Грешные обещания - Мартин Кэт - Страница 41
- Предыдущая
- 41/85
- Следующая
Ник отпил еще глоток обжигающей жидкости и со вздохом опустился на кожаную софу перед камином. Он изо всех сил старался не вспоминать об улыбке, появлявшейся на лице Элизабет всякий раз, когда она танцевала с очередным партнером. По правде говоря, Николас чувствовал раздражение не оттого, что ему пришлось таким образом провести вечер, а оттого, что бал удался. Он даже представить себе не мог, что ему будет настолько трудно переносить выпавший на долю Элизабет успех.
Николас тихо выругался. Всякий раз, когда он видел Элизабет танцующей, ему стоило огромного труда не подскочить к ней и не оттащить ее от партнера. Он просто не мог допустить, чтобы какой-то чужой мужчина касался ее нежной белой кожи, скользил похотливым взглядом по ее высокой груди.
Он не хотел, чтобы они ей улыбались, не терпел, когда рассказывали ей что-то смешное. Боже правый, да он вообще не выносил, когда кто-то находился с ней рядом!
Ник влил в себя остатки джина, однако это не затушило огня ревности, пожиравшего его душу. Он не имел никакого права ревновать, совсем никакого, и тем не менее не в силах был с собой совладать.
— О Господи… — пробормотал он, снова наполняя стакан. Что же с ним такое происходит? Ведь у него до Элизабет были женщины, и немало. Так что же в этой маленькой рыжеволосой девчонке такого, что сводит его с ума? Ведь, кроме страсти, он питает к ней и какое-то другое чувство, а какое, он и сам не знает. Ему приятно прикасаться к Элизабет, держать ее в объятиях, защищать ее. Такого он еще никогда не испытывал ни по отношению к своей жене, ни к какой-либо другой женщине.
Снова усевшись на софу, Ник залпом осушил стакан. Он обещал исправиться и много не пить, но ведь он же не святой. Кроме того, высокая грудь Элизабет Вулкот, ее шелковистые темно-рыжие волосы и очаровательная улыбка способны и из святого сделать горького пьяницу.
Элизабет сидела на скамейке в маленьком, довольно запущенном садике позади городского дома графа. Здесь было не так хорошо, как в Рейвенуорт-Холле, и немногие птицы осмеливались летать в дымном городском воздухе, тем не менее окружающая зелень и прохлада действовали на Элизабет успокаивающе, развевали печаль, овладевшую ею.
Со времени устроенного герцогом роскошного бала прошла неделя. Хотя не все присутствовавшие там приняли их с распростертыми объятиями, однако почин был сделан, и на следующее утро поступило несколько приглашений, а через день еще несколько. Они ответили на все, и к концу недели Элизабет удалось почти успокоиться и попробовать наилучшим образом использовать возникшую ситуацию.
Мэгги пока ощущала себя на званых приемах не в своей тарелке, однако после девятилетнего пребывания в монастыре это неудивительно. Но она была изящна и очаровательна, и уже многие мужчины дали ей понять, что она им далеко не безразлична.
С другой стороны, Николас с каждым вечером становился все более сдержан, сух и холоден, а временами бывал даже груб.
Тем не менее женщины ему проходу не давали. Похоже, им нравился окружающий его ореол таинственности и опасности. В конце концов, он не зря получил прозвище Беспутного графа, и им явно хотелось стать жертвой бурлящих в нем неукротимых страстей, коснуться густых черных бровей, прильнуть поцелуем к четко очерченным, крепко сжатым губам.
Элизабет чувствовала, как в ней яростным огнем полыхает ревность, сжигая последние остатки боли и обиды, превращая их в злость. Элизабет хотелось причинить Нику такую же боль, какую он причинял ей.
— Мне до смерти надоело отвратительное поведение твоего брата, — призналась она как-то Мэгги, когда они вернулись домой после очередного бала. — С лордом Триклвудом он был невыносимо груб, да и с герцогом разговаривал сквозь зубы.
Кроме того, Элизабет взбесило то, что на балу присутствовала Мириам Бичкрофт, леди Дэндридж, которая то и дело бросала на графа призывные страстные взгляды. В общем, вечер был испорчен окончательно и бесповоротно.
— Я понимаю, что, будучи моим опекуном, он чувствует себя обязанным поскорее выдать меня замуж. Но я уже начинаю думать, что для всех нас было бы лучше, если бы он просто вернулся в Рейвенуорт-Холл.
Сбросив с плеч кашемировую шаль, Мэгги кинула ее на спинку стула.
— Ты же знаешь, он не может этого сделать. Ведь Бэс-комб только этого и ждет. — Она вздохнула. — Я понимаю, что временами Николас бывает раздражителен, иногда резок, однако откровенная грубость не в его характере. Не представляю, что это на него нашло.
Элизабет тоже не понимала Николаса. Быть может, здесь замешана, какая-то женщина, которую он собирается сделать своей очередной любовницей? А может быть, ему просто надоело искать своей подопечной мужа? Но так или иначе, Элизабет дала себе клятву, что начиная с сегодняшнего дня она будет открыто игнорировать графа.
К несчастью, это оказалось не так-то легко. Куда бы Элизабет ни направилась, с кем бы ни заговорила, она чувствовала на себе пристальный взгляд серебристых глаз графа. От этого взгляда все внутри у нее переворачивалось, и Элизабет почему-то тотчас же вспоминала о том, как лежала в его объятиях той, уже далекой ночью на постоялом дворе.
И сейчас, сидя на скамейке в саду и размышляя обо всем этом, Элизабет почувствовала прилив гнева. За что ей такие страдания? Почему она одна должна мучиться ревностью? Пусть граф тоже пострадает, как страдает она! Пусть тоже поревнует ее, помучается от неутоленного желания.
Преисполненная решимости, Элизабет встала со скамейки и направилась к дому. Хватит! Она не позволит больше Рейвенуорту ни игнорировать себя, ни относиться к себе пренебрежительно. Зайдя в свою комнату, Элизабет выбрала из своего гардероба самое что ни на есть вызывающее платье — с глубоким декольте, черного цвета со светло-желтой отделкой, и, вытащив из прически шпильки, быстрыми уверенными движениями принялась расчесывать волосы, строя на сегодняшний вечер грандиозный план.
Наконец улыбка тронула ее губы. Что ж, план неплох и должен удастся. Она сыграет роль обольстительницы. Правда, в отличие от Николаса опыта в подобных делах у нее маловато, но ничего, она способная ученица и скоро обучится этому искусству. Слишком долго Рейвенуорт ее терроризировал. Сегодня она намерена дать ему бой и выйти из этого боя победительницей.
Сидни Бердсолл взял Элизабет под руку:
— Вы выглядите просто великолепно, моя дорогая. Стоит вам пройти мимо, как все головы поворачиваются вслед.
Элизабет улыбнулась и машинально разгладила подол своего шелкового платья.
— Спасибо, Сидни.
Они присутствовали на званом вечере, устроенном лордом и леди Денби, с которыми Элизабет познакомилась сразу по приезде в Лондон.
— Прибыли еще два претендента, лорд Эддингтон и Роберт Тинсли. И оба жаждут с тобой познакомиться.
Элизабет бросила взгляд на Николаса, стоявшего чуть поодаль. Услышав слова Сидни, он поджал губы, но промолчал. Улыбнувшись Бердсоллу самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна, Элизабет весело прощебетала:
— Я тоже горю желанием с ними познакомиться. Герцогине особенно нравится сэр Роберт, но и лорд Эддингтон, говорят, чрезвычайно интересный мужчина.
— И довольно богатый, — подхватил Сидни и бросил взгляд в сторону двери. — А вот и он. Похоже, направляется к нам.
— Прошу меня простить, — бросил Николас и, повернувшись, зашагал прочь.
Однако далеко уйти ему не удалось. По дороге его перехватила изящная блондинка с прелестной фигурой. Она что-то сказала графу, и тот разразился веселым смехом. Оживленно о чем-то переговариваясь, парочка отошла в сторонку.
Элизабет почувствовала прилив ярости. Да как он смеет рассыпаться перед какой-то блондинкой в любезностях, а с ней, Элизабет, вести себя так вызывающе грубо, словно она чем-то перед ним провинилась?
И когда к ней подошел лорд Эддингтон, она пустила в ход все свое обаяние, применила все приемы обольщения, на какие только была способна. Она смеялась над его плоскими шутками, улыбалась в ответ на его попытки поразить ее остроумием. Он и вправду был довольно красив и щегольски одет, а когда Элизабет принялась говорить ему по этому поводу комплименты, надулся от гордости, как индюк.
- Предыдущая
- 41/85
- Следующая
