На закате (В объятиях заката) - Браун Сандра - Страница 38

• Предыдущая
• 38/71
• Следующая

– Заслони меня, Бубба, а то и в самом деле кто-нибудь увидит. – Отхлебнув пива, Присцилла как бы невзначай толкнула кружку и облила себе подбородок и грудь. – О боже! Скорее дай платок. Если мама учует, что от меня пахнет спиртным, такое начнется…

Завороженный тем, как капли исчезают за корсажем Присциллы, мальчик не сразу выполнил ее просьбу.

– Вот это да! Облилась до самого пояса. Придется расстегнуться. Но ведь ты не сделаешь ничего такого, что потом заставит тебя устыдиться, правда, Бубба?

Он молча кивнул. Все наставления матери вылетели у него из головы так же легко, как Присцилла расправилась с пуговицами.

Украдкой наблюдая за своим не слишком сообразительным кавалером, девочка нарочито медленно начала вытирать воображаемые капли. При этом она надеялась, что ее соски затвердеют.

Когда Присцилла отняла платок и взору Буббы предстала ее обнаженная грудь, он застонал. Казалось, этот звук рождается у него в паху и оттуда распространяется по всему телу.

– Какая ты красивая! – восхищенно выдохнул мальчик.

– Скажешь тоже! Не верю, – поддразнила Присцилла, поворачиваясь так, чтобы он видел ее всю.

– Это правда. Я же говорил, что люблю тебя.

– Тогда поцелуй. И приласкай…

Онемев от восторга, Бубба робко придвинулся к подружке и коснулся губами ее рта. Присцилла прижалась к нему теснее. Теперь впадинка между ее бедер оказалась вровень с упругостью у него в паху. От неожиданности Бубба вскрикнул и, осмелев, положил руку ей на грудь.

– Как приятно! – Присцилла провела языком по его губам. В первый момент Бубба был шокирован, но уже в следующую минуту припал к ее рту, просунув язык внутрь и продолжая гладить грудь Присциллы. Ласка не отличалась изысканностью, но ей хватило и этого. Извиваясь под его руками, девочка стонала от удовольствия.

– Хочешь, я тебе кое-что покажу? – вдруг спросила она, оттолкнув Буббу.

Недовольный тем, что их ласки прерваны, юный кавалер хотел продолжить, но Присцилла вывернулась из его рук.

– Как ты себя ведешь, Бубба Лэнгстон? – Ее улыбка давала понять, что она шутит. – Только о том, что увидишь, никому ни слова. Я даже маме не показывала. – Задрав юбку, Присцилла продемонстрировала свои ноги, перетянутые недавно купленными красными атласными подвязками. – Правда, красивые?

Но Буббу занимали не подвязки, а женская плоть, видневшаяся чуть выше. Осмелев, он даже коснулся ее пальцем.

– Как тебе не стыдно! – воскликнула Присцилла, впрочем, не пытаясь остановить его.

Продолжив исследование, Бубба вскоре наткнулся на мягкие курчавые волоски.

– Разве ты не носишь…

– В такую жару? Еще чего! Но ведь ты не станешь трогать меня там, правда?

– Пожалуйста, Присцилла, – взмолился распаленный подросток. – Тебе ведь не больно? Конечно, это тебе неприятно, я…

– Да нет же! – Боясь, что пугливый кавалер ускользнет, Присцилла властно притянула его к себе. – Глубже, Бубба. Чувствуешь, какая я влажная? Это из-за тебя.

– А я такой твердый, что даже больно, – признался он, утыкаясь ей в грудь.

– Давай я тебе помогу. – Расстегнув на Буббе штаны, Присцилла со знанием дела начала гладить затвердевшую плоть.

– Боже! – простонал мальчик. Ему казалось, что еще минута – и он умрет от наслаждения. Его пальцы были по-прежнему погружены в сладкую влажную глубину.

– Прекрасно, Бубба. Но только не здесь. Пойдем к реке. Скорее!

Наскоро приведя себя в порядок, подростки взялись за руки и вдруг увидели Люка Лэнгстона, который, напустив на себя равнодушный вид, выстругивал палочку на соседнем пеньке и что-то насвистывал.

– Привет! – насмешливо сказал он. – Отличная погода, не правда ли?

– Ах ты, маленький негодяй! – напустилась на него Присцилла. – И давно ты здесь?

– Да, почитай, с тех пор как у Буббы в штанах кое-что выросло. Оказывается, у тебя там огород, братишка? Отродясь не видал такого огромного огурца!

– Сейчас ты у меня получишь! – Старший брат устремился за младшим, однако Люк, издав боевой индейский клич, в мгновение ока скрылся за деревьями.

– Идиоты! Придурки! – Гневу Присциллы не было предела. Всю дорогу до своего фургона она, не переставая, ругала юных Лэнгстонов. Придя же домой, ничком бросилась на кровать, проклиная свою горькую судьбу и предательство Скаута.

Демонстративно повернувшись к танцующим спиной, Росс уткнулся в кружку. Его снедали злость и ревность. К тому же он был уже изрядно под хмельком и жалел лишь об одном – что пьет пиво, а не виски. Тогда он опьянел бы гораздо быстрее.

Какое ему дело, что его жена флиртует с этим молокососом Хиллом? Если она ему нужна, пусть забирает. Как только они доберутся до Техаса, Росс немедленно подаст на развод. Во время войны эта процедура значительно упростилась, так что никаких трудностей не возникнет.

Раскачиваясь на каблуках, он вполуха слушал очередную хвастливую историю мистера Эпплтона. Другие, казалось, ловили каждое слово, однако Росс исподволь наблюдал за Лидией, с улыбкой порхавшей в объятиях Хилла. Ее стройное тело покачивалось в такт музыке, и это почему-то раздражало Коулмена, а чувственно изогнутые губы внушали ему сейчас неприязнь. Во всяком случае, он изо всех сил пытался убедить себя в этом.

Она ведет себя так, что выставляет мужа дураком. Танцуя с его соперником, Лидия явно стремится показать, что Росс для нее недостаточно хорош. Ну нет, черт побери! Он не будет спокойно взирать на это безобразие, а сейчас же уведет жену домой, даже если ему придется тащить ее за волосы.

Но где же она?

Захмелевший Росс обводил взглядом пару за парой. Прошло несколько минут, но Уинстона и Лидию он так и не нашел. Отшвырнув кружку, Коулмен начал пробираться сквозь толпу.

– Куда же ты, Росс?

– Постой, тут еще полно выпивки!

– А где твоя жена?

Он не слышал, что ему кричали. Им овладело знакомое чувство – жажда насилия. Последний раз она захлестнула его, когда Росс вместе с Джессом и Фрэнком брали банк. Бессознательно сжимая и разжимая кулаки, он мечтал, чтобы за поясом у него оказался пистолет. И хотя стальной друг остался в фургоне, Росс был полон решимости расквитаться с неверной женой и ее любовником.

– Я попросила девочек, чтобы они отнесли Ли на ночь к нам, – сказала ему Ма, когда он проходил мимо. – Тогда вам с Лидией не придется рано уходить.

Росс уставился на нее невидящим взором.

– Где она?

Миссис Лэнгстон догадалась, что он сгорает от ревности, но из деликатности не улыбнулась.

– Кто? Лидия?

– Ну да.

– Понятия не имею. Только что танцевала с мистером Хиллом. А что?

Не ответив, Росс устремился к фургонам. Если она у него… если он их застукает… Необходимо наконец выяснить, что происходит, черт возьми!

Лидия была на седьмом небе. Уинстон обращался с ней так, словно это не она выросла в жалкой трущобе, среди «белой швали», подвергаясь сексуальному насилию сводного брата. Он вел себя как истинный джентльмен: восторгался ее платьем и тем, как она танцует, улыбался, угощал пуншем, всячески заботился о том, чтобы ей было приятно.

И вдруг Хилл закашлялся. Лидия участливо спросила, что с ним, но молодой человек заверил ее, что все в порядке, хотя его мертвенная бледность встревожила девушку. Им даже пришлось прервать танец и выйти из круга.

– Уинстон, – обеспокоенно промолвила Лидия, видя, что ее партнер заходится от кашля. – Чем вам помочь? Может, позвать Мозеса?

Хилл покачал головой и снова поднес ко рту платок, который тут же окрасился кровью.

– Не надо. Пусть веселится.

Следующий приступ был еще сильнее. Теперь Лидия испугалась по-настоящему.

– Уинстон, умоляю, скажите, что для вас сделать?

– Лекарство, – прохрипел несчастный.

Лидия поискала глазами Росса, но он был далеко. Чтобы добраться до него, пришлось бы протискиваться сквозь толпу танцующих, а ей не хотелось надолго оставлять Уинстона.

• Предыдущая
• 38/71
• Следующая