Путешественник во времени - Ченсселор Генри - Страница 28

• Предыдущая
• 28/79
• Следующая

Посмотрев вверх, мальчики увидели Августа Кэтчера, спускавшегося по приставной лесенке от светового люка в крыше. Его щеки раскраснелись от мороза, на голове красовалась лихо заломленная енотовая шапка.

— Потом ледяной туман накатил с моря, заморозив ил, в котором стояла цапля, и сковав и птицу, и угря в замершей схватке. Навсегда.

Август наклонился рассмотреть птицу поближе.

— Поистине замечательная находка, — сообщил он тихо. — Говоришь, на болоте?

— Д-да, мистер Август, — с запинкой подтвердил Авель. — В полусотне ярдов от верш.

— Природа не перестает меня поражать. Авель, ты все сделал правильно.

Август улыбнулся, а старший мальчик заметно смутился.

— И ты тоже молодец, Ной, что уговорил брата принести птицу мне.

Младший гордо просиял.

— И вот вам награда.

Август выудил из жилетного кармана две золотые монеты. Одну он вложил в ладонь Авеля, вторую — Ноя. Том понятия не имел, что это за деньги, но глаза мальчишек загорелись от одного их вида. Должно быть, стоили они порядочно.

— Спасибо, сэр, — торопливо поблагодарил Ной, переводя взгляд с Августа на брата.

Авель не мог отвести глаз от сияющей монеты в собственной ладони.

— Мистер Август, сэр, — запинаясь, выговорил он. — Я думал, может… раз птицу нашел я, то…

— То ты мог бы получить больше, чем Ной? — предположил Август, вскинув брови.

Авель вспыхнул и уставился на собственные башмаки. Таксидермист достал из кармана еще одну монету и вложил ее в ладошку мальчика.

— Этого достаточно, Авель?

Глаза того расширились, он охнул от изумления. Теперь в его ладони лежали два золотых соверена. Что он может купить на эти деньги? Точнее, чего он не может купить?

— Вы очень щедры, мистер Август, сэр, — пробормотал он, поднимая голову.

— Не стоит благодарности, Авель. Находка действительно редкая, и вы оба заслужили награду. Но помните, мальчики, — добавил Август уже строже, — я не прошу вас ловить обычных или домашних птиц, выдирать перья из хвостов или таскать яйца. Вы понимаете?

Оба мальчика кивнули и уставились на свои башмаки.

— Да, мистер Август, — тихо ответил Ной.

— Хорошо, — улыбнулся Август. — А теперь ступайте, оба.

— Спасибо, сэр.

Авель натянул на уши толстую черную шапку и попятился прочь из мастерской, младший брат последовал за ним. Том услышал приглушенные радостные возгласы и топот тяжелых башмаков по шаткой лестнице.

— И впрямь примечательное зрелище, ты не находишь, Том? — спросил Август, склонившись над замершим сражением. — Как ты считаешь, кто победил?

Том посмотрел на сцепившихся животных. Он не был вполне уверен.

— Никто?

— Именно. Победила природа.

Мальчик с облегчением улыбнулся. Похоже, он правильно ответил на первый вопрос.

— А вы сможете сохранить их прямо так? Я имею в виду, это вообще возможно?

— Хороший вопрос, — одобрил Август, глянув на него. — И ты как мой новый ученик более чем вправе его задать.

Он нахмурился и внимательно осмотрел цаплю и угря.

— Таксидермист должен владеть многими навыками. Быть одновременно натуралистом, столяром, химиком, кузнецом, анатомом, художником. Но прежде всего он должен уметь смотреть — наблюдать, видеть дикое естество во всех созданиях природы. Вот первое и единственное золотое правило профессии без правил.

Подавшись вперед, он пристально рассматривал цаплю, словно врач пациента. Голос его звучал спокойно и отчетливо.

— Знаешь, я совершенно уверен, что, если бы я выдумал такую композицию, мне никто не поверил бы. Меня бы повсеместно ославили фантазером. Но перед тобой, Том, подлинная природа — лед запечатлел ее для нас. И ее сила — в деталях.

Август обошел птицу кругом, пристально рассматривая каждую черточку.

— Смотри, как ее мышцы напряглись, отдергивая голову. Обрати внимание на гнев, пылающий в ее глазах. А тут, — указал он на угря, — отметь, как изменилась форма его гибкого тела, когда он обвился вокруг шеи цапли, удушая ее.

Он остановился, изучая бок птицы.

— Знаешь, Том, мне кажется, под конец цапля поняла, что скоро умрет. Вот, — указал он на чуть приподнятое крыло. — Она пыталась взлететь, спастись — но слишком поздно.

Август вскинул на Тома сверкающий возбуждением взгляд.

— Здесь целая история, Том. Ты должен запечатлеть ее в сознании, словно объемную фотографию. Это крайне важно, ведь, когда ты возьмешься воплощать эту сцену в макете, это мимолетное мгновение, застывшее во времени, станет именно тем, что ты захочешь получить в итоге. Если ты сумеешь воспроизвести его верно — боюсь, именно что «если», — то создашь нечто дикое и истинное. Иначе твоя работа окажется обычной игрушкой, причем довольно унылой. Подойди-ка сюда.

Взяв лампу, таксидермист отвернулся и быстро подошел к длинному столу перед круглым окном. Перед ним над грудой скребков и швейных игл возвышалось небольшое деревце в цвету, вокруг которого порхали крохотные яркие колибри.

— Нравится? — спросил Август, хотя и так мог бы угадать ответ. — К этому мы еще вернемся. Но сперва понюхай вот это и скажи, что ты думаешь.

Он поднял с подоконника небольшую белую вазочку с букетиком фиалок.

— Надеюсь, они еще свежие — я собрал их как раз сегодня с утра.

Том взял вазочку и поднес к носу. Он не почуял ничего, как ни старался.

— Никакого запаха?

Мальчик растерянно кивнул. Только пыль, больше ничего.

— Ни слабейшего, уверен?

— Да.

Август изогнул брови.

— Ты уверен, что уверен? Как странно. Крайне, крайне удивительно. Так подумала и королева Виктория.

Том в совершеннейшем ошеломлении посмотрел на таксидермиста. Впрочем, как он подозревал, этого от него и ждали.

— Когда понюхала этот букетик на Дрэгонпортской международной выставке рыбного промысла двадцать пять лет тому назад!

Август расплылся в широкой улыбке.

— Видишь ли, Том, это первый сделанный мной макет. Вместе с сестрой; мне тогда сравнялось семь, а ей одиннадцать. Открытие той выставки было грандиозным событием, на него собрался весь город. Нам досталось очень легкое поручение: как только ее величество сойдет с королевского поезда, мы с сестрой должны были выйти вперед, вручить ей букет и низко поклониться. Но, — Август хихикнул, припомнив подробности, — боюсь, я был довольно-таки нахальным мальчишкой, поэтому вместо того, чтобы преподнести ее величеству фиалки, которые дала нам мать, я решил скопировать их из бумаги и воска. Просто для того, чтобы проверить, заметит ли это королева.

— И как?

— Ну, — признался мужчина, — случилось мгновение высочайшего замешательства, когда ее величество поднесла букетик к носу, чтобы вдохнуть аромат, и вдруг поняла — в точности как ты мгновение назад, — что его нет вовсе! Не уверен, что мэру это понравилось.

Том посмотрел на фиалки. Невероятно: даже четверть века спустя они выглядели свежими и настоящими, словно живые растения. Нетрудно было представить замешательство ее величества, но затем мальчик вспомнил, что королева Виктория всегда казалась ему довольно полной и раздражительной.

— Она не рассердилась?

— Рассердилась? — воскликнул Август. — Боже, нет! Узнав, что цветы ненастоящие, она рассмеялась. Потом, конечно, рассмеялся и мэр, и все остальные тоже. А когда я признался, что сам их сделал, она отказалась их принять. Вернула их мне да еще наградила золотой медалью за изготовление цветов.

— Золотой медалью за изготовление цветов?

— Именно. Когда ты являешься королевой половины мира, одно из преимуществ состоит в том, что ты вправе раздавать золотые медали за что угодно. Так мы с сестрой оказались первыми официальными изготовителями искусственных цветов во всей Британской империи. Потрясающе, правда?

— Да.

— Видишь ли, Том, таксидермия не исчерпывается набивкой чучел, ты делаешь все. Все! — воскликнул он, взмахом руки обводя комнату. — Взгляни на это дерево, на эти травинки. Вот, — Август взял с верстака пучок стеблей крапивы и положил их перед Томом, — давай-ка, возьми один.

• Предыдущая
• 28/79
• Следующая