Выбери любимый жанр

Затерянные во времени (Авторский сборник) - Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис - Страница 90

Изменить размер шрифта:

Действительно, зачем все? Зачем развиваться, строить города? Зачем нужны космические путешествия? Зачем вообще что-то предпринимать, если всех ждет один конец? Когда-нибудь, думали они, Землю ждет судьба Марса. И тем не менее земляне с еще большим упорством, чем марсиане, цеплялись за свое существование. Почему? Они не знали ответа на этот вопрос и все равно боролись. Но чем дольше они оставались на этой дряхлой планете, тем сильнее ими овладевало чувство бессилия. Марсиане, казалось, знали так много, но не могли остановить вымирание своей расы — на что же могла рассчитывать Земля? Да и останется ли население, когда планета достигнет такого ж состояния, как Марс? Соантин считал, что это сомнительно.

— Ваша планета больше, чем Марс, и ее существование будет более долгим,— сказал он.— Я думаю, что эволюция у вас еще далеко не завершена.

Он предположил, что со временем на Земле появятся потомки человека, так же не похожие на него, как не похож человек на динозавров. Эта теория повергла слушателей в большее уныние, чем перспектива вымирания человеческого рода вместе с планетой. За примером не надо было далеко ходить: марсиане пошли по пути создания разумных машин. «Это будут наши наследники, новая раса марсиан,— говорил Соантин.— У них есть разум, они такие же живые существа, как и люди. Несмотря на их металлические тела, они имеют способность к развитию. Они независимы от окружающей среды как ни один другой организм. В основе их строения есть нечто от животного мира, но больше, пожалуй, от растений. На них не влияют ни температура, ни отсутствие кислорода. Их жизнь, основанная на процессе фотосинтеза, может длиться столько, сколько будут существовать вода и солнце».

Но какое это имеет значение, спрашивал себя Гордонов. Машины — это не люди, и какая разница, насколько переживут человека его создания. Вода закончится, погаснет Солнце, и конец неминуемо придет. Все суета — зачем беспокоиться, предпринимать что-то... Таков был итог размышлений, которые порождали у землян стены Аилико. Но они все равно беспокоились и, по крайней мере, прилагали усилия, чтобы выбраться из этого места. За его пределами неизбежный конец казался более отдаленным и менее реальным.

— Куда пошли все остальные? — спросил Винский.

— Не знаю,— ответил Гордонов, не отрывая глаз от экрана.— В больницу, наверное. Это место так и притягивает Плотвинова.

— Не удивительно, если учесть, что он врач. Вы и сами провели несколько дней в мастерских.

— Разумеется. И совершенно озверел от досады. Если бы местные жители, как и мы, использовали бы только простые вещи — например, пар, нефть или электричество,— я смог бы почерпнуть какие-нибудь полезные идеи. Но я даже не понял, что представляют собой их источники энергии, не говоря уже обо всем остальном...

— Не думаю, что разобраться так уж сложно,— с сомнением заметил Винский,— электричество тоже когда-то казалось людям колдовством.

— Спасибо за полезный совет. Конечно, я смог бы разобраться, если бы кто-нибудь объяснил мне базовые принципы. А так я не представляю даже, откуда начать. Будь в моем распоряжении побольше времени, я бы, конечно, напряг мозги... Кстати, если оборудование больницы такое же сложное, то нам придется связать Плотвинова, чтобы увезти его оттуда.

— Не беспокойтесь за него. Атмосфера Аилико действует на него меньше, чем на нас. Жаткин пошел с ним?

— Естественно, здесь ему скучно, а гулять в одиночестве он, по-моему, боится. Говорит, в каждом закоулке Аилико полно призраков.

Собеседники прервали разговор и пообедали синтетической пищей, после чего Гордонов опять уставился на экран. Винский некоторое время сидел рядом, но вскоре ему надоело. Оно взял со стола шлем и снова надел его.

— Пойду прогуляюсь и посмотрю, что там делает доктор,— сказал он.— Все лучше, чем сидеть здесь без дела.

Он надел скафандр и вышел. Гордонов кивнул, но ответить не удосужился.

Пройти по Аилико можно было двумя способами: по улицам или через подземные переходы, которые связывали между собой отдельные здания. В те дни, когда город был обитаемым, переходы были заполнены воздухом, что позволяло жителям передвигаться без скафандров. Но теперь большой разницы не было, поскольку воздух отсутствовал везде.

Тем не менее Винский решил идти через подземный переход, поскольку там пролегал самый короткий путь в больницу. Он спустился на лифте до самого низкого уровня, активизировал подачу кислорода и вступил в воздушный шлюз, отделявший здание от подземных туннелей.

Он долго шел в одиночестве по слабо освещенному коридору и думал, что нельзя порицать Жаткина за то, что он повсюду видит призраков. Много раз, проходя через полутемные перекрестки и галереи, он сам с трудом удерживался от приступов паники. Даже при дневном свете под пепельным небом космонавтов часто охватывало чувство беспричинной тревоги.

Возможно, все дело в том, думал Винский, что этот город был готов в любой момент возродиться к жизни. Ничего не было брошено, разрушено или демонтировано; все системы жизнеобеспечения были наготове. Не верилось, что город покинут навеки.

Найти дорогу не представляло труда. Винский шел и поглядывал на карту, где Плотвинов подчеркнул нужные указатели: оставалось только сопоставить их с надписями на стенах туннелей. Однако идти до самой больницы ему не понадобилось: за полмили до конца пути Винский услышал знакомые голоса и увидел товарищей, идущих навстречу. Они несли какой-то массивный, блестящий предмет, подхватив его с двух сторон. Винский остановился и приветствовал их. Приходилось говорить громко — разреженный воздух плохо передавал звук.

— Я уже начал беспокоиться о вас. Думал, не случилось ли чего,— сказал он.— Что за штуковину вы тащите?

Доктор и Жаткин положили ношу на землю. Это был длинный стеклянный контейнер с закругленными краями, один шире другого.

— Марсианин,— ответил Плотвинов,— я захотел взглянуть на него повнимательнее и сейчас несу его к нам.

Винский склонился над контейнером. Казалось, контейнер был заполнен мутноватой зеленой жидкостью. В жидкости плавало, слегка покачиваясь, обнаженное тело марсианина. Винский подумал, что он выглядит точно как заспиртованный уродец, даже еще хуже. Мутная жидкость не позволяла разглядеть детали, но было заметно, что пропорции фигуры марсианина существенно отличаются от земных.

— М-да. Нечего сказать, приятное занятие вы придумали,— произнес Винский, морщась.— Только марсианских трупов нам тут и не хватало. Где вы это нашли?

Плотвинов усмехнулся.

— Могу показать,— предложил он.

— Мне что-то не хочется. У меня и так паршивое настроение, и вид марсианского кладбища меня вряд ли развеселит.

— Тем не менее я считаю, что вам будет интересно на это взглянуть.

— Ну ладно,— неохотно сдался Винский. В глубине души его заинтересовала находка доктора.

Они оставили контейнер на полу, а сами отправились обратно в больницу.

Пройдя мимо ряда лифтов, они зашли в самый последний, и, к удивлению Винского, лифт поехал вниз. Проехав несколько десятков футов, лифт остановился, и исследователи очутились в небольшой пустой комнате. Плотвинов нажал на какую-то кнопку, и массивная дверь на противоположной стороне комнаты отворилась. Доктор вошел внутрь, нажал на невидимый рычаг, и темнота осветилась рядами тусклых огней.

Глава 6

В склепе

Винский огляделся и громко вскрикнул. Перед ним расстилалось уходящее в бесконечность подземелье. Под потолком в обе стороны уходили ряды бледных ламп, постепенно превращаясь в едва заметное мерцание вдалеке.

Все пространство подземелья было заполнено точно такими же стеклянными контейнерами, какой несли Плотвинов и Жаткин. Тысячи — а может, и сотни тысяч контейнеров с телами марсиан стояли горизонтально в пятиярусных стеллажах. Их бледные тела едва просвечивали сквозь зеленоватую жидкость

Но крик Винского был вызван не только этим поразительным зрелищем. Его взгляд был устремлен на лежащее на полу среди осколков контейнера тело. Две ячейки ближайшего стеллажа были пусты.