Приключения Джейкоба Фейтфула - Марриет Фредерик - Страница 10

• Предыдущая
• 10/57
• Следующая

— Но ты же не убьешь его? — крикнул Марблс, дрожа с ног до головы. — Ты не осмелишься сделать это.

— Чего я не могу осмелиться сделать, Марблс? Но говорить незачем: он умрет — я не хочу погибнуть ему в угоду.

— Нет, нет, Флеминг! — закричал Марблс, удерживая меня за руку.

Я противился изо всех сил; тогда Флеминг выхватил пистолет из кармана и ударил его стволом Марблса по голове. Барочник упал без чувств. Отбросив оружие, Флеминг потащил меня к борту. Я был силен, а он еще сильнее. Наконец он кинул меня в темную, быструю воду. На счастье, я выучился плавать; на счастье также, я был почти не одет. Раньше, чем я успел подняться на поверхность, течение унесло меня так далеко от баржи, что Флеминг не мог различить моей фигуры. Тем не менее у меня было мало надежды на спасение в такую темную ночь и на расстоянии четверти мили от берега. Я боролся изо всех сил. Вдруг до меня донесся плеск весел, и я увидел их над своей головой. Я схватился за одно из них и закричал:

— Помогите!

Шлюпка остановилась. Гребец, за весло которого я схватился, вытащил меня, истощенного холодом и борьбой. Меня завернули в теплый плащ, в рот мне влили водки и спросили, откуда я.

— С баржи «Полли», — был мой ответ.

— Ее-то мы и ищем. Куда она идет?

Я рассказал все и прибавил, что человек, по имени Флеминг, бросил меня за борт. Меня вынула из воды команда шестивесельной шлюпки береговой полиции; на руле сидел полицейский офицер.

Через четверть часа мы подошли к «Полли». Офицер и четверо гребцов вскочили на палубу баржи, оставив в шлюпке меня и двоих гребцов. Тем не менее я все видел и слышал. Полицейских встретил Флеминг, за ним виднелся дрожащий Марблс.

— Что это? — закричал Флеминг. — Вы речные пираты и собираетесь грабить нас?

— Не вполне, — ответил офицер. — Но мы явились за вами. Дайте ключ от вашей каюты, — прибавил он.

— Охотно, — ответил Флеминг, — если вы покажете предписание сделать обыск. Но вы не увидите здесь контрабандных спиртных напитков. Марблс, дай им ключ, я вижу, что они члены береговой стражи.

Все время молчавший Марблс передал ключ офицеру. Тот открыл потайной фонарь и вошел в каюту. Но напрасно: он ни с чем вышел на палубу.

— Хорошо, — саркастически сказал Флеминг. — Вы захватили что-нибудь?

— Погодите немного, — ответил офицер. — Сколько вас на барже?

— Сами видите, — произнес Флеминг.

— Да, но с вами был мальчик; где он?

— У нас нет мальчика, — сказал Флеминг, — двоих совершенно довольно для этого судна.

— И все-таки я спрашиваю вас, что сделалось с мальчиком, потому что сегодня днем у вас на палубе был мальчик.

— Если у нас тут и был мальчик, он, вероятно, отправился на берег.

— Ответьте мне на другой вопрос. Кто из вас бросил его в воду?

Флеминг вздрогнул, а Марблс вскрикнул: — Не я. Я спас бы его! О, если бы этот мальчик был здесь, чтобы доказать мои слова!..

— Я здесь, Марблс, — крикнул я, переходя на палубу. — И я говорю, что вы старались спасти меня, пока этот злодей Флеминг не ударил вас по голове; он один бросил меня через борт, чтобы я не рассказал обо всем, что видел в каюте. Я знаю, он велел вам положить вещи в мешки и утопить их.

Завидев меня, Флеминг отвернулся. Его лица я не мог разглядеть… Простояв так минуты две, он вытянул руки, позволив на них надеть наручники. Марблс же кинулся ко мне, обнял меня и сказал:

— Мой чудный, честный мальчик! Слава Богу! Он сказал правду, сэр. Все добро утоплено и на канате привязано к рулю. Слава Богу, Джейкоб, ты жив. Вот, сэр, — продолжал он, протягивая руки. — Я заслуживаю всего. У меня не нашлось достаточно силы духа, чтобы остаться честным.

На руки Марблса тоже надели наручники. Вещи вытащили из воды; мне велели одеться, и когда нас троих доставили в полицейский пост, я тотчас же упал на скамейку и крепко заснул.

Флеминга и Марблса увели. Печально смотрел я на моего бывшего начальника, который на прощанье сказал мне несколько добрых, ласковых слов.

— Нам придется задержать тебя, мальчик, — заметил один из членов суда, явившихся для следствия, — если достойные люди не поручатся, что ты вовремя явишься в суд.

Я отвечал, что во всем мире знаю только моего хозяина, м-ра Драммонда, и моего школьного учителя, но не могу им дать знать о моем положении.

Тогда чиновник сообщил м-ру Драммонду обо всем происшедшем, и мой добрый покровитель вскоре явился вместе с Домине. Они прочитали мои показания, поручились за меня и уехали вместе со мной. Я пробыл несколько дней на берегу, проводя все время то с Домине, то с Драммондом, где со мной обращались очень хорошо.

Вскоре нашли нового барочника для нашей «Полли», и мне нужно особенно подробно описать его. Он большую часть жизни прослужил на военном судне, участвовал во многих сражениях, во время Трафальгарской битвы потерял обе ноги, за что и получил пенсию от Гринвичского госпиталя. С той поры он постоянно работал на реке. Это был живой, широкоплечий человек, который ходил на коротких деревяшках дюймов note 12 в восемь длиною, а потому казался каким-то странным карликом. Он вполне заслуженно пользовался прекрасной репутацией, постоянно был весел, любил выпить и вечно пел прекрасным, сильным голосом. У него имелся неистощимый запас песен, но он почти всегда обрывал их на втором-третьем куплете и нередко, судя по обстоятельствам, менял в них слова. С ним был его сын Том, мальчик моих лет, такой же веселый, как отец, обладавший хорошим голосом и большим запасом юмора. Отца звали Том Бизли, но он был больше известен под прозвищем «старый Том».

Скоро мы отошли от пристани. Дул попутный ветер. Старый Том стал на руль, а мы, мальчики, подняли мачту и парус с помощью собаки из породы некрупных ньюфаундлендов, которую Том научил брать в зубы конец каната и тянуть его. В ту же минуту веселый инвалид запел песню о парусах, о свежем ветре, о быстром ходе баржи, пересыпая строфы приказаниями и шутками. Младший Том был так же весел, как и его отец, и они перебрасывались остротами, походя на двоих товарищей. Маленький Том обожал отца, и хотя постоянно шалил и любил выпить спиртного, его нельзя назвать испорченным мальчиком. Невдалеке от Батерси старый Том обратился ко мне.

— Видишь, Джейкоб, маленький дом с двумя трубами? Он принадлежит мне, и там живет моя старуха. Что-то она делает теперь? — Старый Том призадумался, запел подходящую песню, потом, прервав ее, сказал: — Вот что, Том, мальчишка, отвяжи ялик да греби к берегу. Спроси старуху, как она поживает, и скажи, что я здоров и весел.

Через минуту Том младший уже греб к берегу.

— Это напоминает мне, как я вернулся к моей матери после первых трех лет службы на море. Я думал, она умрет от радости! — Тут старый Том замолчал, стер слезу с глаз и прибавил: — Как несчастна была она, бедняжка, когда я снова ушел в море, однако позже привыкла к этому. Знаешь, Джейкоб, Том славный мальчик, но не такой серьезный, как ты. Мать балует его, и я не могу быть с ним строг. Смотри-ка, смотри: старуха машет нам. Жаль, что я не могу отправиться к ней, но мне опасно входить в эти бумажные лодчонки: мои деревянные каблуки непременно пробьют дно!

Том греб обратно; на половине расстояния между берегом и баржей он нагнулся.

— Том, Том! — закричала ему с берега мать. — Не смей, Том.

— Том, Том! — закричал с баржи отец, грозя кулаком. — Не смей, Том!

Но Том был в полной безопасности. Из корзины с провизией, которую мать дала ему для отца, он вынул бутылку и стал пить из нее.

• Предыдущая
• 10/57
• Следующая