Путешественник во времени - Ченсселор Генри - Страница 46

• Предыдущая
• 46/79
• Следующая

— Но если б вы не полезли за тигрицей в ее логово, — заметила Мина, — сэр Генри не последовал бы за вами и не убил бы людоеда, принесшего столько страданий и горя.

— Конечно, — согласился сэр Генри.

— Так, значит, браво!

Снова тишина. Том прекрасно понимал, что Августу стало крайне неловко, когда ему напомнили о происшедшем в зарослях. Он сгорбился на стуле, погрузившись в собственные мысли. А Мина радовалась, как никогда, ее глаза восторженно блестели в свете костра, и выглядела она обворожительно.

— Итак, сэр Генри, — спросила она вкрадчиво, — что вы собираетесь делать с этим прекрасным сапфиром теперь, когда завоевали его?

— Что ж, думаю, для начала я позабочусь об огранке, — ответил он с показным равнодушием, — а потом — кто знает? Пригодится для чего-нибудь.

— А для чего именно?

Сэр Генри рассмеялся.

— Ну, знаете ли, возможно, я уже пообещал его кому-то.

— О? — воскликнула девушка с невинным видом, прекрасно зная, о ком идет речь.

— Возможно, я выполню это обещание.

— Возможно? — улыбаясь, переспросила она. — Всего лишь возможно?

— Посмотрим, — отрезал охотник, отказываясь продолжать разговор.

Глаза Мины загорелись.

— Я считаю, что слово нужно держать. А такой сапфир растопит любое сердце.

— Правда?

— Уверена.

Мина смотрела на огонь, язычки пламени плясали в ее глазах.

— Более чем уверена.

Август больше не мог выносить этот разговор.

— Я вдруг почувствовал страшную усталость, — заявил он и встал так резко, что опрокинул стул. — Боюсь, я вынужден пожелать всем спокойной ночи.

— Доброй ночи, старина, — ответил сэр Генри, улыбнувшись старому другу.

— В-всем сп-покойной ночи, — заикаясь, произнес явно раздраженный Август и, коротко кивнув, скрылся в своей палатке.

— Э-э… думаю, я тоже пойду, — сказал Том, всегда избегавший подобных споров.

— Спокойной ночи, милый Том, — ласково попрощалась Мина.

— Спокойной ночи.

Мальчик опустил полог палатки, рухнул на походную постель и только тогда осознал, насколько странная сложилась ситуация. То, что он счел дружеским состязанием, оказалось не слишком-то дружеским и касалось не только тигрицы, но и Мины. Должно быть, оба пообещали подарить ей камень. Поэтому Август позволил втянуть себя в спор и не мог снести поражения, пусть даже от сэра Генри, своего лучшего друга. Сапфир встал между ними.

Том прислушался к смеху сидящих у костра, и будущее вдруг перестало казаться ему очевидным. Возможно, он рано отмахнулся от истории, рассказанной Джосом, может, она еще не закончилась.

«Тигр был шайтаном, которого нельзя убить… и ночью пришел в лагерь…»

Эти слова вертелись у него в голове. Но почему? Тигрица убита. Убита. Убита. Убита. Он видел это собственными глазами. Свернувшись калачиком, мальчик вскоре погрузился в беспокойное забытье, полное сновидений и призраков.

Через некоторое время Том проснулся. В джунглях стало гораздо тише, слышалось лишь журчание реки, низкий стрекот сверчков, да изредка с верхушек деревьев долетал одинокий птичий крик. Все было в порядке, но почему ему так тревожно? Ему по-прежнему не давал покоя рассказ Джоса, теплился, словно спичка, где-то в глубине сознания. Он никак не мог выбросить его из головы.

Пытаясь заснуть, Том перевернулся на другой бок и задумался о своем отце, Сэме Скаттерхорне. Может, сейчас он тоже лежит в палатке где-то в далеком лесу? Нашел ли он божественную искру или что он там искал, нашла ли его мама? Мальчик страстно этого желал. Он страшно скучал по родителям, больше всего на свете ему хотелось знать, что с ними все в порядке. Никогда прежде дом, школа и все прочие частицы нормальной жизни не казались ему столь далекими, и Том гадал, вернется ли он к ним когда-нибудь. Но от этих мыслей его отвлек какой-то близкий шорох. Кто-то выходил из своей палатки.

Сперва мальчик пытался не обращать внимания на звук, но невольно начал прислушиваться к шагам, проскрипевшим по гальке к опушке джунглей, где они и остановились. Все стихло; Том напряг слух, но больше ничего не услышал.

«Кто это был?»

Он окончательно проснулся, о сне не могло быть и речи. Встав у полога на колени, мальчик осторожно приподнял уголок и выглянул наружу. В лунном свете галечный берег сиял ослепительной белизной. Когда глаза привыкли, Том разглядел темный силуэт человека, стоящего над убитой тигрицей на дальней стороне лагеря. Это был Август, он что-то бормотал себе под нос. Слов было не разобрать, но он украдкой оглядывался на палатки, как если бы что-то прикидывал. По его поведению Том догадался, что не стоит высовываться. Чем бы Август ни занимался, он явно не хотел, чтобы ему мешали.

Потом таксидермист опустился на колени рядом с головой тигрицы и внимательно ее осмотрел. Он по-прежнему что-то бормотал, но уже быстрее, почти взахлеб, потом достал из кармана куртки небольшую темную бутылочку и белый носовой платок. Расправив ткань на ладони, Август зубами вытащил пробку и вытряхнул несколько капель бесцветной жидкости. Все это казалось таким знакомым… В животе у Тома все сжалось от страха, он не верил собственным глазам. Что собирается сделать таксидермист — оживить тигрицу? Но зачем, зачем только ему это понадобилось? Чтобы вновь отправить ее в джунгли? Неужели ему настолько хотелось выиграть сапфир? Должно быть, он сошел с ума…

Заткнув бутылочку пробкой, Август вскочил на ноги. Он действительно походил на безумца. Волосы его взмокли от пота, глаза, когда он оглянулся на лагерь, лихорадочно сверкали. Широко размахнувшись, он зашвырнул пузырек в реку, где взметнулся серебристый фонтанчик, и снова повернулся к тигрице.

Пульс Тома отчаянно загрохотал в висках. Что делать? Август не понимает, что творит… он сошел с ума… его нужно остановить прежде… прежде чем…

Он опоздал. Мужчина наклонился и прижал платок к тигриному носу.

— Нет! — закричал Том, выскочив из палатки.

Но тут раздалось ворчание, и зверь содрогнулся всем телом, как будто его ударило током. Август бросился к костру, швырнул платок на угли и подхватил дымящийся сук. Другой рукой он выдернул из кобуры пистолет. Снова послышалось ворчание, на этот раз погромче, и тигрица подняла голову и села. Она казалась сбитой с толку и пошатывалась, но с каждой секундой все больше приходила в себя — огненной шкуре возвращалась яркость, в желтых глазах начинали плясать гневные искорки. Поднявшись на подкашивающиеся лапы, огромный зверь бросил взгляд на джунгли, а потом повернулся к Августу.

— Давай, проваливай! — закричал тот, размахивая суком. — Уходи! Назад, в джунгли!

Но огромная кошка, не обращая внимания на вопли, двинулась прямо на него.

— Убирайся! — закричал Август и ткнул в ее сторону палкой, словно отгонял собаку.

Тигрица и глазом не моргнула; она шла к нему, прижав уши и оскалив клыки. Август оставался на месте сколько мог, потом развернулся и бросился к палатке. Зверь насторожил уши и порысил за ним, но, заметив Тома, остановился. Желтые глаза неуверенно, почти что испуганно, воззрились на него. Мальчик понимал, что должен что-то сделать, но совершенно оцепенел. Он не мог даже заговорить.

Откуда-то справа от него донесся пронзительный крик. Мина стояла у входа в свою палатку и в ужасе смотрела на тигрицу.

— Убирайся назад в джунгли, тварь, кыш! — в отчаянии закричал Август, но хищник утратил интерес и к нему, и к Тому.

Мина снова завизжала и нырнула в палатку, а следом туда ворвалась и тигрица.

— Нет! — закричал Август. — Не-е-ет! Этого не предполагалось! Остановите это!

Он зажмурился и выстрелил из пистолета в воздух.

Бах!

— Что, черт побери, происходит?

Сэр Генри вылетел из палатки в нижней рубашке.

— Август, что ты тут делаешь с этим пистолетом?

Таксидермист выглядел перепуганным и беспомощным.

— Я… я…

Из палатки Мины донесся новый вопль, за которым последовал отвратительный хруст.

• Предыдущая
• 46/79
• Следующая