Сто лет назад - Марриет Фредерик - Страница 7

• Предыдущая
• 7/76
• Следующая

Мальчика я видел только по временам, когда оказывался на мгновение на гребне волны. Он почти вовсе не мог плыть, а плескался без всякого толка, как маленький пудель, лишь для того, чтобы удержаться на поверхности. Между тем я начинал чувствовать тяжесть каната и понимал, что едва ли еще долго выдержу. Я начинал уже раскаиваться в своей поспешности, и мне казалось, что я даром пожертвовал своею жизнью, без малейшей возможности спасти мальчика. Тем не менее я продолжал плыть вперед и, когда приплыл на то место, где по моим предположениям должен был находиться мальчуган, оглянулся кругом, но не видя его, подумал, что он пошел ко дну. Однако взобравшись на гребень волны, я увидел его барахтающимся между волн, но уже совершенно выбившимся из сил.

Я подплыл к нему и окликнул; он еще был в сознании и услыхал меня. Я сказал, чтобы он ухватился за мою руку, но не дотрагивался до тела, иначе мы оба пойдем ко дну. Он обещал исполнить мое требование, и я протянул ему свою правую руку. Затем я подал знак, чтобы нас подтягивали канатом к судну, так как и не подозревал, что канат был отрезан. Оглянувшись, я испугался, увидя как далеко мы были от нашего судна. Я знал, что канат имел не более 100 футов длины, и потому сразу понял, что меня унесло течением, и сердце во мне упало.

Весь ужас моего положения стал мне ясен, и я понял, что безвозвратно погиб; тем не менее я боролся за жизнь, хотя канат страшно тянул меня вниз своею тяжестью; мало того, канат, тянувшийся за мной, пока я плыл вперед, хотя и мешал мне, но я все-таки почти не чувствовал его веса; теперь же, когда я держался на месте, тянул меня ко дну, а волны, на которые я раньше бодро взбирался, теперь налетали на нас сзади заливая нас или гоня вперед в своем буйном набеге. Я старался сбросить с себя канат, но петля затянулась, да и мальчик висел у меня на руке, и мне было трудно освободиться от него. Однако мужество мое поддерживало то обстоятельство, что я видел, как на судне спускали шлюпку. Капитан, не решавшийся спустить шлюпку ради спасения одного человека, теперь, когда были двое за бортом, и один из них рисковал жизнью для спасения другого, стал настаивать на необходимости спустить шлюпку и спешить к нам на помощь. Для меня это были мучительные минуты. Но вот шлюпку спустили.

Опасность была так велика, что когда стали вызывать охотников, нашлось всего только три человека, согласившихся сесть на шлюпку, причем впопыхах они выехали всего только с двумя веслами и без руля. При столь неблагоприятных условиях шлюпка подвигалась весьма медленно против бурного моря; тем не менее вид ее ободрил меня.

Мои усилия были невероятны, но чего только человек не сделает под влиянием страха смерти?! Однако по мере того как шлюпка подходила ближе, мои силы быстро убывали. Теперь я часто подолгу останавливался под водой вместе с мальчиком, но затем снова выплывал вверх, как вдруг на нас налетела громадная, косматая волна, и мы очутились на несколько футов под водою. Силою вала мальчика прикинуло на меня, и он обхватил меня поперек туловища в тот момент, когда я был головою вниз. Я бился и боролся, чтобы освободиться от мальчика, но все было напрасно. Тогда я понял, что безвозвратно погиб, и целый рой мыслей и переживаний разом нахлынул на меня в эти короткие минуты. Я чувствовал, что ухожу все глубже и глубже, что меня все больше и больше тянет ко дну. Мальчуган, видя, что вместо того, чтобы выплыть на поверхность, я вместе с ним иду ко дну, вдруг выпустил меня и стал выбиваться на поверхность; я тотчас же перевернулся и тоже всплыл вверх и вздохнул полной грудью. Теперь я уже не думал о спасении мальчика и поплыл изо всех сил к лодке, которая была недалеко. Видя это, мальчик стал отчаянно взывать ко мне и молить не покидать его. Чувствуя себя достаточно оправившимся, я подумал, что смогу спасти и его, и себя, и вернулся назад. Я снова протянул ему руку, заклиная не цепляться за меня и снова старался бороться с волнами и удерживал на поверхности и себя, и его. Но силы начинали мне изменять, а лодка приближалась очень медленно, и мы снова начали тонуть, выбиваясь лишь на короткую минутку на поверхность, чтобы перевести дух. Боже милосердный, как медленно приближалась шлюпка! Но вот я начал терять сознание; мне стало казаться, что я среди каких-то зеленых полей; в этот момент матрос схватил меня и кинул на дно шлюпки, где я остался лежать подле мальчугана, окончательно лишившись чувств. Шлюпка с трудом и опасностью вернулась на судно. Не раз ее более чем наполовину заливало волной, а когда она подошла к судну, то не было возможности вынести нас из шлюпки. Пришлось спустить тали и на них поднять шлюпку после того, как спасшие нас матросы взобрались на палубу. Как ни было это трудно, тем не менее в конце концов мы были спасены. Канат оказался еще на мне, и, как мы впоследствии удостоверились, я все время выдерживал на себе тяжесть 70 ярдов каната. Однако мне этот подвиг не прошел даром, и я в продолжение нескольких суток не мог подняться с койки. За это время я строго проверил себя и свою жизнь и твердо решил исправиться в будущем.

Мы прибыли в Ливерпуль без дальнейших приключений, и я тотчас же отправился к судовладельцу с доверенными мне бумагами и документами.

Я сообщил ему все сведения, какие он только пожелал иметь; в заключение он спросил меня, желаю ли я продолжать каперскую службу или же предпочитаю принять место помощника на судне, отправляющемся к берегам Африки. Я осведомился, какова была цель этого плавания, и узнав, что судно шло в Сенегал за слоновой костью, воском, золотым песком и другими местными продуктами, получаемыми в обмен на товары английского производства, поспешил выразить свое согласие. Я упомянул здесь об этом, потому что если бы судно это отправлялось к берегам Африки для скупки невольников, как большинство судов, отправлявшихся в эти места, то я не согласился бы принять на нем место помощника капитана.

Несколько дней спустя я уже вступил в исполнение своих новых обязанностей на «Дальримпле» под командою капитана Джонса. При самых благоприятных условиях мы чрезвычайно быстро пришли в Сенегал и бросили якорь без всяких препятствий на высоте бара.

Переправляясь через бар, т. е. мелководное место в Сенегале, наша шлюпка идет ко дну от налетевшего на нее торнадо. — Мы спасаемся от акул и попадаем в лапы туземцев. — Нас уводят внутрь страны и отдают в распоряжение короля негров, от злобы которого нас спасает вмешательство его фавориток и прислужниц.

Дня два спустя после нашего прибытия в Сенегал, хозяин другого судна, стоявшего здесь на якоре недалеко от нас, прибыл на наш борт и стал просить нашего капитана одолжить ему наш баркас и несколько человек матросов, чтобы съездить на берег. Наш капитан, бывший старинным приятелем этого господина, согласился оказать ему эту услугу, но так как несчастия со шлюпками и баркасами, переправляющимися через бар, весьма часты вследствие сильного и тяжелого морского прибоя, то на наш баркас были назначены лучшие пловцы всей команды, а командование поручено мне.

Нас было пять гребцов, и я на руле. Едва мы вышли на мелководье, как страшный торнадо3, грозивший уже некоторое время нам издали, вдруг налетел с таким бешенством, какого нельзя себе даже представить ни в какой части света. Мы пытались было повернуть баркас по ветру, чтобы избежать бешеных порывов шквала и не дать ему перевернуть наше судно. Но это принудило нас взять курс на юг вдоль береговой линии. Долгое время нам удавалось уберечь баркас от крушения, и мы уже надеялись, что нам удалось преодолеть непогоду, как вдруг, когда мы очутились на мелком месте, среди косматых бурунов, нас нагнал громадный вал, захлестнул баркас по самые края и в одно мгновение потопил его.

Единственным спасением было добраться до берега вплавь, но расстояние, отделявшее нас от земли, было порядочное, и на всем протяжении пенились гребни беспрерывных бурунов. Но главнейшая опасность грозила нам не от бурунов, а от бесчисленного множества акул, которыми изобилуют эти места, и которые известны здесь чрезвычайной прожорливостью. Едва только наш баркас пошел ко дну, и мы все очутились в воде, как один из наших людей вскрикнул, схваченный акулой, и был мгновенно разорван ими на куски. Его кровь окрасила кругом всю воду, и это обстоятельство, привлекшее внимание всех остальных акул, вероятно, спасло нас.

• Предыдущая
• 7/76
• Следующая