Дерзкий вызов - Мартин Кэт - Страница 44
- Предыдущая
- 44/87
- Следующая
Она наклонилась еще ниже. Переливающаяся масса тяжелых волос словно обжигала пальцы, и она почувствовала, как у нее под черным кружевным халатом отвердели соски. Чем дольше она смотрела на девушку, тем туже становились кончики под шероховатой тканью и быстрее бежала кровь в венах. Она чувствовала, что начинает пылать огнем страсти.
Селеста нагнулась и приподняла одеяло. Пониже повязки, прикрывавшей рану молодой женщины, плавно вздымалась и опадала грудь – изумительной формы, полная и упругая, с возбуждающе выступающими сосками. У нее задрожала рука, когда он обхватила с одной стороны эту дивную плоть. Кожа раненой была по-прежнему горяча. Лихорадка не спадала, заставляя девушку ворочаться и метаться.
Селеста с неохотой опустила одеяло. Давно ее не обуревало столь сильное желание. Сам объект страсти, будь то мужчина или женщина, не имел значения. Главенствующая роль в ее влечениях принадлежала красоте и совершенству форм. Элегантность, изящество и дух непорочности, исходившие из всех пор этого молодого тела, превращали ее кровь в огонь и заставляли ощущать влагу между ног.
Что за восхитительное создание, думала она с давно забытым ощущением плотского голода. Приятное предвкушение нарастало в ней с той же быстротой, что и чувство напряжения в груди. Теперь это создание принадлежало ей. Девушка должна жить. Она лично выходит ее. И как только подопечная поправится, Селеста займется ею, осторожно, не спеша, как объезжают дорогую лошадь. Она должна найти такой подход, который позволит с наибольшей выгодой использовать самое ценное и вместе с тем не убить души. Деньги, конечно, будут на первом плане. Прибавка в кошельке – немаловажное дело. Однако при надлежащем обращении с девушкой от нее можно будет получить гораздо больше.
У Селесты были собственные виды на прекрасную молодую особу.
Раздался настойчивый стук в дверь. Дамиан, находившийся в спальне, привстал, но так и остался в кресле.
Ручка повернулась, и в распахнувшуюся дверь вошел его камердинер, высокий статный человек с темно-русыми волосами. Клод-Луи Арно был всего двумя годами старше Дамиана. Его жена тоже служила у Дамиана экономкой.
– К вам генерал Моро. Он сейчас внизу. Сидит у вас в кабинете.
Моро. Господи! Как снег на голову. Что его заставило прийти?
– Скажи ему, что я нездоров и приношу извинения. Объясни, что я даже не одет, чтобы принять посетителей. Скажи, что я позже приеду к нему в министерство.
Клод, как заметил Дамиан, с облегчением вздохнул. Дамиан знал, что его друг беспокоится о нем.
– Как прикажете. Я пойду распоряжусь, чтобы приготовили ванну, и принесу свежую одежду.
Дамиан кивнул, как всегда благодарный другу за неизменную преданность, и заставил себя оторваться от кресла, придвинутого незадолго до его прихода к камину. Огонь уже погас, и было бессмысленно оставаться здесь. Несколько дней Дамиан провел один в четырех стенах и до сих пор сидел с немытыми волосами, небритый, в запачканной, мятой одежде. Он отшвырнул пустой графин из-под коньяка и не заметил, как наступил на разбитую рюмку. Под каблуком захрустели осколки.
– О Господи, – пробормотал он, проходя мимо высокого зеркала. Граф с шумом втянул воздух, увидев свое лицо, больше напоминавшее лик дьявола в аду.
И чувствовал он себя так же.
Он него несло перегаром. Голова раскалывалась от боли. Шершавый язык едва поворачивался во рту, словно обвалянный в перьях. Если бы можно было заползти в бутылку, Дамиан сделал бы это, хотя, по сути, этим и занимался последние четыре дня. Но спиртное ему не помогало. Невозможно было уйти от себя навсегда.
Александра мертва. Он никогда не простит себе ее гибели. Печаль в душе останется надолго. Но ему придется скрывать свои чувства. Его отсутствие скоро будет замечено, и все поймут, как глубоко он переживает утрату. Этого допускать нельзя.
В спальню снова вошел Клод-Луи. Этот мужчина был одним из тех, кого называли ci-devants[15], представителем прежней аристократии, йmigrйs[16], возвратившихся домой. Если бы не произошло революции и Луи оставался королем, Клод сейчас был бы графом. Однако превратился в слугу… или, точнее, выполнял обязанности лакея. Во всяком случае, внешне это выглядело именно так.
– Я рад, что вам лучше, – сказал Клод. – Вы правильно делаете, что возвращаетесь к нормальной жизни.
У него за спиной слуги уже тащили кадку с горячей водой. Дамиан хотел, чтобы со стороны ничего не было заметно, и потому сказал:
– Это была глупость с моей стороны. Никакая женщина не стоит, чтобы по ней так убивались.
Клод-Луи подождал, пока удалятся слуги, и закрыл дверь.
– Я все вижу. Со мной вам незачем притворяться. Мы знаем друг друга достаточно давно. Надеюсь, вы не держите меня за полного идиота? Не так ли?
Дамиан вздохнул.
– Нет, не держу, друг мой. Но, в общем-то, я и не разыгрываю ничего особенного. – Дамиан провел рукой по волнистым черным волосам. – Иногда перестаешь понимать, где кончается игра и начинается реальность.
– Вы правы, мой друг. Я полагаю, это касается нас обоих. Дамиан снял с себя одежду и опустился в дымящуюся медную ванну, радуясь горячей воде и возможности обрести чистоту тела. Он положил голову на бортик и медленно прикрыл глаза. Перед ним встало улыбающееся лицо Александры. Она восхищалась его птицами и радовалась его словам, сияла от восторга и счастья. Он видел ее сверкающие глаза, когда Александра, разговаривая с его матерью, вставала на его защиту, тогда как ей самой нужно было обороняться.
Воспоминания возвращали его к тому дню на пляже, когда она бежала к нему. Море эмоций отображалось на ее прекрасном лице – страх, сожаление и глубокая печаль. От всех этих образов у него так защемило сердце, что он вдруг мгновенно вышел из забытья.
Он потянулся трясущейся рукой за полотенцем, которое стоявший наготове Клод-Луи поспешил расправить для него.
– Вы ослабли. И не мудрено. Нельзя же не есть столько времени. Сейчас шеф Массой принесет поднос. Вы подзаправитесь, и дело пойдет лучше.
Дамиан промолчал. Разговоры о пище вызвали неприятные ощущения в желудке. Но все равно нужно было заставить себя что-то съесть. И он все еще не выполнил задание. Нужно было как-то исхитриться и найти способ исправить положение. В работе было легче забыться, так как именно она до сих пор составляла смысл его жизни. Сейчас он должен был просто ухватиться за эту возможность. Он был обязан оставаться верным своему делу, хотя сознавал, что сейчас это будет труднее, чем когда-либо. Слишком тяжело было смириться с потерей. И любой успех, если таковой его ждет, будет несопоставим с ценой, которую пришлось заплатить за него.
– Ну, моя красавица, как ты себя чувствуешь? Александра пристально посмотрела на кричаще одетую женщину, сидевшую напротив нее в кресле с обивкой из выцветшего вощеного ситца.
– Спасибо, мадам Дюмен. Сейчас благодаря вам хорошо. Можно сказать, почти как раньше.
Они сидели вдвоем и не спеша пили кофе. Тонкие фарфоровые чашки с мокко совершенно не вязались с убогой обстановкой безвкусно обставленной комнаты.
– Вот и прекрасно. Я думаю, через пару дней ты сможешь показаться на публике. Воображаю, что начнется, когда они увидят такое чудо.
Александра побледнела.
– Мадам, я знаю, что вы были великодушны ко мне. Я обязана вам жизнью. Но умоляю вас, отпустите меня.
– Милая, мы уже обсуждали эту тему тысячу раз. Я вложила в тебя кучу денег. Целое состояние. А сколько часов я провела у твоей постели! Сколько я ухаживала за тобой, кормила, поила и оберегала от разных бед! Долги положено платить.
– Но вы знаете, я очень состоятельная женщина. Если бы вы позволили мне уйти, я смогла бы вернуться в Англию и…
– Ба, в Англию! Нет, ты останешься здесь.
– Я уверена, что…
– Хватит, моя голубка. С прошлым покончено. И чем скорее ты это поймешь, тем лучше сложится твоя жизнь здесь. Теперь я – твоя хозяйка, и тебе придется делать то, что я скажу. – Мадам строго поджала губы. Ее лицо стало неумолимым. Она была жестокая женщина. Ей полагалось быть такой. Если когда-либо ей и была присуща какая-то мягкость, то она была давно вытравлена ее прошлой жизнью. И все же… в голосе женщины вдруг появилась какая-то вкрадчивость, нечто похожее на заискивание: – Поверь мне, дорогая, это не слишком трудно. Конечно, придется иметь дело с мужчинами, и их здесь будет довольно много. Но ты достаточно умна и сможешь быстро сообразить, как угодить им. Если здраво рассудить, это не такая уж плохая жизнь.
- Предыдущая
- 44/87
- Следующая
