Загадки остались - Мариковский Павел Иустинович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/67
- Следующая
Самцы без устали носятся в воздухе, совершая замысловатые зигзаги. Так труднее попасться птице или хищной мухе семейства ктырей (Asilidae) и легче обнюхивать воздух.
Замечаю, что все бабочки летят поперек ветра. В этом заложен определенный смысл: только так и можно найти самку по запаху.
Временами неуемные летуны падают на землю и, мелко-мелко трепеща крыльями, что-то ищут на ней. Что им там нужно? Ведь их странные супруги должны быть в светлых кокончиках на ветках саксаула. Неужели самки изменили обычаям, покинули кусты саксаула и спустились вниз? Надо внимательно присмотреться к саксаулу. Да, на нем только пустые и старые коконы и нигде нет свежих. Ни одного! Надо последить и за бабочками.
Вот четыре кавалера реют над кустиком полыни, мешают друг другу, хотя между ними нет и тени враждебности. Вскоре три бабочки улетают, остается одна. Первый час бабочка не покидает избранного ею места и за это время в земле выкопала едва заметную лунку. Скучно смотреть на нее. К тому же день короток и так мало времени.
К бабочке-труженице все время прилетают другие. Покрутятся, попробуют нежными ножками рыть твердую землю и исчезают. Я осторожно прикасаюсь пером авторучки к светлой каемке крылышка бабочки и делаю на ней черную меточку. Бабочка так занята, что ничего не замечает. Теперь пусть продолжает поиски, а я посмотрю за другими самцами. Нелегко за ними следить, такими быстрыми. Но мне сопутствует удача. Вот один самец после сложных пируэтов в воздухе упал на землю, трепеща крыльями, прополз против ветра, быстро-быстро закрутился на одном месте, ринулся в основание кустика полыни и исчез. Что он там делает? Прошло минут десять, и бабочка вылетела и взмыла в воздух.
Я бросился к кусту. Среди мелких соринок ловко спрятался кокон, и в нем притаился бархатистый комочек. На прежнем же месте все еще мается самец с черной отметкой на крыле. Кажется, у него истощилось терпение. Или, быть может, он убедился, что поиски его пусты, он жертва ошибки инстинкта. Бабочка взлетает в воздух и, сверкнув зигзагом, уносится вдаль.
Но место странных поисков не остается пустовать, вскоре другой самец с таким же рвением принимается рыть землю слабыми ножками. И все снова повторяется.
Солнце склонилось к далекому горизонту песчаной пустыни Таукума. С другой стороны заголубели горы Анрахай. Застыл воздух, и вся громадная пустыня Джусандала с зарослями саксаула затихла, замерла, готовясь к долгой холодной ночи. Мы разжигаем костер.
А самец все толчется у ямки. Это уже третий неудачник. Коченеющий от холода, слабеющий с каждой минутой, он все еще пытается рыть землю. Я осторожно кладу его в коробочку и ковыряю ножом почву. Появляется что-то желтое, я вижу кокон с бархатистым комочком!
Оказывается, не было никакой ошибки инстинкта, не обманывало самцов обоняние, не зря они тратили силы, работая изо всех сил своими слабыми ножками и пытаясь проникнуть к бархатистому комочку, просто тут была какая-то особенная самка, глубоко закопавшаяся в землю. Быть может, она собралась проспать лишний год? Такие засони, представляющие своеобразный страховой запас на случай какой-либо климатической катастрофы, встречаются среди насекомых нередко. Но тогда бы она не излучала запах, по которому к ней слетались самцы.
Ну и вечер выдался для нас сегодня! Никогда такого не бывало за долгие годы путешествий!
Среди холмов мы выбрали уютный и пологий ложок, поросший зелеными травами. Сюда зимой ветер наметал снег, весной здесь промчались талые воды, а потом и дождевые потоки. Теперь на увлажненной земле зеленели растения.
Еще не разгрузив машину, мы принялись разжигать примус: прежде всего надо было позаботиться об ужине. Примус разожгли, но он заглох, оказался пустым. Заполняя его, немного пролили горючее на землю.
В воздухе реяли жучки. С каждой минутой их становилось все больше и больше. В лучах заходящего солнца они были хорошо видны, сверкая своими светлыми крылышками. Пригляделся к ним, узнал крошечных навозников (Aphodius) со светло-коричневыми надкрыльями, темной головой и переднеспинкой. Видимо, начинался их вечерний брачный лёт — обыденное явление в начале лета. Потом среди них разглядел таких же маленьких жучков, относящихся к семейству малашек.
До ужина оставалось еще время, и я забрался на холм, чтобы в бинокль осмотреть окружающую местность и подумать о завтрашнем маршруте. Здесь, на большой равнине, было очень красиво. С севера высились темные и скалистые горы Турайгыр. С юга виднелись каньоны реки Чарын, а за ними покрытый еловыми лесами синий хребет Кетмень. На западе светились далекие заснеженные вершины Заилийского Алатау.
Когда возвратился через десять минут на бивак, то застал необычную картину. Мои помощники метались возле капризничающего примуса, размахивая руками, кого-то неистово проклиная и прогоняя от себя. Над ними в воздухе реяла громадная туча навозников. Они падали на землю, забирались в вещи, лезли на примус, запутывались в волосах и заползали под одежду. Почему-то больше всего их привлекал примус: над ним висела густая туча. Несметное число жучков копошилось на земле.
Подобного массового лёта навозников никогда не приходилось видеть в своей жизни. Что привело их в эту уютную ложбину, почему они скопились именно возле нашего бивака?
Вскоре я заметил, что немалое облако бесновалось еще возле канистры с бензином. Неужели запах бензина, весьма непривлекательный для всего живого, бензина, которым мы иногда заправляем морилки для насекомых, обладал столь притягательной силой для этой несметной компании?
Вспомнил случай, описанный в литературе, когда на стадион с возбужденными болельщиками — любителями футбола — как-то слетелось множество жуков-короедов, или короедов пожарищ. Такое название они получили за то, что заселяют деревья, пострадавшие от пожаров. Их привлекли сюда из ближайшего леса клубы табачного дыма.
Наши дела были плохи. Солнце садилось за горизонт, а нападение жуков становилось все более ожесточенным. Они копошились всюду, лезли в сковородку с картошкой, облепили со всех сторон машину, забрались решительно во все веши. И тогда я догадался в чем дело! Канистру плотно закрыл, то место, где горел примус, забросал землей, а метрах в пятидесяти от бивака вылил на землю бутылку бензина.
Вскоре грандиозное и густое облако жуков переместилось от нас на мокрое от бензина место, и земля потемнела от массы копошащихся насекомых. Сюда их собралось несколько сотен тысяч, а может быть, и миллион.
Наконец мы освободились от своих истязателей и принялись извлекать их прежде всего из сковороды с едою.
Массовый лет навозников продолжался не только в сумерках, но и в темноте, и прекратился, лишь когда температура воздуха упала до четырнадцати градусов. Но на земле, политой бензином, все еще копошилось громадное и плотное скопище.
Рано утром не нахожу следов вчерашнего происшествия! Только там, где горел примус, валялись обожженные пламенем жуки да кое-где в укромных местах машины и в вещах застыли нежелательные визитеры. В сумке из-под примуса их оказалось несколько сотен. Мы высыпали их на землю. С величайшей поспешностью все до единого жучки разбежались в разные стороны и попрятались в укромных местах, да так основательно, что заметить их было невозможно.
Что же привело к нам маленьких навозников? Без сомнения, они слетелись на запах бензина. Он был марки 76. Впрочем, может быть, их привлек запах тетраэтилового свинца, добавленный к горючему для повышения так называемого октанового числа, или зеленой краски, добавленной к горючему для отличия его от обычного.
На память об этом событии, а также для скептиков я сделал несколько фотоснимков на цветной пленке, и, как оказалось впоследствии, несмотря на сумерки и неблагоприятные условия съемки, они оказались удачными.
- Предыдущая
- 2/67
- Следующая
