известным ювелирам осторожный Краутцер решил не обращаться. Нашел в Вене второразрядного ювелирного резчика Романа Энглиша, «черного мастера», не брезгующего сомнительными делами. Тот долго изучал камень и в конце концов взвесил его дрожащей рукой. Результат фантастический – 180 карат! «Считайте, что вы – четырежды миллионер, герр Краутцер! – Ювелир потряс руку обалдевшему Герману. – За свою работу по огранке я возьму с вас ровно десятую часть – 400 тысяч шиллингов!» Краутцер ахнул: «Так много?!» Ювелир заулыбался, оскалив зубы: «Но же я не спрашиваю, откуда у вас камень? А между тем известно: вы брали хабахтальскую лицензию, но ни о какой находке дирекцию не оповестили!»

Домой из Вены Герман приехал на взводе. Сначала рассказал о баснословной стоимости камня, потом пожаловался на цену ювелирных работ. Жена взорвалась: «Этот пройдоха Энглиш тебя обманет – смотри, подменит камень!» Краутцер задумался. Пожалуй, стоит самому присутствовать при работах. Мало ли что!

Краутцер поехал в Вену. Снял комнату и каждый день в течение всего срока работ просиживал рядом с ювелиром, наблюдая, как тот режет камень. И вот, наконец, в трясущуюся от важности момента руку мелкого служащего лег большой прямоугольный изумруд, размером 3,5 ? 2,5 ? 1,0 см. К тому же после огранки получилось еще семь мелких камешков. «Моя работа сделана, – резюмировал ювелир. – А где оплата?» Рука Краутцера задрожала еще сильнее. Проклятая невезуха! Где же он возьмет 400 тысяч?

«Вы можете оставить мне семь этих малышей!» – услышал он голос ювелира и разжал руку. Энглиш ловко подхватил все камни, потом выбрал свою семерку, а большой изумруд положил в бархатный футляр. – Держите! И помните, у каждого великого камня есть собственное имя. Ваш изумруд я назвал «Звездой Хабахталя».

На улицу Краутцер вышел как пьяный. Шутка ли, четыре миллиона в кармане! Как же их сохранить, куда спрятать? Отвезти домой – жена отберет. Положить в банковскую ячейку – придется объяснять происхождение изумруда. Носить при себе – а вдруг ограбят? Оказывается, тяжело владеть незаконным сокровищем. Но ведь пока и продать его нельзя. Надо выждать.

Опасливо оглядываясь, словно заправский воришка, Краутцер побрел по улицам. Задумавшись, не заметил, как оказался на опушке знаменитого Венского леса. И тут его осенило – вот наивернейшее хранилище! Герман лихорадочно выкопал глубокую ямку под корнями самого приметного дерева и сунул туда футляр с изумрудом. Раз он нашел его в земле, в земле и спрячет. Он обведет вокруг пальца всех – и власти, и жену, и тестя.

Прошел месяц. Жена пилила мужа: «И где твой хваленый изумруд?! Продавай его немедленно! Что это за порядки, когда, имея верных четыре миллиона, мы сидим впроголодь?!» Тесть по-прежнему укорял: «Нехорошо, Герман! Поехал бы ты на рудник, повинился!»

Довздыхался, старичок!.. Адвокаты из Хабахталя сами пожаловали в дом Краутцера: «Вы обвиняетесь в крупном мошенничестве: обманном завладении национальным достоянием – миллионным изумрудом Хабахталя и его незаконной огранке! Вам грозит пожизненное заключение. Правда, можно повернуть дело по-другому. Вы возвращаете нам изумруд и платите 10 процентов его стоимости, а мы объясняем прессе, что вы огранили камень по нашему распоряжению!»

Незадачливый мошенник пришел в ужас: опять эти десять процентов? Что за вечная десятина на его бедную голову?! То ювелир требует, то власти! «У меня нет такой суммы!» – взмолился он. «Тогда в уплату за мошенничество вам придется распроститься с домом!» – безжалостно отрезал адвокат.

На следующее утро в сопровождении служителей Фемиды Краутцер поехал в Венский лес выкапывать злосчастную «Звезду». Выхватив у него из рук футляр, адвокаты кинулись проводить экспертную оценку – сколько же стоит «миллионник». Выяснилось – нисколько! В футляре, закопанном Германом под деревом, лежала обычная зеленая стекляшка.

Краутцер был в шоке. Выходит, ювелир все-таки надул его, подменил камень! Вне себя Герман подал на Энглиша в суд. Но проклятый гранильщик клялся, что честно выполнил заказ и отдал клиенту ограненный камень. Ювелира арестовали и допрашивали несколько месяцев. Но тот ни в чем не признался. Да и суд, затянувшийся еще на два года, не смог осудить Энглиша за недостатком «уличающих показаний». Тут уж и сам Краутцер засомневался: может, камень украл и не ювелир, а некто, подсмотревший, как Герман закапывает сокровище в Венском лесу? Одно слово – невезуха!..

Правда, теперь Герман Краутцер не мог жаловаться, что прожил жизнь никому не известную. Его фотографиями пестрели все газеты мира. Он стал самым незадачливым мошенником ХХ века – «человеком, который надул сам себя». Любители кладов перекопали все окрестности Венского леса. Но ничего не нашли. И весь мир еще долго гадал: куда же делся камень?

Однако на этом история не закончилась. Краутцер опять отправился на Хабахтальский рудник. И чудо – его «второе пришествие» принесло новую находку: изумруд не меньше, а может, и больше первого. Правда, теперь, наученный горьким уроком, он объявил рудничному начальству о своей находке.

В благодарность за проявленную честность те скостили Краутцеру сумму налога и разрешили самому выбрать ювелира для огранки. После этого камень оценили и дирекция Хабахталя выплатила Герману причитающуюся сумму – ровно миллион. Вот уж точно: кому суждено стать миллионером – он им станет. Хоть весь мир будет против…

Существуют некие знаковые тайны, которые будоражат сознание всех любителей искусства. Одна из таких загадок – смерть великого австрийского композитора Вольфганга Амадея Моцарта (1756–1791). Умер ли он естественной смертью, или его отравил знаменитый друг-соперник Антонио Сальери? Убийство на почве творческой зависти, когда посредственный Сальери позавидовал гениальному Моцарту, – это ли не повод для рассказов, романов и стихотворных строк?!

• Предыдущая
• 53/108
• Следующая