Отражение Улле - Марков Александр Владимирович (биолог) - Страница 18

• Предыдущая
• 18/72
• Следующая

— Тьфу! — сказал Аги и отвернулся. Орми заметил слезы в глазах Эйле. Видно, опасность была нешуточная.

И тут они увидели мамонта. Огромный молодой самец, настоящий гигант с могучими, загнутыми кверху бивнями легко и почти бесшумно бежал вверх по склону каменистой гряды, к одинокой скале. Горбатая спина, заросшая густым красноватым мехом, покачивалась в такт его бегу; двигаясь в зарослях низкорослых сосенок, он ухитрялся не задеть ни одной ветки, на крутом склоне ни разу не наступил на опасно лежащий камень. Он направлялся прямо к ним.

— Какой великан! — восхищенно выдохнула Эйле.

— Белолобый. Никогда таких не видел, — сказал Энки.

Шерсть на лбу у мамонта была совершенно седой. Белое пятно резко выделялось на буровато-красном фоне. Зверь приближался. Аги и Бату заметно струхнули и попятились, чтобы спрятаться за скалой.

— Не бойтесь, — сказал им Энки. — Он не нападет. Мамонты могут быть опасны, но этот настроен добродушно.

— Но он бежит прямо на нас! — пробормотал Бату — Что, если он нас случайно и добродушно растопчет?

Энки и Орми только хмыкнули. Эйле зачарованно следила за великолепным зверем. Вот он уже у самой скалы. Здесь мамонт замедлил бег и встал в одном шаге от людей. Он опустил голову и коснулся земли изгибами бивней. Эйле робко шагнула вперед, и зверь протянул хобот ей навстречу. Девочка осторожно обняла мохнатый хобот — толщиной куда больше ее тела. Они замерли, мамонт и Эйле. Энки и Орми испуганно переглянулись.

— Что она делает? — шепнул Энки; его рука невольно потянулась к мечу, — Кажется, девчонка совсем спятила. А мы и помочь-то ей не сможем.

Орми с опаской покосился на Аги — не вздумает ли тот преображаться. Потом сказал брату:

— Не нам ее учить. Она видит больше и чувствует тоньше, чем мы. Она еще ни разу не ошиблась… Погоди.

Эйле гладила могучий хобот; зверь стоял неподвижно. Потом она сказала спутникам:

— Не бойтесь его. Он наш друг. Он пришел нам помочь. Помоги нам, Белолобый! Подними меня на ту ступеньку… Нам нужно найти вход.

Последние слова она произнесла уже в воздухе. Мамонт крепко обхватил ее хоботом и бережно поставил на уступ скалы. Аги вскрикнул, Бату попятился, споткнулся и грохнулся на спину.

— Он послушался! — крикнул Орми, как только обрел дар речи. — Он понял!

Эйле быстро взбежала на вершину. Пока она шаг за шагом исследовала плоскую верхнюю грань скалы в поисках входа, зверь не сводил с нее глаз.

— Как бы он не оказался оборотнем! — подал голос Бату. Он уже встал и отряхнулся. — Зверь не может так себя вести!

Аги, уже вполне пришедший в себя после пережитого испуга, сказал:

— Все ясно! Никакого чуда здесь нет. Это ученый мамонт из Гугана. Их там специально обучают понимать человеческую речь и выполнять несложные команды. Я слышал, бывают мамонты, которые знают пятьдесят, а то и шестьдесят слов. А что, зверь-то умный. Сейчас вы сами увидите. Ну-ка, Белолобый, потруби! Голос!

Мамонт не обратил на его слова никакого внимания. Тем временем Эйле показалась у края скалы. На ее лице был страх.

— Вход здесь! — крикнула она. — Но не знаю, сможем ли мы войти. Наверное, нет! — Ее голос дрожал, она говорила торопливо, как будто боялась не успеть. — Белолобый, прошу тебя, подними скорей моих друзей сюда, ко мне. А вы не бойтесь!

В тот же миг Орми взмыл в небо, не успев даже испугаться. Вот он уже на ступеньке, и Эйле протягивает ему руку.

— Смотри. — Как только Орми оказался на вершине, Эйле указала рукой на север. — Сюда идет войско! Они нас выследили!

Внизу, среди каменных глыб и низких сосен, пробиралась вереница вооруженных людей. Там было пятеро конных, не меньше сотни пеших и два мамонта в железных панцирях. Передний воин вел на цепи косматого клыкастого кабана. Зверь бежал, низко опустив голову.

— Кабан идет по следу, — сказал Орми. — Ученый кабан! Ловко они придумали. Такого чутья больше ни у кого нет. Да теперь нас и сам Улле не поймает. Где тут вход?

— Ты на нем стоишь, — пробормотала Эйле. Орми посмотрел себе под ноги, потом на Эйле.

— Я стою на скале. Здесь сплошной камень.

— Я знаю.

— Ты что… — От возмущения и отчаяния Орми не мог найти слов. — Что это за шутки? Совсем рехнулась?

Эйле молчала. Мамонт тем временем поднял на скалу одного за другим Энки и Бату и теперь добродушно и выжидательно смотрел на девочку, которую, видно, счел главной в этой компании.

— Ты забыл про Аги, — сказала Эйле. — Подними еще Аги. Вон он стоит.

Мамонт огляделся, помахал хоботом, замешкался на миг, потом подхватил побледневшего от страха Аги и осторожно перенес его на скалу.

— А теперь беги, Белолобый! Беги! Они могут убить тебя!

Мамонт задрал хобот и вопросительно приоткрыл рот.

— Мы не можем взять тебя с собой! — крикнула Эйле. — Тебе сюда никак не забраться. Беги же!

Белолобый оглушительно протрубил, повернулся и побежал на юг, в сторону снежных гор.

— Скорее, где вход? — засуетился Энки, увидев приближающееся войско.

Орми плюнул и отвернулся.

— Это был дикий мамонт, — пробормотал Аги, все еще бледный и дрожащий. — У гуганских выжигают номер на заду… метка на ползада. А этот без клейма.

— Кабан потеряет след у скалы, — сказал Орми. — Может, они не догадаются залезть наверх. Если мы ляжем, всадники на мамонтах нас не заметят.

— Эйле, где вход? — спросил Бату. — Я обошел все это плато и нигде не нашел входа.

Эйле переводила взгляд с Орми на Энки, с Энки на Аги и то открывала, то закрывала рот, как будто хотела что-то сказать, но не могла решиться. Враги между тем приближались. Внезапно один из боевых мамонтов вскинул голову, вытянул хобот в сторону стоящих на вершине выродков и затрубил.

— Прячьтесь! Ложитесь! — крикнул Орми, бросаясь на землю, но было поздно. Гуганяне испустили торжествующий клич и мгновенно рассыпались по всему склону. Теперь они шли не колонной, а цепью, перебегая от камня к камню. Несколько раз громыхнуло, и горячие тяжелые сгустки прожужжали над головами выродков. Те пригнулись; Бату и Орми легли ничком.

— А! Вот вы как! — крикнул Аги, грозя гуганянам кулаком. — Живыми нас взять уже не пытаетесь! То-то.

— Вход! Эйле, где вход? — стонал Бату, распластавшись на камне.

— Улле тебе в пасть вместо входа, — пробормотал Орми.

— Послушайте, — сказала Эйле, сложив, как будто в мольбе, руки. Только прошу вас, верьте мне! Вход есть, я его вижу. Я могу пройти в него. И вы сможете, нужно только постараться. Его создали таким, чтобы ни один меченый никогда не увидел его. Он пропустит только детей Имира.

— Что мы должны сделать, чтобы увидеть? Раскаленные снаряды ударялись в скалу, выбивая осколки и искры.

— Конец! — Бату обхватил голову руками и завыл почти по-волчьи. Сейчас они заберутся сюда!

— Да не скули ты! — рявкнул Орми. — Эйле, детка, говори же скорей, что нужно делать!

— Отбросить все, что дала нам жизнь. Стать теми, кем мы пришли в этот мир. Забыть все слова. Не думать об опасности. Стать как младенцы, очиститься. Как будто мы родились… умерли… спим… Мир — большие синие тени, они движутся неотвратимо… Между ними — ты, крошечная душа, она только-только проснулась. Она не знает ничего, не знает, что нужно что-то знать. У нее есть лишь малая, самая первая доля свободы, право видеть мир таким, какой он есть. Сделайте так, и вы увидите вход и войдете в него. Смелее! Смотрите на меня!

Эйле сделала шаг и остановилась рядом с Орми. Лицо ее посветлело и стало странно прозрачным. И вдруг она исчезла.

В тот же миг Орми увидел вход. Он замер на мгновение, потрясенный. Все вокруг изменилось… Это было похоже на сон. Только горы, камни и сосны остались прежними. Извиваясь и корчась, полезли по склону уродливые бурые тени. Небо из серого стало черным; это уже не мгла, не туча — глухой каменный свод. Вдали все тонуло во мраке, как будто настала ночь. Только скала, на которой они стояли, сияла лучезарным светом, переливалась голубыми и желтыми сполохами — последний оплот Имира на побежденной земле. В середине верхней грани скалы открылось круглое, затянутое колышущейся прозрачной пленкой окно.

• Предыдущая
• 18/72
• Следующая