Шофферы или Оржерская шайка - Берте (Бертэ) Эли - Страница 67

• Предыдущая
• 67/111
• Следующая

Место, в которое Бо Франсуа и его товарищи зашли, было нечто вроде заброшенного пустыря, где шайка безнаказанно могла предаваться всевозможным оргиям. Сторона эта редко кем посещалась, так как была гориста, изрезана ручьями и оврагами, делавшими ее почти недоступной. Большие леса, соединенные тут один с другим, представляли верное убежище мошенникам, и потому более сорока лет уже, как леса эти пользовались дурной славой, постоянно поддерживаемой производимыми в них воровством и убийствами.

Со вступления Бо Франсуа в атаманы Оржерской шайки они особенно стали страшны окружающим жителям. Там, действительно, как мы уже сказали, было место общего собрания шайки. Сюда стекались в известные времена из-за тридцати лье всякого пола и возраста мошенники, опустошавшие одну из богатейших провинций Франции.

Никто из путешественников не решался пуститься по этой опасной дороге; никто из земледельцев не смел пройти после заката солнца. Даже вооруженная сила, имеющаяся в стране, оказывалась бессильной перед многочисленностью этих страшных групп, а потому редко сюда и показывалась.

Вследствие всего этого оржерские разбойники окончательно завладели этой местностью, как своим поместьем. Бо Франсуа, подражая только что устроенному тогда правительством разделению земель, тоже разделил эти обширные леса на департаменты, кантоны и уезды, в которых управляли и расправлялись его лейтенанты.

Так, например, Лиферпотские и Пуссинские леса составляли уезды, Эскобильский; Готтенвильский и Летурвильский составляли кантоны. Главными пунктами были Ламюст и Шарсбодуан, примыкающие один к другому. В Ламюсте находилось здание, служившее главной квартирой сановников шайки. Наконец, чтобы не ошибиться и чтобы все знали это распределение, имена их были вырезаны на стволах деревьев в лесу, так что их могли читать и прохожие, вынужденные проходить по этому проклятому месту. (Исторически верно.)

И действительно, страх, внушаемый окрестным жителям разбойниками, был так велик, что последние даже не считали нужным скрываться в этой местности. Уже гораздо позже стало известно, что соседние фермеры хорошо знали настоящее занятие этих нищих и бродяг, часто ходивших к ним проситься на ночлег, они знали их имена, их тайную организацию, в случае нужды они даже легко могли бы исчислить все их преступления.

Постоянно обижаемые этими негодяями, принуждавшими их кормить себя несколько дней кряду, они не могли ни отказать, ни жаловаться и безропотно покорялись их требованиям, не подозревая даже, что этим самым делаются сами почти что сообщниками; только тогда, когда шайка была уже рассеяна, эти люди решились говорить, и судьям пришлось в этом случае убедиться с грустью, что даже и в честных людях гнездится порой много эгоизма и подлости.

Путникам и на этот раз пришлось убедиться во внушаемой страхом к ним услужливости крестьян. Сделав в этот день более двенадцати лье, они шли уже с час пешком в тяжелых плащах, вдобавок по изрытой почве.

Сильно уставшие и измученные, несмотря на то, что дороги оставалось всего на час времени, они захотели отдохнуть и чего-нибудь выпить.

Бо Франсуа остановился на верхушке холма, откуда можно было видеть всю окрестность.

И хотя ночь уже наступила, но такая светлая, лунная, что на большом расстоянии можно было хорошо различать предметы. Осмотрясь, он указал по направлению к опушке леса, на большую ферму.

– Вот где живет этот старый плут Мартон, – сказал он лаконично, – пойдем к нему.

И они направились к ферме.

Вскоре показавшийся в окнах дома свет убедил, что хозяева, несмотря на позднее время, еще не спят. Конечно, причиной этого бодрствования было сознание большого сборища по соседству, но, несмотря на то, ничто не подтверждало их опасений. Не было принято никакой меры предосторожности, даже собаки сидели на цепях, и наружная дверь была едва притворена. Может быть, все это было не что иное, как расчет, так как малейший признак желания защититься мог навлечь на них беду, которой они именно желали избегнуть.

А потому Бо Франсуа стоило только толкнуть дверь в комнату, где все сидели, как она и отворилась. Семья ужинала; за большим столом, с простыми, но сытными кушаньями сидел фермер с женой, детьми, а также и вся прислуга, находящаяся на ферме.

Несколько свечей и огонь в камине освещали комнату.

При входе трех путников, хорошо известных собранию, все перестали есть, говорившие не докончили фраз и водворилось глубокое молчание. Все присутствующие побледнели, некоторые же вскочили с мест.

Бо Франсуа с уверенностью человека, знающего, что никто не посмеет обидеться на его поступки, подошел к столу и, взяв с него стакан и бутылку, налил себе и жадно выпил.

Товарищи последовали его примеру, не извиняясь, не обращая даже никакого внимания на хозяев. А между тем, тут в комнате сидело шесть здоровых крепких молодцов, которые легко могли побороться с этими негодяями, не считая еще сильных работниц, помощь их тоже могла бы пригодиться в случае нужды.

Кроме того, над камином висело несколько охотничьих ружей, заряженных для зайцев и кроликов. Но никому и в голову не пришло защищаться, все эти люди сидели молча, неподвижно, дрожа от страха.

Наконец, сам фермер Мартон, опомнясь от первого ужаса, овладевшего им при этом страшном явлении, собрался с силами заговорить и, рассыпавшись в любезностях, униженно обратился к гостям:

– Ах, это гражданин Бо Франсуа, добрейший Руж д'Оно и хирург… Так, значит, вы опять вернулись к нам! Очень приятно! Очень приятно! Но садитесь же, пожалуйста, господа! Выпейте, скушайте чего-нибудь!… Ну хозяйка и вы дуры! – обратился он к окружавшим его женщинам, – шевелитесь же скорее, черт возьми! Несите сюда ветчины, солонины, вина. Я уверен, что Бо Франсуа и эти добрые друзья охотно выпьют стакан вина.

Бедные женщины, наэлектризованные этим призывом, вдруг все поднялись и, спотыкаясь, принялись бессознательно бегать по комнате.

Повелительным жестом Бо Франсуа остановил их на месте.

– Не нужно, – презрительно проговорил он, – нам некогда, мы на одну минуту, нас ждут.

Товарищи его, налив себе еще по стакану сидра, осушили и их.

– Как это! Вы уж хотите уходить! – заговорил жалобно фермер, хотя сам заикался от страха. – Ах, гражданин! Как вы торопитесь сегодня. Ну, да вас, впрочем, ждут в лесу и не следует заставлять приятелям ждать себя… Честное слово, они там, кажется, славно пируют. Сейчас из нашего огорода слышно было их пение, хотя они там около Мюэста. Но это ничего! Хорошо, когда добрые люди веселятся и без того много горя везде.

Но его никто не слушал; три мрачных посетителя, утолив свою жажду, направились уже к двери. Но видя, как он на этот раз дешево отделался, фермер немного успокоился и, как настоящий поселянин, захотел воспользоваться случаем.

– Ах, господин хирург, – начал он дружеским тоном, провожая дорогих гостей, – у нас бурая коровушка все хворает, не можете ли вы полечить ее? Вы знаете много тайн коровьих болезней.

Польщенный в своем докторском самолюбии, Баптист обещал на возвратном пути зайти на ферму осмотреть корову.

Устроив дело, Мартон не удовольствовался этим; проводя путников до дверей, он остановился на пороге со своим колпаком в руках и отважился крикнуть уже вслед уходившим:

– А вы, гражданин Бо Франсуа, были бы очень любезны, если б запретили своим людям опустошать мой курятник, как в прошлый раз… Не следует так жестоко поступать с соседями… В последнюю жатву они мне оставили всего одного старого петуха, от которого и лисица бы отказалась.

Но своими неосторожными просьбами фермер надоел злодеям.

– Слушай, уходи, старый болтун! – послышался из темноты страшный голос. – Укладывайтесь спать скорее да не вздумайте подсматривать за нами, или и с вами так же поступят, как с цыплятами в последнюю жатву.

Беднягу отбросило на середину комнаты, где он упал на стул среди всей семьи, обезумевший от страха.

• Предыдущая
• 67/111
• Следующая