Избранная по контракту - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка" - Страница 70

• Предыдущая
• 70/88
• Следующая

Несмотря на глубокий вечер, магазины и салоны красоты не спешили закрываться. Из маленьких кафешек, до недавних пор ориентированных на богатых и от этого находившихся в плачевном состоянии, раздавался радостный детский смех и добродушное ворчание матерей: «Вот опять перемазался мороженым как гоблин». Да, я ориентировалась на средний класс, мне хотелось, чтоб любая семья могла прийти пообедать или поужинать в любое заведение и не считать это праздником. При этом я не забывала и об аристократах. Для сливок общества появились закрытые клубы, фешенебельные рестораны, ночные показы мод и многое, многое другое. Еще помня наши с Сосискиным мытарства, связанные с покупкой совершенно ненужного нам дома, мы скупили ряд зданий и переделали их под комфортабельное жилье с апартаментами на любой вкус и кошелек, а на окраинах спешно возводились коттеджи на несколько квартир.

Благодаря стараниям знатока оптовой и розничной торговли, везде колыхались перетяжки о распродажах, скидках, сновали специально оборудованные кареты инкассаторов, торопящихся сдать деньги в банк. На улицах ходили люди-бутерброды и приглашали в стоковые магазины и в секонд-хенды. Богатые дамочки очень охотно продавали свои старые наряды, половину из которых перешивали крысюки, а мы сдавали их в магазины эльфов, другая же половина продавалась как комиссионный товар. Да много чего было сделано для народа. Может быть, я не войду в их историю как победительница Темного лорда, но и не стану еще одной безымянной Избранной, потому что такие перемены будут у всех прочно связаны с моим именем. И в сущности мне плевать, будут ли меня вспоминать как Дарию или как ларду Наследницу.

От этих в чем-то невеселых мыслей меня отвлек раздавшийся сзади голос:

— Здравствуй, Избранная.

Выпустив пса из рук, я резко повернулась, и мой взгляд уперся в императора, заочно знакомого мне по многочисленным портретам. Из-за спины монарха выглядывал Сивка.

— Ну вот ты какой, северный олень, — отрешенным от всего земного голосом вяло промолвил поднимающийся с земли Сосискин.

Но тут, видимо, до его носа долетел запах амбре, всегда сопровождающий единорога. Пес пулей взвился и, вложив всю душу в призыв: — Колись, гнида, за сколько литров ты нас продал? — вцепился зубами в задницу Сивки.

Если бы не давивший мне на психику император, который сверлил меня взором похлеще, чем следак на допросе, я бы от души посмеялась над попытками нашего старого знакомого сбросить с себя вгрызающегося в его плоть агрессора. А так мне пришлось делать невинное лицо, по-щенячьи преданно смотреть в венценосные очи и делать вид, что я буквально задыхаюсь от восторга.

«Жаль, что нельзя притвориться, типа я не я и рожа не моя», — разочарованно вздохнуло чутье на неприятности.

«Угу, и под дуру не прошарить, этот конек-горбунок уже все, поди, растрепал», — согласилась с ним моя досада.

Руки самопроизвольно сжались в кулаки. Кто бы только знал, как мне хотелось подойти и свернуть Сивке и императору шеи. Первому — за наводку, второму — за то, что нарисовался не к месту. Но я приторно улыбнулась и, присев в реверансе, выдавила:

— Здравствуйте, император.

«Дура, ой дура, ты хоть бы узнала, как к нему принято обращаться. Отрубят тебе голову за непочтение, будешь тогда этикет учить», — всплеснуло руками воспитание.

«Если мне голову отрубят, то не придется зубрить, как ему задницу лизать согласно правилам. Отвали, мне не до приседаний в его честь как-то было», — огрызнулась я в ответ и выжидательно уставилась на владетеля Светлой империи.

— Что же вы, Избранная, или, как вас теперь все называют, ларда Наследница, все по балам моих подданных вытанцовываете, а ко мне на огонек даже не заглянули? — сладко пропела коронованная сволочь.

Я все же решилась попробовать прокатить на шару:

— Ой, ну что вы, сиятельный вы мой, как можно отвлекать вас от дел империи, уж прям и неловко, право, доводить вас до головной боли бабской трескотней.

Император вмиг посуровел и, слегка дергая глазом, отдал распоряжение:

— Уберите своего зверя от друга империи, и прошу вас следовать за мной. — И, не оборачиваясь посмотреть, иду я за ним или нет, он направился к стоявшей неподалеку роскошной карете с гербом.

Я выругалась, подошла к беснующемуся Сивке, молча оторвала от него висевшего клещом пса и на негнущихся ногах проследовала к «воронку».

— Мы же тебе доверились, а ты… что б тебе, уроду моральному, твой рог обломали, — крикнул на прощанье пес, а единорог дернулся, как от удара.

Я даже не посмотрела в сторону Сивки. В тот момент, когда я его увидела, он просто перестал для меня существовать. Сунувшихся было за мной охранников я остановила движением руки и еле слышно прошептала:

— Если не вернусь через два дня, сообщите об этом правителю и Дракону, а пока никому ни слова. Узнаю, что кто-то проболтался, лично продам на опыты колдунам. — И вприпрыжку побежала за удаляющейся императорской спиной.

Всю дорогу император молчал, глядя мимо нас. Мы же с псом ощущали себя пойманными в мышеловку, боялись даже пикнуть, поэтому вместо слов приходилось друг другу семафорить через подмигивания и переглядывания. Въехав в ворота замка, император, не меняя выражения лица, обронил:

— Вы напрасно так думаете о Сфэвертаиле, он очень волновался за вас, тем более когда узнал, что вы связались с дроу.

— Связывают преступников, а с дроу мы сотрудничали, и вообще благими намерениями вымощена дорога в ад, — выстрелил в ответ Сосискин, а я кивком подтвердила, что полностью его поддерживаю и считаю Сивку Иудой.

Мне плевать, чем он там руководствовался, для меня он ренегат, а их я не прощаю, потому что, кто предал раз, предаст и второй.

— Надеюсь, вы еще измените свое мнение о нем, — неодобрительно покачав головой, печально вздохнул император и начал вылезать из кареты.

Нам ничего не оставалось, как последовать его примеру. Едва мы оказались на земле, как попали в кольцо охранников, и нам пришлось проследовать в этом окружении в распахнутые ворота жилища внезапно исчезнувшего монарха.

— Обложили, гниды казематные… Носом чую, живыми отсюда не выйдем, — заскулил перетрусивший пес, а я, отчаянно бравируя, кинулась его успокаивать:

— Не мандражируй, что нам этот Бова-королевич после разноса мамы, когда мы с тобой ушли гулять и зависли у хозяев твоей бульдожки на два дня пиво пить, так, фигня исподногтевая!

Нас привели в небольшую комнату и оставили в одиночестве. Я обессиленно села на один из стоявших стульев и тоскливым взглядом обвела нашу камеру. Хоть на окнах и не было решеток и уютное помещение находилось не в сыром подвале, а в башне, но прыжок с такой высоты был чреват многочисленными переломами и ушибами. Ни одного из моих кинжалов при себе не было, так что делать подкоп, как граф Монте-Кристо, было нечем и, главное, некуда. А от подарка владыки пользы было примерно столько же, сколько от дырки от бублика. Оставалось только ждать прихода конвоиров, чтобы узнать, зачем нас сюда притащили, и уговаривать пса не поднимать лапу на каждый предмет обстановки. Нервы у моего друга совсем расшатались, он так и норовил окропить всю находившуюся в комнате мебель.

Слегка успокоившись, я разглядела в углу манекен с платьем, которое я планировала надеть завтра на бал у одной важной шишки, обещавшей мне помощь в открытии стриптиз-бара. Только вот у платья была открытая спина, и к нему полагалась накидка, но ее почему-то забыли прихватить. К моей радости, за манекеном обнаружился туалетный столик, укомплектованный моей шкатулкой с драгоценностями и косметичкой размером с хороший мешок. Видимо, ее собирал невежда и по причине некомпетентности сгреб в нее все, что находилось в баночках, включая воск для эпиляции.

— Ого, Дашка, нас позвали на прием в верха, — увидев в моих руках наряд, моментом оживился пес. — Хотели бы посадить или казнить, то робу арестантскую предложили бы.

— Могли бы прислать приглашение, а не хватать нас на улице, как террористов, и не рыться в моих вещах, — держа платье на вытянутых руках, скорчилась в муках моя брезгливость.

• Предыдущая
• 70/88
• Следующая