Чаша и Крест (СИ) - Семенова Вера Валерьевна - Страница 24

— Настолько сильно, что не вспомнил спустя четырнадцать лет?

— За четырнадцать лет столько всего случилось… не думаешь ли ты, что я буду каждый день вспоминать истеричную девицу? Да, именно истеричную, и нечего на меня сверкать глазом!

Ронан прошелся взад-вперед по поляне, взмахивая рукой.

— Только истеричка могла ни с того, ни с сего сбежать от меня после того, как я поклялся ей отвезти ее на Эмайну! Я сразу сказал ей, что не могу на ней жениться открыто, могу обещать только тайный брак, и она ведь не возражала! И вдруг неподалеку от Круахана, когда наши дела были почти закончены и мы собирались в обратный путь, она исчезает в одном платье, не взяв ни денег, ни лошади!

Скильвинг мрачно смотрел на мечущегося Магистра из-под надвинутого капюшона.

— Перед этим, правда, мы немного поспорили, — сказал Ронан, останавливаясь. — Она начала говорить какую-то ерунду, что мы не выполняем своего истинного предназначения, что мы ставим себя выше людей и смотрим на них как на пешек в игре, в общем, уже не помню, что еще.

— А что ты ей сказал?

— Какое может быть женщине до этого дело?

На поляне снова воцарилось молчание. Скильвинг молча опустился перед костром и зябко сунул руки в рукава.

— Клянусь небом, я искал ее! Я перерыл всю округу, я с ума тогда сходил.

— И что же?

— Нечего было ее так хорошо учить! — взорвался Ронан. — Если она не хотела, чтобы ее нашли, то уж она постаралась, чтобы этого не случилось!

— Понятно, — сказал Скильвинг.

Он отвернулся от Ронана и медленно стал складывать разложенные на бревне нехитрые пожитки — две жестяные кружки, огниво, маленькую обгоревшую трубку.

— И это все, за чем ты меня позвал?

— Да, — пожал плечами Скильвинг.

Ронан недоумевающе взглянул на него и, поняв через некоторое время, что собеседник даже не смотрит в его сторону, собрал всю свою обжигающую гордость:

— Ты получил ответ на свой вопрос?

— Вполне.

— Твое счастье, — сказал Ронан, сдерживаясь, — что ты уже старик и выжил из ума. Иначе твоему Ордену пришлось бы подыскивать себе нового Магистра. Хотя, учитывая твое нынешнее состояние. — он смерил Скильвинга презрительным взглядом, — этот час и так недалек.

Он направился к спуску с холма, но хриплый голос Скильвинга толкнул его в спину.

— А ТЫ не хочешь узнать, куда именно она исчезла?

Ронан посмотрел на него через правое плечо. Потом медленно обернулся, предчувствуя недоброе.

— Когда окажешься в замке отца своей нынешней невесты, сходи в галерею, которая выходит в сад. Там на стене висит женский портрет. Взгляни на него повнимательнее — может быть, он кого-нибудь тебе напомнит.

— Элейна?

— Незадолго до своей смерти она звалась Элейна де Ламорак. Если, конечно, твой будущий командор и тесть не захотел пойти по твоим стопам и не предложил ей тайную связь.

Скильвинг затянул до конца завязки на заплечном мешке и снова выпрямился.

— Я скажу тебе еще кое-что. Ее дочь родилась в конце сентября две тысячи восьмого года, четырнадцать лет назад. Вы убежали в этот же год в феврале. Это для тебя ничего не значит?

— Не может быть… — пробормотал Ронан. Странно было видеть внезапную сероватую бледность, выступившую на этом смуглом энергичном лице.

— Желаю вам счастливого бракосочетания, господин Магистр, — Скильвинг издевательски склонил голову. — К своим достославным деяниям вы прибавите еще одно — женитьбу на собственной дочери.

— Неправда! — почти крикнул Ронан. Он схватил Скильвинга за плечо и стиснул, словно клещами, но тот даже не тронулся с места, не сводя горящего глаза с искаженного и растерянного лица своего врага. — Я хочу сказать… она может быть твоей дочерью тоже.

— Не стоит обольщаться, милорд. Если бы это было так, я не преминул бы похвастаться этим перед вами, чтобы еще раз размазать вас по земле. К сожалению, нет.

— Зачем ты мне это говоришь сейчас? — прошептал Ронан. — Я слишком хорошо тебя знаю. Для тебя было бы высшим удовольствием рассказать мне это на следующий день после свадьбы или прямо у брачного ложа.

— О да, — спокойно согласился Скильвинг. — Но мне немного жаль девочку. В ней не только твоя кровь.

— Когда-нибудь я тебя уничтожу.

— Вот истинная благодарность крестоносцев. Подумай лучше о том, как объяснишь свое внезапное нежелание жениться. Прощай, Ронан, счастливо оставаться. Полагаю, теперь ты будешь о ней помнить до могилы.

Оставшись один, Ронан схватил с земли большой камень и с силой метнул его в продолжавший гореть костер. Искры полетели в разные стороны, попав на траву, которая сразу же затлела, и Ронан с ожесточением принялся затаптывать их сапогами.

В таком положении его и застал Лоциус, поднявшийся на холм.

— Что-то случилось, мессир?

Ронан обернулся, тяжело дыша.

— Нет, — сказал он. — То есть да. Но давно. Послушай, Лоциус… — он сжал губы, но потом тряхнул головой, постепенно приходя в себя и вспоминая, кто он на самом деле и что он может отдавать приказы, не объясняя ничего. — Сегодня вечером мы повернем обратно. Я не собираюсь ехать в графство Ламорак.

Лоциус вынес удар достаточно стоически — особенно если учесть, что он готовил этот план в течение полугода.

— Я крайне удивлен, монсеньор, — сказал он спокойно, но левая скула начала подергиваться, предвещая скорый приступ судороги, — неужели вы изменили свое решение из-за того, что вам наговорил этот безумный чашник?

— Ты осмелился подслушивать?

— К сожалению, нет, мессир. Иначе я хотя бы мог понять, в чем дело.

— В конце концов, тебя это не касается. — повысил голос Ронан. — Я не обязан никому отдавать отчет в своих действиях, в том числе и тебе. Мы отправляемся в Эмайну, и ты тоже едешь с нами. Это приказ.

Лоциус внимательно смотрел на постоянно меняющееся лицо Ронана. Великий Магистр то хмурил брови, то кусал губы, то принимался бродить взад-вперед по вершине холма и что-то бормотать себе под нос.

"Я недооценил Скильвинга", — сказал Лоциус сам себе. "Выходит, чашники научились произносить лживые клятвы? Какой иначе личный интерес может быть у него к этому делу?"

— Хорошо, мессир, — сказал он вслух, — если вы настаиваете на отъезде, мы уедем. Вы ничего не собираетесь объяснить вашему, — он хмыкнул, — несостоявшемуся тестю? Или передать своей невесте?

— Нет, — отрезал Ронан. — Я не хочу их видеть.

"Что же", — философски констатировал Лоциус, — "часть моего плана точно провалилась, но, по крайней мере, постараемся исполнить оставшуюся. Уж с тобой, Жоффруа, — он мстительно ухмыльнулся, — я точно расплачусь по всем счетам. И за бесконечные напоминания о твоих родовитых предках, и за попытки при первом удобном случае тащить меня на охоту, хотя ты прекрасно знал, что у меня ноги подгибаются от одного рева дикого кабана. И за твою несносную доченьку, которая даже не трудилась скрывать, что презирает меня".

— Позволю себе задержать вас еще на несколько мгновений, мессир. Я хотел бы вас кое с кем познакомить.

— С кем именно?

Лоциус сделал приглашающий жест в сторону тропинки вниз.

— Пойдемте, мессир.

Они спустились с холма, у подножия которого оставалась свита Ронана. Лоциус громко свистнул, один раз длинно, другой коротко, и через какое-то время за поворотом дороги послышался глухой нарастающий стук множества конских копыт. Ехал не просто большой, а очень большой отряд — Ронан быстро определил, что не менее сотни.

Группа всадников, ехавших впереди, не торопясь спешилась и подошла к ним. Остальные еще только выворачивали из-за холма. Ронан потрясенно смотрел на неожиданно взявшуюся толпу воинов — все в темно-красных мундирах с белыми перевязями, цвета круаханской военной полиции.

Шедшие к ним воины почтительно раздвинулись, открывая путь человеку в таком же мундире, невысокого роста, с большими засылинами на лбу, внешне ничем не выделявшемуся, особенно в сумерках, ставших совсем плотными.