Серебро змея - Пирс Энтони - Страница 16

• Предыдущая
• 16/77
• Следующая

— Я понимаю, — сказал Кайан за ленчем своему хозяину и девушке, которая напоминала ту, на которой он теперь так страстно желал жениться. Забавно, что ему потребовалось увидеть и встретить ее двойника с круглыми ушами из другого мира, чтобы заставить себя понять это!

— Ты понимаешь лопоухих, — сказал Жак, задумчиво пережевывая косточку от ноги дикой пустынной птицы. — Но понимаешь ли ты их на самом деле? Из того, что ты говоришь следует, что в твоем мире нет ничего на них похожего.

— Только легенды, — сказал Кайан. — Старые легенды — скорее сказки. Мы слышали их, когда были детьми. Маленький бессмертный народ, который жил когда-то в горах и изобрел плавление золота. Предполагалось, что они собирали чешую, которую сбрасывали драконы. Никто на самом деле этому не верил, но для детей это были хорошие сказки. Мы все слушали эти сказки вместе с рассказами о рыцарях и драконах, о чародеях и замках. Некоторые из этих последних оказывается, существовали и в самом деле.

— Гм-м. Но здесь у нас есть змеи. Из их пасти стекает кислота. Их зубы крошат скалы. Они проделывают туннели в горах, появляясь на поверхности только за тем, чтобы сбросить свою шкуру и забрать те жертвы, которые им приносят каждый год. Лопоухие собирают шкуры, и занимаются они этим с незапамятных времен. Наше правительство всегда торговало с ними, хотя они живут как отдельная раса.

— Известно ли о смешанных браках? — поинтересовался Кайан.

— Об этом я ничего не слышал. Может быть, это возможно, а может быть и нет. Лопоухие во многом похожи на змей, в этом отношении они каким-то образом имеют другую, более магическую природу. Я не могу представить себе, чтобы какой-нибудь нормальный человек желал бы соединиться с лопоухим. Но предметы, которые они делают из серебра, очень красивы. Они никогда не делают произведения искусства, на которых изображали бы самих себя. Другое название, которое у нас есть для них — это люди змея.

— Хлопки ушами позволяют прогнать прочь маленьких змеев, — сказал Мэтт Бисквит. — Если есть какая-нибудь более ужасная смерть, чем оказаться проглоченным гигантским змеем, так это тогда, когда одна из этих маленьких змеек вбуравливается медленно, потихоньку и непрестанно в твою голову. Человек, у которого такая змейка сидит в мозгу, живет долгое время, но он сходит с ума.

— Маленькие змейки? Я никогда не слышал о маленьких драконах, я хочу сказать, конечно, сразу же после того, когда они вылупляются, они гораздо меньше, чем становятся потом, но они не вбуравливаются в голову, так как при этом они целиком разнесли бы ее.

— Ну, а змеи могут быть разными. Считается, что им требуется много столетий на то, чтобы вырасти большими, и что если большие змеи будут продолжать расти, они постепенно станут такими же огромными, как холмы.

Кайан содрогнулся.

— И что, кто-нибудь уже…

— В легендах, конечно, встречались. Но тот, которого ты описал — из самых крупных, о которых известно. Он был просто гигантских размеров, и я не знаю, как вам удалось выжить.

— Это было… — Кайан заколебался, не желая рассказывать слишком много о перчатках, — просто удачей.

— Больше чем удачей, я бы сказал, — сказал Жак. — Тебе следовало бы посмотреть на него, Мэтт! Он просто взбежал вверх по спине змея, схватил копье и вонзил его глубоко прямо в глаз! Кровь и яд потекли повсюду, но он точно вогнал в мозг острие копья, до того, как выпустил его из рук. Затем я вытащил его оттуда, иначе предсмертные конвульсии раздавили бы его. Мы, те, кто находится вне закона, время от времени убивали змеев; мы опутываем их веревками и вонзаем в их оба глаза наши копья. Но мы никогда не брались за что-то размером даже в половину этого змея. Он был просто огромен!

Остальные посмотрели на Кайана с уважением. Это смутило его.

— А лопоухие последуют за нами на Пустоши? — спросил он, пытаясь отвлечь их внимание.

— Нет, они никогда так не делали. Вероятно, они не могут вынести здесь солнца. Пока мы находимся на Пустошах, мы в безопасности.

— А солдаты короля что, не приходят за вами?

— Не часто. Пустоши, как ты должно быть заметил, не особенно приветливое место.

Хито, злосчастный карлик, подбежал к огню, неся с собой ярко блестевшую серебряную вазу. Никем не спрошенный, он поднес ее к Кайану и протянул ему.

Кайан посмотрел на Жака.

— Что это такое?

— Работа лопоухих, — сказал Жак. — Но искусство лопоухих — это искусство особого рода. Он хочет, чтобы ты посмотрел на эти фигурки.

Кайан взял вазу и поднес ее к свету пламени. Поворачивая ее, он разобрал на ней фигурки рыцаря в доспехах и женщину, которая могла бы оказаться принцессой. Дорога и замок были на заднем плане, и рыцарь с леди, казалось, пришли оттуда.

— Я не вижу…

— Посмотри поближе, — посоветовал ему Жак. — На людей.

Он так и сделал и не увидел ничего, кроме превосходно сделанной работы. Настоящие художники делали эту вазу: фигурки казались почти живыми.

— Вот здесь, — сказал Жак в раздражении. Его палец протянулся и чуть погладил узор — и тут же рыцарь и леди повернулись и, держась рука об руку, прошествовали обратно к замку, наконец исчезнув в воротах.

Кайан заморгал.

— А теперь сделаем так, чтобы они вышли оттуда наружу, — палец Жака погладил ворота. Они немедленно распахнулись, и двое снова вышли, рука об руку, проследовав на свое прежнее место.

Кайан вернул на место свою отвисшую челюсть.

— Я никогда — никогда…

— Это искусство лопоухих. Мы не понимаем его, поэтому мы говорим, что это магия. Из того, что ты говоришь, в твоем мире есть кое-какие столь же странные вещи.

— Очень мало, — слабо согласился Кайан. — Но в мире моего отца…

— Есть что-то, что может с этим сравниться?

Кайан рассказал о ящике, о котором рассказывал его отец, с изображением действительно живущих реальных людей, передвигающихся и разговаривающих внутри. Теперь он находил это менее невероятным.

— Поразительно, — сказал Жак. — Значит, в его мире есть еще более удивительная магия!

— Он всегда говорил, что это наука, — сказал Кайан. — Он всегда говорил, что у науки есть причина и следствие, а магия — она просто происходит и все.

— Для меня они кажутся одним и тем же.

— И для меня тоже. В конце концов, магия имеет причину и следствие, если вы понимаете это. Лопоухие явились причиной того, что эта ваза имеет магический эффект, как следствие их работы. Как и почему, я не знаю, и не знаю, как это можно узнать.

— И я тоже, — согласился Жак.

— Может быть, — неожиданно проговорил Хито тоненьким писклявым голоском, стоя около локтя Кайана, — это для того, чтобы напоминать. Напоминать о том, что лопоухие могут и действительно владеют магией.

— Насчет этого, — сказал Кайан, поворачивая вазу в своих руках, — сомнений быть не может.

* * *

Наступило утро, и Жак разбудил его, осторожно тряся за плечо.

— Эй, Кайан, готов ли ты еще к одному путешествию.

Кайан посмотрел на Жака, склонившегося над ним, и постарался решить это для себя. Он мог заявить, что сейчас было пока еще слишком рано, что он может умереть, если попробует отправиться в еще одно астральное путешествие. Но затем он подумал о своем отце, лежащем там, в той кровати, и стыд перед своей нерешительностью охватил его. Он ведь, в конце концов, и поел и поспал. Хелн может быть не предпринимала путешествий так часто, через такие короткие промежутки времени, но это не означало, что и он этого не может сделать. Он, однако, чувствовал себя чрезвычайно слабым.

Кайан встал, оделся и покорно последовал за Жаком к его собственной палатке. Остановившись у полога, он обернулся назад и увидел Лонни. Она смотрела ему вслед синими пронзительными глазами, приложив к губам кончики пальцев, ее лицо было бледным. Глупая девчонка должно быть не понимала, что происходит, но в то же время чувствовала, что он подвергает себя опасности. Она выслушала все, что рассказывал Жак и что рассказывал Кайан, и не сделала никаких замечаний. Вероятно, она начинала понимать, что многие вещи, которые она раньше отвергала как невозможные и не имеющие смысла, все же существовали.

• Предыдущая
• 16/77
• Следующая