Отражение Улле - Марков Александр Владимирович (биолог) - Страница 40

• Предыдущая
• 40/72
• Следующая

Бату выбрался на берег первым, осторожно взял светильник, отнес его подальше и поставил на землю. Элгар и Аги, все в черной маслянистой жиже, подошли и встали с ним рядом.

— Отойдите, не капайте, о всемогущий Имир! — орал Энки. — Вспыхнете!

И тут сверху полетели камни. Луч света выхватил из темноты прохода, по которому они только что съехали, две или три большие глыбы, катившиеся вниз, прямо на людей.

Увернуться от них в узкой норе было невозможно. «Вот и все», — успел подумать Энки… И вдруг произошло что-то непонятное, такое, во что невозможно было поверить, и Энки сначала принял это за предсмертное видение… но время шло, а видение не исчезало.

Глыбы пропали. Не было больше и прохода. В двух шагах от Аги нору перегородила гладкая блестящая стена. Но не это поразило Энки так, что он отказывался верить глазам. Стена двигалась. Нет, она не приближалась и не удалялась — она скользила вбок, слева направо, с огромной, невероятной скоростью. На этой стене были вертикальные борозды, или полосы, в сотне локтей одна от другой, и полосы эти мелькали так, что рябило в глазах. Потом движение стены стало замедляться, и вдруг она остановилась. Теперь Энки мог рассмотреть ее поверхность. Сомнения исчезли — перед ними была кожа живого существа. Кожа, сочащаяся слизью, той самой, которой были выстланы все эти норы. Из слизи кое-где торчали острые шипы, казавшиеся каменными.

— Это он, — пробормотал Энки. — Вот он, Царь Земли!

— Но я вижу только стену… Я ничего не понимаю! — крикнул Бату.

— Так всегда, — сказал Элгар. — Ты был не прав, когда говорил, будто все, что мы видим, — призраки и обман. Мы видим то, что есть, но не целиком, а лишь малую, ничтожно малую часть. И благо тому, кто сумеет по крохам собрать целое и постичь истину.

— Так в чем же истина сейчас? Что это за стена? При чем тут Царь Земли?

Стена тем временем вновь пришла в движение. Полосы мелькали все быстрее… потом — снова остановились. Так продолжалось долго. Перед каждым новым рывком стены дрожь земли усиливалась, а во время остановок — слабела.

Они устали смотреть на это непонятное зрелище и отошли к берегу. Путники оказались заперты между озером и стеной, и деться отсюда им было некуда. Они сели на пол и стали ждать.

— Так что же это такое? — снова спросил Бату. — Если бегущая стена часть некоего целого, то как выглядит само целое? Я не могу этого себе представить. Я не могу понять, какое живое существо имеет своей частью бегущую стену с вертикальными полосами, в три сажени высотой, а в ширину… ну, мимо нас проехало уже мили две, не меньше.

— Нет, Бату, не в три сажени высотой, — задумчиво произнес Энки. — Это — высота прохода. Остального мы просто не видим. Что же, я скажу. Аги и Элгар, наверное, со мной согласятся. Я не вижу других объяснений. Перед нами земляной червь поперечником в полторы мили, а длиной миль в восемьдесят. То, что мы видим, — кусочек его бока. Стена кажется плоской, но на самом деле она чуть выпуклая. Вот и все.

Пауза, наступившая после этих слов, была долгой и тягостной. Потом Бату пробормотал растерянно и хрипло:

— Царь Земли… Это невозможно. Конечно, числа немного примиряют с действительностью — полторы мили, восемьдесят миль — это звучит успокаивающе и кладет предел тому, что иначе казалось бы беспредельным. Но представить себе… Ведь это же размеры горного хребта!

— Небольшого, — сказал Аги.

— Червь растет, — сказал Энки. — И по мере роста продвигается к центру Земли. Трудно вообразить, чем это кончится. Вряд ли его рост остановится сам собой, раз уж он достиг такого размера.

— Он сожрет всю Землю, — тихо произнес Элгар.

Потом они опять долго молчали, а живая стена все скользила и скользила мимо них, то останавливаясь, то вновь набирая скорость.

— Я знаю, что делать, — сказал вдруг Бату. — Мы подожжем озеро. Конечно, мы погибнем. Но пламя прожжет в боку червя такую дыру, что он, может быть, сдохнет. Пропади оно все пропадом.

И Бату потянулся за светильником.

— Погоди. — Элгар взял его за руку. — Не нужно этого делать.

— Ты что, боишься? Но как еще мы можем спасти Землю от гибели?

— Послушай. Я думаю, дело не в черве. Не в нем главная угроза. Понимаешь, мне кажется, этот червь не может быть порождением Улле.

— Кто же он, по-твоему?

— Позволь, я кое-что расскажу тебе. Иногда бывает, что какие-то маленькие частички человеческого тела становятся больны, и их присутствие угрожает жизни человека. В крови тогда рождаются крошечные существа-убийцы. Они нападают на эти больные частички и убивают их. Так спасает себя целое, жертвуя частью. И я подумал… может быть, для нашей юной вселенной Земля, пораженная страшной болезнью, — все равно что такая частичка… Ее нужно убить, больную Землю, чтобы мир мог жить дальше. И этот червь — проявление неких неведомых нам защитных сил вселенной. Имир мог предвидеть вторжение Улле или других чужеродных сил и припас надежное средство борьбы с ними… И правда, лучше уничтожить землю, чем позволить слугам Улле повернуть время вспять. Поэтому оставь светильник, Бату. Если нам не удастся спасти землю, этот червь, может быть, спасет вселенную.

Бату сидел, опустив голову, и не двигался. Гигантский червь продолжал ползти. Земля дрожала. Потом живая стена начала удаляться и исчезла во тьме.

— Это хвост, — сказал Аги. — Он сужается к концу. Скоро можно будет выходить.

Они подождали еще какое-то время, а потом несмело приблизились к темному отверстию, которое только что загораживал червь своим боком. У их ног разверзлась пропасть. Отвесный обрыв уходил во мрак; невозможно было даже предположить, какая у него высота.

— Он расширил свой старый ход, — сказал Элгар. — И мы теперь на боковой стене. Думаю, можно смело прыгать. Стена ведь должна закругляться и плавно переходить в пол. Мы спокойно соскользнем на самое дно.

Так они и сделали, и сначала все шло, как предполагал Элгар: они падали вдоль отвесной стены, потом скользили по гладкому склону. Наклон постепенно уменьшался.

— Ну, скоро остановимся! — крикнул Аги. Они скользили все медленнее. Но, почти уже достигнув дна, все вдруг провалились, один за другим, в узкое боковое отверстие, прорытое червем, когда он был еще молод и мал, — не более пятнадцати сажен в поперечнике.

Там они скользили вниз еще какое-то время, но вскоре выехали на ровное место и остановились. Энки зажег светильник. То, что они увидели, потрясло их не меньше, чем встреча с Царем Земли. Слизистый покров пола обрывался в нескольких шагах. Дальше шла голая сухая земля; по самому дну бежал ручеек. На стенах слизи вовсе не было, зато там были ниши — многочисленные ячейки, похожие на соты гигантских пчел. Почти все входы в эти маленькие боковые пещерки были завалены камнями, но некоторые остались открытыми. И из одной ниши выглядывало бледное, круглое и безволосое человеческое лицо. Оно смотрело на них страшными бельмами. Широкие ноздри вздрагивали и раздувались, лишенные ресниц веки заметно подергивались.

Поборов первый испуг, Энки вытащил меч. Элгар сказал:

— Не вздумай нападать. Их тут много, этих существ.

И точно: одно за другим появлялись в нишах слепые бледные лица. Без сомнения, они принадлежали людям.

— Привет вам, подземные жители! — сказал Элгар громко. — Мы пришли к вам с миром и не желаем никому зла.

— Что ты делаешь? — отчаянно зашептал Энки. — Так никто не разговаривает! Они же сразу поймут, что мы выродки!

— Бросьте вы, — сказал Аги. — Эти страхолюдины все равно не понимают ни слова. Откуда им знать человеческую речь?

Вдруг в пещере раздался громкий свистящий шепот. Подземный человек обратился к пришельцам:

— У вас, верно, уши забиты глиной, незнакомцы. Третий раз говорю, а вы все не слышите. Выньте глину из ушей, тогда вам не придется так громко кричать.

— Мы слышим, — сказал Энки. — Кто говорит с нами? Покажись!

— Я весь на виду. Нюхай лучше. Я светло-серый, с голубыми подмышками. Вот я.

• Предыдущая
• 40/72
• Следующая