Царский сплетник и шемаханская царица - Шелонин Олег Александрович - Страница 12

– Ассасины… – дошло до царского сплетника. – А зачем ты к нему пристраивался?

– Так я ж голубое привидение, – проникновенно сказал призрак.

Вот тут Виталику действительно стало страшно, но он постарался виду не подать.

– Попробуй только рядом сесть, – набычился сплетник. – Если я дам в глаз, тебе не только обидно будет.

– Ну хоть бы один нормальный узник попался, – заскулил призрак. – Такой, как я. Правильной ориентации.

– Приблизишься – я тебя с твоей ориентацией оживлю, еще раз убью и здесь же закопаю! – пригрозил Виталик.

– Откуда знаешь, что меня убили? – удивился призрак.

– Все привидения не сами закончили земной путь. Как правило, им в этом помогали. – Заметив, что призрак между делом словно невзначай подплывает все ближе и ближе, юноша выудил из-за пазухи нательный крест. – Учти, если я буду бить, то с молитвой. Так что привидение ты или нет, но фингал тебе гарантирован.

– Противный! – отскочил назад призрак. – Вот и те той ночью с молитвой саданули. – Виталий присмотрелся. Под глазом привидения действительно темнел фингал. – А сами вон в тот угол забились и верещат: «Пихай, пихай!» «Куда пихай! Ты же не в ту дырку суешь!»

– Стоп! – оторопел сплетник. – Ну-ка с этого момента поподробней. Что-то я ничего не понял. Если они тебе отказали, то чем они там занимались?

– Вот и я о том! Я ж к ним со всей душой, а они от нормального общества отказываются. Оргию без меня устроили. И ведь чуть на волю не пропихались, а потом какая-то сволочь пришла и всех их выпустила. И опять я тут один сижу. Хорошо тебя ко мне подсадили.

– Стоп! Не мельтеши. Кто их вывел?

– А я откуда знаю? Стрелец какой-то.

– Узнать сможешь?

– Не знаю. Темно было. Но если ты мне его на ночку оставишь, то я его точно опознаю. Особенно если ты его раком поставишь.

Виталик коротко рассмеялся.

– А раком зачем?

– Да он, когда этих в черных одеждах от дырки оттаскивал, так встал, – мечтательно вздохнул призрак, – так встал! В этой позе точно опознаю.

Как ни трещала у Виталика башка, но он заржал еще сильнее.

– Ты чего? – обиделось привидение.

– Да вот представил себе процедуру опознания. Весь стрелецкий приказ раком…

– Давай! – азартно потер голубенькие ручки призрак.

– Обсудим это позже. Значит, выпустил ассасинов стрелец, говоришь?

– Ага. Через дверь, и камешек за ними заложил.

– Какой камешек? – вскинулся сплетник.

– Вон тот, – указал призрак куда-то в угол камеры.

И тут до Виталика дошло. Он подошел к указанному месту и сразу увидел неровную трещину в стене. Зацепив ее пальцами, потянул на себя. Под ноги ему упал камень. Царский сплетник засунул в образовавшуюся дыру руку, пошарил там.

– Н-да-с… старательные ребята, эти ассасины, – хмыкнул он. – Какие-то жалкие четыре дня землеройных работ, и они почти на метр приблизились к свободе. Так вот чего они здесь пихались. Разом в одну дыру протиснуться пытались. Радуйся! Они тебя все-таки испугались!

– Правда? – расцвело голубое привидение.

– Зуб даю!

– Глупые они, – махнуло ручкой голубое привидение. – Противные и глупые. Обратились бы ко мне, я бы их сразу выпустил.

– Это как? – заинтересовался Виталик.

– А ты во-о-о-он на тот камешек нажми. – Голубое привидение указало на неприметный камень неровной кладки узилища чуть не под самым потолком всего в двух метрах от дырки, прорытой ассасинами.

Виталий встал на цыпочки и послушно нажал. Каменная плита плавно отошла в сторону, открывая черный зев подземного хода. Он, как и ход ассасинов, был не особенно велик, длиной всего три-четыре метра, зато кончался зыбким маревом портала, призывно мерцающего черными ртутными волнами, по которым изредка пробегали золотые искорки.

– Мой люби-и-имый для меня сделал, – ностальгически вздохнуло голубое привидение.

– Опаньки! – обрадовался царский сплетник. – И куда этот портал ведет?

– Откуда я знаю? На привидения портал не действует.

– Стоп, а зачем твой возлюбленный его для тебя делал, если на привидения портал не действует?

– Я тогда еще не был привидением, – грустно вздохнул призрак. – А вот как этот придурок ошибся на три метра со своим порталом, такой взрыв был, что меня тут и прихлопнуло. Вот теперь я вокруг этой камеры и брожу. Узников иногда посещаю. Раньше хоть Кеша заходил…

– Кеша – это кто?

– Возлюбленный мой. Он, после того как меня своим порталом прибил, долго горевал. Вход сюда окультурил. Если камера от узников свободна, сразу через портал ко мне, а я его уже тут дожидаюсь. А последние сто лет, как Кеша умер, так скучно стало!

– Если подскажешь, как эту плиту потом за собой закрыть, я тебя развеселю.

– Как?

– Подскажу начальнику тюрьмы, чтоб в эту камеру почаще узников подсаживали. Как правильной, так и неправильной ориентации. Одних будешь пугать, других иметь. У Малюты сразу работы убавится. Все еще до дыбы сознаваться начнут. А уж об испанском сапоге я и не говорю.

– Ой, противный! – жеманно изогнулось голубое привидение. – Я на тебя молиться буду! С той стороны есть такой же камешек. Вот этот.

Призрак скользнул в подземный ход и указал на аналогичный камень, который должен был закрыть проход.

– Спасибо, друг, за мной не заржавеет.

Царский сплетник раздумывал недолго. Голова, хоть и плохо, но уже работала, и что-то говорило ему, что на свободе гораздо проще отстаивать свою правоту и доказывать невиновность, чем в тюрьме, а потому он поднял с пола шубейку с царского плеча и решительно нырнул в подземный ход. Каменная плита пришла в движение и аккуратно встала на место, закрывая проход.

На этот раз заседание боярской думы проходило под бдительным присмотром войсковых стрельцов в синих кафтанах, которых боярин Кондыбаев понатыкал в палатах царских на каждом углу. Не меньше взвода их, с заранее заряженными пищалями наготове, стояли и позади трона, на котором восседала Василиса Прекрасная. Намек был настолько откровенный, что не понять его мог только лишь ну очень тупой, и, как ни были злы бояре на Гордона, доставшего их своими постоянными поборами, хоть они и скрипели зубами, но пока молчали, сердито сверкая глазами на царицу, перехватившую бразды правления из рук главы боярской думы, который действительно по закону должен был исполнять сейчас обязанности царя.

– Итак, что вы имеете против нового боярина, спасшего вашего царя от лютой смерти? – грозно спросила царица, открывая заседание боярской думы.

– Говорили уже с утра, – поднявшись с лавки, сердито буркнул Буйский.

– Орали, а не говорили. Отдельные личности орали, – одернула его царица. – Сейчас хочу выслушать ваши претензии при полном составе думы! Я хочу знать мнение всех! Высказывайтесь.

– Да чего тут высказываться? – подскочил боярин Кобылин. – Он, ворог, царя-батюшку сгубил, больше некому. Мне мои холопы доложили, что видали царского сплетника, когда он с Малютой о чем-то шептался. Тот к нему в ножки падал, не погуби, орал. Вот помяни, царица-матушка, и его тать совратил на дело лютое.

– Опять же разбойникам с тюрьмы бежать помог, – подхватил боярин Жадин.

– Ить, все по-евойному, по байке его вышло! – не в силах сдержаться, разом загалдели бояре.

– Енто он нарошно ее надысь рассказал.

– Издевался, собака! Вот, мол, какой я вумный! План тайный в открытую вам выложил, а вы, тугомудрые, и не поняли.

– А мы все поняли!

– Все!

– Да полно тебе, Кобылин! Какой такой план? – заволновался кто-то из боярской думы. – Ну, загнул царский сплетник байку глупую, ну и что?

– Верно, Надышкин! Зависть их черная гложет, что царь-батюшка сплетника выделил да возвысил, – поддержал Надышкина боярин Калита.

Боярская дума разом загалдела. Теперь, когда она собралась в полном составе, да еще и под усиленной охраной войсковых стрельцов с заряженными пищалями, мнения сразу разделились, на что и рассчитывала хитроумная Василиса Прекрасная. Тем не менее самые упрямые под предводительством главы боярской думы боярина Буйского продолжали упорствовать в своих заблуждениях.