Истории про Петру - Касс Кристийна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/11
• Следующая

А пока я ещё ребёнок и у меня нет своего дома и большой кровати, где можно попрыгать, то мама и папа должны разрешить мне прыгать на своей кровати.

Что я и делаю. Тайком. Иногда, когда мама и папа смотрят по телевизору новости, я спрашиваю, можно ли мне пойти в их спальню и тихонько посмотреть по телевизору детскую передачу. Папа разрешает. А мама говорит, чтобы я только не прыгала на их кровати.

И вот однажды я пошла смотреть детскую передачу, села на их кровать и стала сидя подпрыгивать. Сначала совсем немножко. Потом посильнее, потому что подпрыгивать сидя не считается, что я прыгаю.

Потом я забыла, что мне нельзя прыгать на кровати. Забралась на кровать с ногами, стала прыгать вверх-вниз и смотреть детскую передачу, а телевизор тоже прыгал вместе со мною.

Пока вдруг не раздалось ХРЯСЬ! и КРЫКС! И матрац прогнулся в том месте, где я прыгала.

Мама и папа, конечно же, уже стояли в дверях.

— Что я тебе говорила! — строго сказала мама, она по-настоящему рассердилась.

— Ну вот, доломала в конце концов. Где нам теперь спать? — сказал папа. Прямо как в сказке «Маша и три медведя».

Я ответила, что пусть мама и папа спят в моей кровати. И тут мама рассмеялась и сказала, что идея очень даже ничего.

Папа сказал, что в подвале у нас наверняка остались кое-какие детали от стола, и он может с их помощью отремонтировать кровать.

— Но на кровати ты прыгать больше не будешь. Мы тебе купим батут.

И точно — уже на следующий день мне купили батут! Такой большой, круглый, с синими краями у него несколько ножек. Прыгать на нём почти также хорошо, как на маминой с папиной кровати. Я пропрыгала на батуте целый день. И весь следующий день тоже.

Когда у меня будет свой дом, в нём обязательно будет комната с огромным батутом. Потому что когда я и мой будущий муж, и все наши дети вырастем и станем большими и тяжёлыми, так что наша кровать уже не будет нас выдерживать, тогда мы все перейдём прыгать на батут.

А пока я еще ребёнок и у меня нет своего дома и батута во всю комнату, я отлично обойдусь и этим маленьким. Но только в том случае, что я иногда — хотя бы изредка — смогу прыгать на маминой с папиной кровати. Тайком и на самом деле потихоньку.

Мне всегда так жалко, когда заканчиваются рождественские праздники, а маме вот нисколечко. Мама считает, что это очень даже здорово, потому что в магазинах начинается дешёвая распродажа. Когда мама возвращается домой, в руках у неё бывает зачастую сразу несколько пакетов. Она покупает одежду и посуду, и ёлочные украшения.

Я не понимаю, почему она покупает ёлочные украшения после Рождества. Она так делает каждый год. И хотя у неё уже несколько пакетов с ёлочными украшениями, она никогда не может их найти перед Рождеством. Только весной во время генеральной уборки она обнаруживает где-нибудь в шкафу на верхней полке или в углу в подвале ёлочные игрушки, купленные в прошлом году на рождественской распродаже, и тогда у неё портится настроение.

Мама ходит на дешёвые распродажи всегда одна.

— Там такая толчея, страшно жарко, и люди хватают одежду, что получше, да и другие вещи тоже, — каждый раз говорит мне мама, когда я хочу пойти вместе с ней.

Мне бы хотелось посмотреть, как взрослые дерутся из-за одежды. Когда я вырасту большая, я не буду драться на дешёвой распродаже. Хотя подставить подножку какому-нибудь противному человеку могла бы, если он станет вырывать у меня из рук красивое принцессино платье.

На прошлых выходных маме всё же пришлось взять меня с собой в магазин. Папа ушёл с дядей Андресом в кино, а мама не захотела оставлять меня одну дома.

Мы поехали в большой торговый центр, где толпилось очень много народу. Одна тётя в коричневом пальто толкнула меня своей большой сумкой, а сама даже не заметила.

Мама набрала в охапку несколько кофточек и брюк и хотела их примерить. Но перед примерочными кабинками выстроилась длинная очередь, и у всех тётенек в руках было полно одежды.

Мы стояли в очереди несколько часов точно. Мама сняла куртку, а мне расстегнула замок на куртке. Мне было немного скучно, потому что я не видела никого, кто бы дрался из-за одежды. Поинтереснее стало, когда ворота на выходе из магазина запищали, потому что через них выходила та самая тётя с сумкой через плечо. Это случилось как раз, когда мама зашла в примерочную кабинку.

Папа рассказывал, что если ворота запищат, то значит, что кто-то выходит из магазина с вещью, за которую не заплатил. А иногда продавщица сама забывает снять пищалку. Тогда человек, на которого запищали ворота, идёт и показывает свои вещи продавщице. И продавщица снимает пищалку и говорит, что это был всего-навсего хорошо спрятанный защитный элемент и просит прощения. А покупатель отвечает, что ничего страшного, бывает.

У тёти с сумкой через плечо был, наверное, слабый слух, потому что она вообще не остановилась, когда ворота запищали, а лишь ускорила шаги. Охранник побежал за ней, и мне захотелось пойти посмотреть, догонит ли он эту тугую на ухо тётю.

Мама всё ещё была в примерочной кабинке, и я подумала, что успею вернуться раньше, чем мама оттуда выйдет. Я побежала по коридору и увидела тётино коричневое пальто возле движущейся лестницы. В коридоре было ужасно много народу, и мне было не протолкнуться. И вскоре я уже не видела ни тёти в коричневом пальто, ни охранника. Я видела тётенек только в чёрных пальто и в зелёных пальто, и в синих пальто и дядей в коричневых пальто и в чёрных пальто.

Я решила, что вернусь лучше обратно в магазин, где мама примеряет одежду. Я развернулась и пошла в обратную сторону, но не могла вспомнить, где этот отдел. По обеим сторонам коридора было очень много магазинов, и везде толпились люди. Я прошла немного вперёд и подумала, что уже вот-вот дойду до того места, где мама. Но все витрины выглядели как-то одинаково, и мне было не найти нужный магазин.

К счастью, я увидела киоск с мороженым. И вдруг поняла, что очень проголодалась, и мне сильно захотелось мороженого. Я стояла и смотрела, как тётя накладывает шарики мороженого в вафельные стаканчики и как дети и взрослые начинают их есть.

— Ты тоже хочешь мороженого? — спросила у меня продавщица.

— Хочу, — ответила я, — но у меня нету денег.

Продавщица предложила мне попросить у мамы или у папы, но я ответила, что не могу найти тот магазин, где мама примеряет одежду. И стала такой грустной, что продавщица решила, что я сейчас заплачу, и дала мне один шарик мороженого бесплатно.

Продавщица оказалось очень доброй тётей. Она отвела меня к другой тёте, которая спросила, как меня зовут и сколько мне лет, и тогда объявила в микрофон, что такой-то ребёнок ждёт свою маму в инфопункте.

Я не видела нигде никакого пункта, но тут снова услышала, как пищат ворота.

Тётя из инфопункта сказала, что придётся немного подождать, пока не придёт мама. И что я, может быть, успею ещё доесть своё мороженое. Но мама не приходила, и тогда тётя снова громко сказала в микрофон моё имя.

В конце концов в коридоре показалась мама. Она бежала вся вспотевшая и красная. Мама обняла меня и спросила, куда ж я подевалась, и сказала тёте из инфопункта большое спасибо, но обнимать её не стала.

— А ты не слышала, когда тётя в первый раз объявила про меня в микрофон? — спросила я у мамы.

— Слышала! — ответила мама. — И я сразу побежала за тобой, но на мне как раз были брюки, которые я примеряла, и на выходе ворота в магазине запищали!

Мама рассказала, что ей пришлось возвращаться в магазин и объяснять продавщице, почему запищали ворота, и как ей снова пришлось идти в примерочную кабинку и переодеваться из магазинных брюк в свои брюки, и на это ушло страшно много времени.

• Предыдущая
• 10/11
• Следующая