Путешественник во времени - Ченсселор Генри - Страница 67

• Предыдущая
• 67/79
• Следующая

— Да, он глухой как пень.

— А еще он любит доставать из гнезд яйца и засовывать себе в рот, верно?

Авель удивленно уставился на него.

— Пожалуй, он мог бы — он совсем полоумный. Друг Августа Кэтчера, насколько я помню.

Сердце Тома екнуло. Бурдо Яркер, друг Августа, конечно же, поможет ему.

— Как думаешь, лед достаточно прочный, чтобы добежать туда на коньках?

— Может быть, — пожал плечами Авель.

— А у тебя есть коньки?

— Может, и есть.

— Одолжишь на время?

Авель рассматривал темную толпу, кишащую на льду. Его глаза вспыхнули решительным огоньком.

— Авель, ну пожалуйста?

— Это коньки Ноя, — тихонько пояснил тот. — Все, что мне осталось на память о нем. Но ты ему нравился, Том, так что почему бы и нет?

Повернувшись, Авель вытащил из-за служивших ему кроватью ящиков холщовый мешочек. Оттуда он достал пару новеньких коньков на начищенных кожаных ботинках.

— Он купил их на тот соверен, который нам дал мистер Август, помнишь?

— Помню.

Авель любовно погладил красноватую кожу и протер рукавом сверкающие полозья.

— Он чертовски быстро на них бегал, правда?

— Да, очень.

Несколько мгновений оба мальчика молча смотрели на коньки, вспоминая Ноя.

— Ладно, ты где-то его роста, значит, они должны бы подойти, — буркнул Авель и грубо сунул коньки Тому в руки. — Надевай и катись. Здесь нас рано или поздно найдут.

Очередной раз сплюнув на пол, он отвернулся обратно к окну, присматривая за дорогой. Том успел заметить, что на его глаза навернулись слезы.

Они вышли из хижины и прошли вверх по берегу замерзшей реки к небольшой пристани. Том зашнуровал коньки Ноя туго, как мог, а собственные ботинки сунул в карманы кофты. Авель нежно глянул на коньки.

— Ну как они, впору?

— В самый раз.

— Хорошо. А сам ты как?

Том храбро улыбнулся, скрывая страх. Река перед ним кишела врачами, лениво нарезавшими круги вокруг ледяного дворца. А если они его узнают? Что тогда? Поежившись на ветру, он натянул вязаную шапочку поглубже на уши и глубоко вздохнул.

— На твоем месте я бы вместе с ними проехал по кругу до палаток и оттуда рванул прямо, — прошептал Авель, показывая на тускло мерцающие на дальнем берегу огни. — Там лед толще. И постарайся не попасться никому из них на глаза. Все они — одна шайка.

Том что-то согласно буркнул, и тут они услышали треск. Обернувшись, мальчики увидели, как огромный грузчик в черной штормовке рубит топором дверь жалкой лачуги Авеля. Когда он закончил, стоявший рядом узколицый врач решительно вошел внутрь.

— Вот видишь, о чем я? — уныло протянул Авель. — Теперь они ищут нас обоих. И не остановятся, пока не найдут. Никогда. Мне тоже нужно сваливать. — Повернувшись к Тому, он коротко кивнул. — Пока, приятель. Удачи.

— Пока.

Том проводил взглядом его тощую фигурку, торопливо зашагавшую к темным домам.

— И спасибо.

Авель обернулся, показал ему сжатый кулак с оттопыренным вверх большим пальцем и, оглядевшись по сторонам, скользнул в проход между двумя складами и исчез.

«Ладно, — подумал Том. — Бежать прямо, никуда не сворачивая».

Сперва он двигался медленно, но вскоре заметил, что коньки Ноя глубоко врезаются в лед, и набрал скорость. Он мгновенно смешался с толпой оживленно тараторящих врачей и, опустив взгляд, чуть сбавил шаг, чтобы прислушаться к разговорам вокруг.

— Говорят, он действительно нашел это.

— Да, я слышал.

— Значит, об этом непременно объявят…

— От Монголии до Канады…

— Везде, на каждом континенте…

— На этот раз его изберут…

— И это станет зарей…

— Нового мирового порядка…

И так оно и продолжалось: сотни одинаковых голосов заканчивали произнесенные другими фразы и в то же время оживленно беседовали между собой. Они говорят о доне Жервазе, а под «этим» подразумевают состав Августа? Том не знал, и сейчас это его не волновало — маленькая синяя бутылочка по-прежнему покоилась у него в кармане. Оставалось лишь доставить ее в безопасное место.

Вырвавшись из толпы, он промчался мимо последних ларьков и понесся по залитому лунным светом льду. Подгоняя себя, он все удлинял шаги, пока мерцающий лед не начал размываться перед его глазами. Огоньки лоцманского дома постепенно приближались.

«Не сворачивай. Тут лед толще».

Его ноги уже горели. Глотая холодный ночной воздух, Том бросил взгляд налево, где маячило едва различимое плетеное ограждение вокруг трещины, поглотившей Ноя. Полпути.

«Не останавливайся. Только вперед».

Пригнувшись, мальчик еще удлинил шаги, и коньки начали посвистывать. Свиш… сваш… свиш… сваш… Отлично, теперь главное не сбиться с ритма — и все получится. Шагов через десять Том вновь поднял голову. Впереди что-то изменилось. Пропали огоньки дома — их застила какая-то чернильно-синяя пелена, как будто бы накатившая на него по льду.

«Морской туман, — подумал Том, переводя дух. — Мама зовет его маревом».

Но постой-ка… деревья над полосой тумана почему-то пришли в движение, как оленьи рога на фоне неба. Что там происходит? Мальчик резко остановился. Задыхаясь, он уставился на облако синего тумана. Что-то тут не так… как будто весь дальний берег пришел в движение.

И тут он услышал топот. Копыта грохотали по льду, словно громовые раскаты. Все громче, все ближе. У Тома в жилах застыла кровь: что-то темное неслось из тумана прямо на него, и лед вокруг затрещал, вспучиваясь и дрожа, как от землетрясения. Мигом позже из мутной пелены вырвались огромные сани, запряженные парой вороных, чьи глаза дико сверкали. Над ними, щелкая огромным кнутом, возвышался не кто иной, как дон Жерваз, его лысина блестела в лунном свете, словно стальная. Рядом с ним стояла Лотос, ее длинные черные волосы развевались по ветру. Под мышкой она держала арбалет. Они мчались прямо на него, и оба выглядели вконец обезумевшими.

Значит, конец будет таким.

Том безнадежно обернулся, и огни палаток поплыли у него перед глазами. Так далеко. Он как-то заставил себя побежать снова, но все не мог набрать скорость: ноги обмякли и подкашивались, словно он участвовал в забеге и уже собирался пересечь финишную черту, а та вдруг исчезла. Он машинально бежал дальше, словно робот, в душе понимая, что эту гонку ему не выиграть: ужасающие сани приближаются с каждой секундой и ему ни за что от них не скрыться. Дон Жерваз прав: он вмешался во что-то, о чем не имел ни малейшего понятия. Горячие слезы разочарования закипали внутри, а грохот копыт все приближался. Он вовсе не хотел во все это ввязываться, но если им так надо убить его — пусть, с него хватит. Все кончено. Тому хотелось уже только одного: свернуться калачиком и заплакать. Но какой-то сердитый огонек внутри все еще теплился, не позволяя ему остановиться…

Дзинь! Что-то серебристое мелькнуло мимо уха мальчика, и он, не задумываясь, уклонился влево. Что это было?

Что-то просвистело над другим его плечом и со звоном отскочило ото льда впереди. Лотос стреляет! В следующий раз она, несомненно, не промажет. Том невольно втянул голову в плечи и зажмурился… вот сейчас. Шея горела огнем в ожидании удара… ну давай, стреляй… стреляй же! Спускай тетиву, глупая девчонка…

И вдруг как будто бы порыв ветра промчался над ним.

— Том! — окликнул его знакомый голос.

Вскинув голову, мальчик увидел кружащий в лунном свете огромный силуэт орла.

— Хватай веревку, приятель! Я не могу спуститься ниже!

Веревку? Какую веревку? Вот она! Впереди по льду прыгал конец толстого пенькового каната! А канат уходил в небо, где охватывал могучую птичью шею. Внезапно в душе Тома забрезжила искорка надежды. У него появился шанс.

— Быстрей! — крикнул орел. — У нас нет времени!

Не обращая внимания на топот копыт за спиной, Том из последних сил рванулся за канатом. Свиш-сваш… свиш… сваш… свиш… сваш… близко… еще ближе… почти догнал…

• Предыдущая
• 67/79
• Следующая