Скифы и Сфинксы (выпуск №7, 2011г.) - Кедров Константин Александрович "brenko" - Страница 13

ДООС – линзазавр

Фото-диптих

----------------------------------------------------------

Вадим Рабинович

доктор философских наук

ДООС – доосозавр

Скифские бабы

Старая песня о главном с некоторым обновлением

Я сам себе казался слабым

Среди щербатых грузных глыб.

Молчали каменные бабы,

Наморщив каменные лбы,

Расставленные в беспорядке,

Сомкнув облупленные рты...

Гляжу:

Неродственные предки

Семитские мои черты

Явили вдруг...

Неужли было?..

Пассионарные века:

Младая скифка полюбила

Востоков ближних мужика.

О, простодушие ребенка,

Одушевляющее миф!

О, скифская моя бабенка,

Подруга пращуров моих!

Не знавшая ни аз, ни буки,

Прабаба дикая моя...

Твои отколотые руки

Рванулись, чтоб обнять меня.

--------------------------------------------------------------------

«Да, мы надо всем, даже и над тем несказанным, что творится сейчас, мудрим, философствуем. Все-то у нас не веревка, а "вервие", как у того крыловского мудреца, что полетел в яму, но и в яме продолжал свою элоквенцию. … Михрютка, дробящий дубиной венецианское зеркало, у нас непременно гунн, скиф, и мы вполне утешаемся, налепив на него этот ярлык».

Иван Бунин

«Окаянные дни», 1919 г.

-------------------------------------------------------------------------

Ганна Шевченко

ДООС – пчела

Воздух

Вот он, танцующий воздух кружится у костра,

лёгким прозрачным платьем делает ветерок.

Скатерть поляны тихой ласкова и пестра,

возле огня неспешно выгорел ободок.

Воздух из глины,

 из комариных писков,

воздух сверчковый в белых  цветах каштана,

воздух из мяты,

                            воздух из тамариска,

воздух молочный тёплых густых туманов.

Воздух из кремня,

воздух из малахита,

замерший воздух каменных истуканов,

угольный воздух

древнего антрацита,

взорванный воздух кратеров и вулканов.

Чтобы метать горстями выстраданный огонь,

нужно себя до точки испепелить в костре.

Кто там вверху буянит как норовистый конь?

Это восставший воздух мечется на горе.

----------------------------------------------------------------------

Миру – миф

Рисунки Кристины Зейтунян-Белоус (Париж, Франция)

Татьяна Бонч-Осмоловская

кандидат филологических наук

Сидней, Австралия

К вопросу об исчезновении миртов

Народность миртов появилась на полуострове в незапамятные времена. Ученые считают, что они пришли то ли с юго-запада, переплыв море в относительно спокойный жаркий сезон, то ли с юго-востока, переправившись, вероятно, со значительными потерями через узкий пролив, то ли и вовсе с севера, со стороны диких степей.

Мирты  быстро освоились на плодородной земле новой родины, легко, почти без трений, вписавшись в разношерстную семью кочевых и оседлых народов полуострова. Небольшой по первому времени поселок миртов вскоре вырос в обширный, хоть и состоящий преимущественно из землянок, город. По некоторым сведениям они даже основали порт, наладив морскую торговлю с далекими южными соседями, которые, возможно, упоминают миртов в своих географических и судебных документах. Однако в последнее время факт такого упоминания в действительно достоверных документах, как то анонимные судебные речи «Против Формиона», или комментарий автора «Словаря к десяти ораторам» в пояснении к ныне утраченным грамматическим схолиям, подвергаются сомнению рядом серьезных ученых, и теория эта, бывшая некогда прописной истиной, выглядит все более неправдоподобной. В самом деле, мог ли народ, не оставивший ни собственных денег, ни предметов роскоши, ни даже складов каких бы то ни было товаров, заниматься международной торговлей?

Разумеется, уход миртов с мировой сцены был неожиданным и необъяснимым, но мог ли народ купцов и мореходов исчезнуть практически бесследно? Скорее приходится предположить, что цивилизация миртов, обладая высокоразвитой системой нравственных ценностей и строгой, хотя и глубоко пессимистической философией, в материальной основе своей была цивилизацией земледельческо-рыбацкой. В пользу этой версии говорят многочисленные находки скорлупок морских моллюсков в предполагаемом месте обитания миртов, и также исторически подтвержденный факт небывалого увеличения популяции мелких грызунов, по всей видимости, бесконтрольно расплодившихся в тайных закромах миртов после исчезновения этого народа.

По поводу самого их исчезновения существует противоречивая и малоправдоподобная легенда, чрезвычайно, однако, любимая историками, из века в век повторяющими ее с исправлениями, дополнениями и искажениями. В изложении Псевдо-Страбона легенда эта звучит приблизительно следующим образом: во времена, когда на полуостров хлынул поток заморских пиратов-завоевателей на остроносых кораблях с красными парусами, мирты собрались на общий сход. Понимая, что варвары превосходят их как численностью, так и свирепостью, мирты долго спорили – сдаться ли им иноземным захватчикам, покинуть ли ставшую за столько веков родной землю, или с честью пасть в неравном бою. В результате, так и не придя к общему мнению, мирты разделились на три примерно равные армии, и за одну жаркую ночь практически полностью перебили друг друга. Так исчезла навсегда эта цивилизация, оставившая на самых труднодоступных пустошах полуострова десятки молчащих менгиров, а на стенах пещер, склонах вулкана и отвесных горных кручах – выбитый в камне символ веры: вписанный в окружность равносторонний треугольник, вершины которого прямыми линиями соединяются с центром.

Эта жирно выделенная центральная точка является в верованиях миртов знаком бога Единого и Преждесущего, бывшего цельностью и данностью в незапамятные времена, когда мир еще не существовал. Или, говоря по-другому, когда он и представлял собою весь существующий мир. И был этот мир совершенен и непротиворечив, ибо Преждесущий находился в ладе с собою-миром и проблем в общении с миром-собой не испытывал. Так длилось почти вечно, пока однажды, и момент этот носит в мифологии миртов наименование Начальных Времен, на бога не напал непереносимый Чих или, в другой транскрипции, Чесотка Творения, и он, промаявшись некоторое время, не вычихал из себя три семечка.

Заметим в скобках, что Преждесущий ни в коем случае не мыслится антропоморфным, так что можно только предполагать, какой процесс мирты описывали словом «вычихал».

Акт Чихания-Творения бесконечно утомил Преждесущего, и он отбыл отдохнуть от собственного произведения так далеко, как только это было возможно. Но поскольку он являлся богом Единым, самый дальний предел, куда он мог удалиться, был пределом последних небес, невидимых, но понимаемых посвященными в зрелище ночного неба, в той темноте, что лежит между звездами. Которые, кстати, представляют собой не более и не менее как капли божественного пота, обильно выплеснувшимися во время трудоемкого акта сотворения нынешнего мироздания.

Итак, бог удалился от мирских тревог, забывшись непробудным сном вдали от бытия, а из его семечек вскоре проклюнулись – светлый бог Солнца, темный бог Моря и женщина Земли. Земля и Солнце немедленно вступили в законный брак, от которого произошло все сущее на земле и в светлом поднебесье – цветы, плоды, деревья и травы, твари земные и птицы небесные. Море же вступило с Землей в тайный союз, от которого произошло все сущее в воде и под водой – рыбы, водоросли, кораллы, твари прибрежные и гады морские. И это было Срединное Время, когда сущий мир рос, развивался и заселялся.

Однако спустя некоторое время тройка богов осознала, что все, произведенное ими, было по сути своей ничтожно и не обладало и толикой божественного бытия. По всей видимости, коварный вирус Чесотки обуял и их, ибо с тех пор ни о чем ином они помыслить уже не умели, страдая от творческой неполноценности, не подобающей высшим существам. Они неким образом были осведомлены о своем родителе и первым делом воззвали к нему, прося помощи не то в избавлении от жажды творения, не то в способствовании ее осуществлению. Но Преждесущий не отвечал им, погруженный в сладостную дрему постсозидания. Тогда они затаили на него злобу, выросшую впоследствии во всемирную катастрофу. Здесь начинается отсчет Конечных, по верованию миртов, времен.