Грешные обещания - Мартин Кэт - Страница 73

• Предыдущая
• 73/85
• Следующая

Наконец он закончил свое дело, отдышался, встал, застегнул брюки и направился к двери, не обращая внимания на свою рыдающую любовницу.

— Завтра чтобы ноги твоей здесь не было, — бросил он на прощание.

Глянув через плечо на распростертую на кровати несчастную обманутую девицу, он поднял с пола кошелек, сунул его в карман жилета и вышел за дверь.

Элизабет рано отправилась спать. Сегодня вечером должна вернуться тетя Софи, а она была совсем не готова с ней встретиться, поскольку понятия не имела, что ей сказать.

Долго ворочалась Элизабет в постели, пока наконец не заснула. Проснулась она перед рассветом. Машинально провела рукой по постели рядом с собой, где обычно лежал Николас. Его рядом не оказалось. И в ту же секунду Элизабет вспомнила о том, что Николас потерян для нее навсегда, что никогда больше не будет он лежать с ней рядом, и последние остатки сна улетучились.

Элизабет зарыдала горько, отчаянно, сотрясаясь всем своим хрупким телом. Она рыдала долго, в течение, казалось, нескольких часов. Подушка уже вся промокла от слез, однако облегчения не наступало.

Внезапно Элизабет почудилось, что на стуле рядом с кроватью кто-то сидит. Приглядевшись, она поняла, что это тетя Софи. Старушка с жалостью смотрела на нее.

— Что случилось, детка? — участливо спросила она. — Я никогда не видела, чтобы ты так плакала. Что такого ужасного произошло в мое отсутствие?

Элизабет медленно села и прерывисто вздохнула. Тетя Софи раскрыла объятия, и Элизабет не мешкая прижалась к ее груди.

— Ох, тетя Софи… Мне хочется только одного — умереть! — На секунду ей показалось, что сердце ее не выдержит и разорвется от горя, однако, взяв себя в руки, Элизабет мужественно продолжала: — Он не любит меня, тетя Софи! Он больше не хочет быть со мной. О Господи! Мне нужно было сразу догадаться, что этим кончится.

Старушка ласково погладила племянницу по спине.

— Твой Николас — мужчина суровый и, как мне кажется, храбрый.

— Я его ненавижу!

— Ты его любишь.

Горло Элизабет сжалось.

— Да, я его очень люблю.

Тетя Софи продолжала нежно гладить Элизабет.

— Значит, твой Николас говорит, что не любит тебя и хочет, чтобы ты вышла замуж за другого? Для человека, который тебя не любит, он ведет себя чрезвычайно благородно.

Элизабет выпрямилась от неожиданности и, прерывисто вздохнув, спросила:

— Благородно? Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что лорда Рейвенуорта скорее всего ждет виселица. Друзей у него немного, и он очень нуждается в тех, что еще остались. Он сидит за решеткой и вдруг гонит от себя единственную женщину, которая может поддержать и успокоить его. Знаешь, почему он это делает? Чтобы оградить от боли, которая ждет тебя, если ты останешься с ним.

Элизабет лишь покачала головой:

— Он меня не любит. Он сказал мне, что даже не знает, что такое любовь.

Тетя Софи вытерла со щек Элизабет слезы.

— Быть может, в том-то все и дело. Наверное, лорд Рейвенуорт не в состоянии распознать любовь среди прочих чувств.

Сердце Элизабет сжалось.

— О чем это вы говорите, тетя Софи?

— Я просто хочу тебе напомнить, что, до того как все это произошло, его светлость пошел на самые крайние меры. Он отказался от бесценных фамильных драгоценностей, собирался развестись с женой, хотя в результате этого от него отвернулось бы все высшее общество. И на все эти жертвы он пошел ради тебя. Может быть, он и сейчас приносит себя в жертву?

В груди Элизабет начала зарождаться надежда.

— Так вы… считаете, что он меня обманул, сказав, что не любит?

— Я считаю, что он старается оградить тебя. Для такого человека, как его светлость, любовь — дело нелегкое. Ему может потребоваться время, чтобы понять, какие именно чувства он испытывает. Но на самом деле он тебя любит, и я не думаю, что он может быть счастлив, если ты выйдешь замуж за кого-нибудь, кроме него самого.

Элизабет задумалась. Неужели это возможно? Очень может быть. Как раз в духе Николаса: считать себя суровым и бесчувственным, а на самом деле быть ласковым, любящим и легкоранимым.

— Я не хочу выходить замуж за Дэвида Эндикотта, — проговорила она.

— В таком случае я предлагаю тебе попробовать освободить его светлость из тюрьмы, чтобы вы вдвоем могли подумать над тем, что делать дальше.

В душе Элизабет вспыхнула надежда. Николас делал все от него зависящее, чтобы защитить ее. Она нравится ему, это точно. А что, если он и в самом деле ее любит? С уверенностью, конечно, этого нельзя сказать, но вдруг это правда?

Элизабет прерывисто вздохнула. Она любит его и надеется, что он отвечает ей взаимностью. Надежда, как говорится, умирает последней.

— Вы правы, тетя Софи. Николас нуждается в моей помощи. А значит, я обязана ему помочь.

Откинув одеяло, Элизабет встала. Рассвет еще не наступил. Слуги мирно почивали в своих постелях, но Элизабет была для этого слишком взвинчена.

— Я должна подумать, тетя Софи. Я должна подумать, как его освободить.

— Вот это другое дело. А я пока пойду на кухню, разожгу плиту и приготовлю нам по чашке чаю.

Благодарность захлестнула Элизабет. Тетя Софи всегда оказывалась рядом с ней в трудную минуту. Протянув руку, Элизабет взяла пеньюар, в сотый раз перебирая слова, которые сказал ей Николас. Ей припомнилось выражение его лица в ту минуту, когда он их говорил. Оно было сведено судорогой боли, которую Николас тщетно пытался скрыть. Тогда Элизабет подумала, что это ей показалось.

Но под новым углом зрения все стало выглядеть иначе. Тетя Софи права. Может быть, Николас ее еще не любит, но он к ней небезразличен и очень в ней нуждается.

И она его ни за что не бросит.

Сидя на софе в гостиной, Элизабет читала последний выпуск «Лондон кроникл». Руки ее тряслись, буквы прыгали перед глазами.

На секунду зажмурившись, она прерывисто вздохнула и положила газету на возвышавшуюся перед ней стопку печатных изданий. Все они посвятили первую полосу жестокому убийству графини Рейвенуорт, и все сходились во мнении, что преступник не кто иной, как муж графини, Николас Уорринг, девять лет назад уже совершивший одно убийство.

Элизабет вытерла слезы, надеясь, что тетя Софи их не заметит. В последнее время она, похоже, только и делает, что плачет.

— Они его повесят, тетя Софи! — воскликнула она. — Даже если не найдут доказательств его вины, все равно повесят!

Тетушка накрыла дрожащую руку Элизабет своей пухлой ладонью.

— Ты не должна терять надежды, моя дорогая. Сэр Реджинальд далеко не уверен в печальном исходе дела, да и мистер Мути с мистером Суоном, быть может, выяснили что-нибудь ценное. Вот вернутся они, расскажут нам, что обнаружили, тогда и будем думать, как жить дальше.

Дело было в том, что два дня назад Элизабет обратилась к верным друзьям Николаса за помощью.

— Мы должны выяснить, кто убил Рейчел Уорринг, — сказала она им. — Скорее всего это Оливер Хэмптон или виконт Кендалл. Если это виконт, то вполне вероятно, что фамильное ожерелье Рейвенуортов находится у него.

— Это точно, — согласился Элиас. — Тот, у кого оно находится, наверняка и есть убийца.

Тео ухмыльнулся:

— Если вы попросите меня обыскать дома обоих джентльменов, я с радостью соглашусь. Давненько я уже не занимался своей основной профессией, однако навыка наверняка не потерял.

— Только будьте предельно осторожны, — предостерегла их Элизабет. — Если вас поймают, то засадят в тюрьму, как Ника. Я бы ни за что не стала вас об этом просить, если бы сумела придумать какой-то другой способ отыскать убийцу.

— Не беспокойтесь, — проговорил Элиас. — Когда-то мы с Тео были лучшими домушниками. Ловкач Джек нам в подметки не годился. Один раз только совершили ошибку, которая стоила нам семи лет каторги, однако получили хороший урок. Мы ни за что не возвратились бы к старому, если бы не наш Ник.

• Предыдущая
• 73/85
• Следующая