На закате (В объятиях заката) - Браун Сандра - Страница 59

• Предыдущая
• 59/71
• Следующая

Равнодушие мужа выводило Лидию из себя. Неужели ему нечего сказать? Уложив Ли, она обернулась и увидела, что муж свертывает постель.

– Что ты делаешь? – Уже несколько недель они спали только вместе.

– Хочу лечь снаружи.

Лидия нервно облизнула губы.

– Останься здесь, со мной… и Ли. – Росс словно не слышал. Не желая признаться в том, что ей будет не хватать его, Лидия добавила: – Может быть, этот человек все еще бродит неподалеку. Мне будет спокойнее, если ты проведешь ночь в фургоне.

Услышав эти слова, Росс остановился и бросил на жену презрительный взгляд.

– Полно, Лидия. – Он горько усмехнулся. – Дураку ясно, что ты в состоянии сама о себе позаботиться.

Он снова повернулся к ней спиной и взялся за края полога. Его дерзкая усмешка, презрительный взгляд привели Лидию в ярость. Не помня себя, она ринулась вслед за мужем.

Лидия налетела на него как вихрь и, схватив за руку, заставила обернуться. Изумленный Росс даже не попытался воспротивиться.

– Что это значит, Росс Коулмен? Почему ты второй день не смотришь на меня и молчишь? Объясни!

Он с вызовом швырнул на пол одеяло и подушку.

– Хорошо, я объясню. – Он говорил шепотом, опасаясь разбудить Ли, но в тоне его слышалось возмущение. – Мне не понравилось, что я нашел свою жену в лесу, наедине с молодым человеком, да еще в разорванном платье, так что ее грудью могли любоваться все кому не лень. Жаль, что Хилла убили, чертовски жаль. Но скажи на милость, чем вы там с ним занимались?

– Ничем! Я была одна. Просто вышла подышать воздухом. – Ей было противно лгать, но нельзя же допустить, чтобы муж подумал, будто она назначила свидание с Уинстоном! – Хилл появился позже. Представляешь, что сделал бы со мной этот тип, если бы не Уинстон?

Росс криво улыбнулся:

– Разумеется, представляю. Ты сводишь мужчин с ума, и тебе это отлично известно. Хилл влюбился в тебя и, не будь он джентльменом, давно бы соблазнил. Хэл Грейсон смотрит на тебя телячьими глазами. Даже у Буббы Лэнгстона встает от одной твоей улыбки. Да что там – все мужики спят и видят, как бы залезть к тебе в постель! И не изображай оскорбленную невинность. Ты сама их заманиваешь.

Когда смысл его слов дошел до Лидии, ее глаза сверкнули гневом.

– Вам-то что об этом известно, мистер Коулмен? Праведник Коулмен, муж высоконравственной, чистой, как лилия, Виктории. Что ты знаешь о моих чувствах? Ничего!

Росс был поражен этим внезапным преображением. Перед ним стояла не женщина, а фурия, исполненная благородного гнева. Ее роскошные волосы отливали золотом при свете лампы. Глаза метали молнии.

– По-твоему, я заманивала и своего сводного брата?

– Брата?

– Вообще-то он мне не брат – его отец женился на моей матери, а потом умер, а с ним и моя последняя надежда защититься от этого негодяя. Первый раз он овладел мной в хлеву, где мы держали скотину. Подходящее место, потому что я сама чувствовала себя скотиной. Он повалил меня в грязь, избил… Когда все было кончено, мои ноги были в крови, а на груди остались следы его зубов. На той самой груди, вид которой так оскорбил тебя тогда. Да что там! Разве тебя это волнует? – Она закрыла лицо руками и бессильно опустилась на пол, охваченная ужасными воспоминаниями. – Мне казалось, что я вся пропиталась грязью. Я терла себя, скребла и никак не могла отмыться.

Не спуская глаз с жены, Росс придвинул к себе скамеечку и сел. Ярость, только что душившая его, мгновенно улетучилась.

– Так вот кто отец твоего ребенка…

Лидия кивнула, глядя невидящим взглядом в пространство.

– Он делал это много раз. Не всегда мне удавалось убежать. К тому же он был сильнее.

– Но ты могла уехать, – мягко заметил Росс.

Лидия метнула на мужа презрительный взгляд.

– Куда? Мама болела. После смерти второго мужа она слегла, задавленная непосильной работой и постоянным недоеданием. Если бы я убежала или покончила с собой – видит бог, мне часто этого хотелось! – негодяй уморил бы ее голодом или, того хуже, придушил во сне. Мне некуда было деваться – приходилось заботиться о матери. – Помолчав, Лидия оправила юбку и продолжала: – Узнав, что я беременна, мама заплакала. Она рыдала день и ночь, грозилась убить его, обвиняла себя в том, что со мной произошло. Через несколько дней ее не стало. Просто однажды ночью мама заснула и не проснулась… На следующее утро я ушла с фермы. Бродила по округе, питалась чем бог послал. Соседи приютили меня. Я прожила у них несколько недель, а потом двинулась дальше. Вскоре подошло время родов. Остальное ты знаешь.

Она умолкла, с горечью думая о том, что ее мечтам о новой жизни не суждено сбыться. Теперь, узнав все, Росс не захочет иметь с ней дело.

Лидия умолчала, однако, о том, как Клэнси нашел ее в первый раз. Приютившим ее фермеру и его жене Лидия солгала, что муж умер, а она спешит добраться к родственникам прежде, чем родится ребенок. И тут появился Клэнси и заявил, что Лидия – его жена, вознамерившаяся бросить его. Она кинулась бежать, но Рассел догнал ее. Они сцепились, во время драки он упал, и Лидия ударила его камнем в висок. Она надеялась, что он умер… Что скажет Росс, когда узнает, что ненавистный сводный брат до сих пор преследует ее?

Тишина становилась гнетущей. И тут Росс тяжело вздохнул.

– А ведь я преступник, Лидия.

Такого признания она никак не ожидала, хотя видела плакат в руках Клэнси. Почему Росс вдруг заговорил об этом? Значит, он доверяет ей?

– Преступник?

– Я промышлял с бандой братьев Джеймс – грабил поезда, убивал. На моей совести смерть нескольких человек.

Чувствовалось, что за этими скупыми словами стоит горячее желание выговориться. Росс хранил свою тайну много лет, и теперь ему не терпелось излить душу.

– Расскажи мне все, – попросила Лидия.

– Моя мать была проституткой. – Росс впился в жену настороженным взглядом.

Сообщи он об этом Виктории, его скромница жена побледнела бы от ужаса и посмотрела бы на мужа с немой укоризной. Ничего подобного не произошло с Лидией. Она молчала, ожидая продолжения. Поскольку муж не вымолвил больше ни слова, Лидия спросила:

– Ты любил ее?

Этот вопрос застал Росса врасплох, и он чуть не расплакался.

– Наверное, когда был маленьким. И очень хотел, чтобы она любила меня, но… – Росс пожал плечами. – Для нее я был лишь последствием досадной оплошности, и этого она не могла мне простить.

– А твой отец?

– Я никогда не видел его. Думаю, мать сама толком не знала, от кого забеременела. Мадам милостиво разрешила мне остаться в заведении. Я жил в одной комнате с барменом, и тот нещадно колотил меня за малейшую провинность. Дейзи – она не хотела, чтобы я называл ее мамой, – ночью работала, а днем отсыпалась. Я был предоставлен сам себе: бродил по улицам, воровал, бил стекла – в общем, хулиганил. Потом мне это надоело, и я устроился работать на конюшню. С тех пор пристрастился к лошадям. Когда мне исполнилось четырнадцать, Дейзи умерла.

– Как это случилось?

– Утром у нее начались боли в животе. Врач сказал, что это желудочная колика и он ничем не может помочь. К полудню ее не стало.

Мадам немедленно прогнала меня. К тому времени работа на конюшне мне тоже надоела. Я понял – как ни старайся, для всех останусь лишь сыном проститутки Дейзи. Целыми днями околачиваясь в салуне, я научился пить, сквернословить, играть в покер. А еще понял, что могу полагаться только на себя.

Я украл лошадь у владельца конюшни и зажил в свое удовольствие, перемещаясь по всей округе и досаждая местным жителям. Как-то после очередной партии в покер один из игроков обвинил меня в жульничестве. Я назвал его лжецом. Он бросился на меня с ножом… Но я оказался проворнее. Это был первый человек, которого я убил, – убил за пять паршивых долларов!

– А ты действительно жульничал?

– Конечно, – хладнокровно подтвердил Росс и, помолчав, продолжил: – Мне было двадцать, когда разразилась война. Я присоединился к партизанам и теперь мог грабить и убивать с благословения армии конфедератов. К тому же я научился неплохо обращаться с оружием. Обычно те, кто не дорожил жизнью и лез в самые рискованные переделки, оставались в живых. Погибали люди благородные, – философски заметил он. – Но война кончилась. Надо было подыскивать себе другое занятие, а я умел только стрелять. Однажды в салуне я сцепился с каким-то типом и, по обыкновению, одержал верх. Это видел Коул Янгер. Ему понравилось, что я на «ты» с винтовкой и пистолетом, и он познакомил меня с Джессом и Фрэнком. С тех пор мы стали промышлять вместе.

• Предыдущая
• 59/71
• Следующая