На закате (В объятиях заката) - Браун Сандра - Страница 18

• Предыдущая
• 18/71
• Следующая

– Да нет, я крепкая. Не беспокойтесь.

Коулмен почувствовал, что его истерзанные нервы не выдержат еще одного спора. Он и так потратил их достаточно.

– Иди сюда, тебе говорят! – Росс схватил Лидию за руку и увлек на матрас.

Слезы навернулись ей на глаза. Она-то думала, мистер Коулмен не такой и не станет делать с ней того, что делал Клэнси, но, видно, ошибалась. Все мужчины одинаковы. Лидия отчаянно замахала руками, но вскоре обнаружила, что молотит воздух, – Коулмен, завернувшись в одеяло, уже давно откатился к стене. К ней он даже не прикоснулся.

Она долго лежала без сна, постепенно успокаиваясь. И только услышав ровное дыхание Росса, догадалась, что он спит. Значит, не будет к ней приставать. С облегчением вздохнув, девушка укрылась с головой и блаженно вытянулась на постели.

Дождь все лил, но раскаты грома стали глуше, и молнии сверкали уже не так часто. Лежа довольно далеко от Росса, она все же чувствовала упоительное тепло его тела. Пригревшись, Лидия заснула.

Проснувшись, Росс не сразу понял, где находится. Откуда эти доски? Он с трудом вспомнил, что лежит в фургоне. Сквозь щель между стеной и пологом чуть брезжил тусклый рассвет, но дождь так и не прекратился. Ему было тепло. Что-то приятное, мягкое и уютное привалилось к его боку.

Быстро откатившись в сторону, Росс краешком глаза увидел Лидию. Она лежала рядом с ним и держала на руках Ли. Малыш с наслаждением сосал ее грудь.

– Извините, что разбудили вас, – смущенно прошептала девушка, заметив его взгляд. – Вы так сладко спали…

– Ничего страшного. Я привык рано вставать.

Коулмен попытался отвести глаза от соблазнительной груди, которую с причмокиванием сосал его сын, но не смог. Он не думал о том, что лежит в одной постели с полуобнаженной красавицей, сам толком не одетый. Не вспоминал о Виктории. Его мысли занимала только прелестная молодая женщина, так безмятежно улыбавшаяся ему.

– Незачем рано вставать. Дождь все идет.

– Похоже на то, – рассеянно согласился Росс, думая сейчас совсем не о погоде. Ему вдруг захотелось коснуться ее буйных кудрей, но он сдержался. Приподнявшись на локте, Коулмен с любовью взглянул на сына.

– А он заметно поправился.

Лидия издала короткий смешок, от которого у Росса заныло в паху.

– Ну еще бы! Все ест да спит.

Оба уставились на Ли. Младенец, не подозревая, что связывает двух малознакомых людей, знай себе насыщался. От жадности он не успел проглотить молоко, и тоненькая струйка потекла по его подбородку на грудь Лидии.

Побуждаемый не разумом, а инстинктом, Росс наклонился, подцепил белую каплю и с удовольствием облизнул палец.

Этот дерзкий жест обескуражил его. Пораженная, Лидия молча переводила взгляд с губ на усы Росса, потом посмотрела на палец так укоризненно, как на преступника, пойманного с поличным.

– Я не хотел, – пробормотал он. Но Лидия все так же взирала на него, словно ожидая ответа на незаданный вопрос. Коулмен понимал, что должен встать и уйти, но неведомая и непреодолимая сила лишила его способности двигаться.

Наконец Лидия отвела взгляд.

– Наелся и опять спит, – нежно прошептала она.

Росс вытянулся на матрасе и прикрыл рукой глаза. По звуку он догадался, что Лидия отняла ребенка от груди, уложила рядом с собой, застегнула сорочку и снова легла. Вскоре Коулмен понял, что девушка уснула.

Он же продолжал бодрствовать, сам поражаясь тому, что сделал. Может, это ему только привиделось? Но нет – языком Росс все еще ощущал сладость живительной влаги у себя во рту.

Постепенно и его сморил сон. Тело само заняло наиболее удобное положение, прижавшись к чему-то нежно-округлому и миниатюрному. На щеку Росса упало несколько длинных каштановых прядей. Все трое впали в блаженное забытье.

В таком положении и застал их мистер Грейсон час спустя.

За несколько лет, которые Росс Коулмен провел на войне, а потом скрываясь от властей, у него развилось некое шестое чувство, которое позволяло ему ориентироваться в любых обстоятельствах. Но на этот раз инстинкт его подвел. Забывшись сном, он не услышал приближения мистера Грейсона и очнулся, только когда тот уже стоял рядом, нервно барабаня пальцами по полям своей шляпы.

Распрямившись как пружина, Коулмен вскочил и похлопал себя по бедру, пытаясь нащупать отсутствующий пистолет. При этом тело его напряглось, изготовившись к прыжку.

Изумленный Грейсон во все глаза наблюдал за этими манипуляциями. У него даже челюсть отвисла. Умоляюще выставив вперед руки, он пролепетал:

– Извините, ради бога. Я стучал, но…

Лидия тоже проснулась и, отпрянув к стене, прижала к себе Ли. Глаза ее выражали испуг, волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

– Это что, входит в ваши обязанности – вторгаться в чужое жилище без спроса? – грозно спросил Росс.

– Разумеется, нет, но…

– Но в данном случае речь идет о прелюбодеянии, – визгливым голосом уточнила Леона Уоткинс, с любопытством обшаривая фургон пронырливыми глазками-бусинками. Взобравшись внутрь, она гневно уставилась на парочку.

– О чем, черт возьми, речь? – обратился Росс к Грейсону, но тот торопливо отвел глаза.

– Извините, Росс, но на только что состоявшемся собрании комитета, созванного по настоянию миссис Уоткинс, было решено, что вы и эта девушка должны покинуть наше общество, поскольку… гм-м… поскольку вступили в преступное сожительство.

– Какое еще сожительство! – взревел Коулмен. – Мы провели эту ночь в одном фургоне, потому что разразилась гроза.

– Я понимаю… – начал Грейсон, но Уоткинша прервала его.

– Вы провели ночь в одной постели! – возопила она, тыча в них костлявым пальцем. Затем, выглянув из фургона, обратилась к столпившимся снаружи промокшим переселенцам: – Я все видела! Они лежали рядом, почти раздетые. Теперь Господь наверняка поразит меня слепотой – нельзя смотреть на такие ужасные, греховные вещи…

Этого Лидия уже не выдержала. Под любопытными взглядами десятков устремленных на нее глаз она крепче прижала к себе Ли и, захлебываясь от волнения, воскликнула:

– Вы видели только то, что двое лежали на одном матрасе! – Взглянув на Лидию, облаченную лишь в ночную сорочку, да еще с распущенными волосами, Леона презрительно поджала губы, но девушка этого не заметила. – Это я предложила мистеру Коулмену вернуться в фургон, потому что снаружи было холодно и сыро. Я же просто легла рядом – ведь больше в фургоне спать негде.

– Помолчи лучше! Я сама все видела, – прошипела разгневанная дама, вытягивая тощую, как у ощипанной курицы, шею. На ее поджатых губах пенилась слюна.

– Тебе-то откуда знать, как мужчина спит с женщиной? – Ма, сопровождаемая Зиком, с трудом протиснулась внутрь фургона. Видимо, Лэнгстон собирался впопыхах: он не успел причесаться и привести в порядок одежду. Глядя на него, трудно было не рассмеяться. Однако Леоне Уоткинс было не до смеха. – Ну да, у тебя есть ребенок. Значит, и тебе разок повезло – муженек с тобой переспал.

Леона смертельно побледнела и тут же залилась краской.

– Я не намерена выслушивать оскорбления. – Она поджала губы и обернулась к Грейсону: – Мы избрали вас старшим. Как вы собираетесь положить конец творящимся здесь безобразиям и избавить наших детей от дурного влияния?

Грейсон вздохнул и покачал головой. Даже его жена, снисходительно относившаяся к людским слабостям, пришла в ужас, когда узнала, что мистер Коулмен и «эта распутница» провели ночь вместе. Пылая праведным гневом, миссис Уоткинс не поленилась притащиться под проливным дождем в фургон Грейсонов и сообщить им об этом. Вначале Хэл не поверил. Он своими глазами видел, как страдал Росс, когда умерла его жена, в каком был отчаянии, когда сосновый гроб опускали в могилу. Да и девица, которую Ма Лэнгстон навязала в кормилицы его сыну, явно не нравилась Коулмену. Грейсон никак не ожидал, что подавленный Росс способен предаваться плотским утехам, да еще с девицей, к которой питал нескрываемое отвращение.

• Предыдущая
• 18/71
• Следующая