Затерянные во времени (Авторский сборник) - Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис - Страница 44

• Предыдущая
• 44/162
• Следующая

Мэри протянула руку к газете и перечитала последний абзац. Какой же она была дурой, надеясь, что этого не случится. Она выронила газету и лежала, думая о Дейле и о себе.

Когда она вышла за Дейла, то сумела вызвать у себя сочувствие к его интересам. Теперь же вынуждена была признаться себе, что утратила это сочувствие. В редкие мгновения полной откровенности она признавала, что ревнует к его мужским интересам.

Десять лет назад, когда Дейлу было всего двадцать четыре, он выиграл свой первый беспосадочный Экваториальный Полет и стал кумиром для тысяч людей. И это было лишь начало его фантастических успехов. Он продолжал идти от победы к победе, собирая в ходе своей эффектной карьеры призы и срывая все новые аплодисменты. С той поры он трижды побил собственный рекорд. Благодаря упорному труду и выносливости Дейл вырос в глазах общественности до масштабов какого-то сказочного сверхчеловека.

Супруга сожалела, но принимала тот факт, что массы давали ему нечто такое, чего она не могла дать. Как-то раз, находясь в состоянии полной депрессии, она призналась подруге:

— Мои соперницы не столько люди, сколько вещи. Вещи, вещи, вещи! Почему мужчины так много думают о вещах? Почему им всегда хочется все менять и изобретать новые и новые машины? Ненавижу их машины! Иногда я думаю, что они естественные враги женщин. Когда я вижу пролетающую ракету, то часто говорю себе: «Мэри, вот твоя соперница — она может дать твоему мужу больше, чем ты...» Нет, это не чепуха. Если я сейчас умру, то он тут же обратится к своим машинам и напрочь забудет обо мне, делая их. Но если у него заберут его любимые машины, он не посвятит себя мне, а попросту захандрит и будет несчастен.

Я ненавижу его машины. Мне хотелось бы разнести их на мелкие кусочки. Они меня пугают и иногда снятся по ночам. Большие колеса гудят, кружатся, а длинные стальные штоки скользят вверх-вниз. Дейл стоит среди них, смеясь надо мной, потому что я не могу к нему пробиться, а ряды колесных зубцов готовы перемолоть меня, если я попытаюсь подойти. Я могу лишь стоять в отдалении и плакать, тогда как Дейл смеется, а проклятые машины грохочут и грохочут. Говорю тебе, ненавижу я их. Ненавижу!»

Неразумно было, сообразила она теперь, выжимать из Дейла обещание, что он прекратит гонки на ракетопланах и будет участвовать только в состязаниях для маломерных судов класса флип. Он уступил лишь с большим скрипом, это раздражало его, хотя сперва он и пытался скрывать раздражение. Теперь же она поняла, что Дейл не мог сдержать свое обещание.

Размышления Мэри прервал хруст гравия. Чьи-то голоса выкрикивали невнятные фразы. Раздался глухой стук моторов, зажужжали вращающиеся паруса. Гирокерты и другие аппараты взмыли в воздух.

Дверь открылась, и вошел Дейл. Нагнувшись, он поцеловал супругу. Усевшись на край постели, взял ее за руку и извинился за опоздание. Мэри лежала, откинувшись на подушку. Он выглядел таким молодым, таким сильным и полным энергии. Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, Мери порой казалось, что она старше. Дейла невозможно было представить себе иным, только юным искателем приключений. До нее вдруг дошло, что муж выглядит счастливее, чем в последнее время.

— Дейл,— спросила она,— чего хотели все эти репортеры?

— Прошлой ночью у нас в мастерских случилась одна небольшая неприятность,— признался он.— Они хотели об этом знать, дорогая. Ты ведь в курсе, как они стремятся вызнать все до мельчайших подробностей.

Мэри посмотрела ему в глаза.

— Дейл, пожалуйста, будь со мной откровенен. По-моему, их гораздо больше интересует вот это,— она взяла газету и показала последний абзац.

Он прочел и согласился:

— Наверное, да.

— А теперь, когда ты рассказал о своих исследованиях всему миру, мог бы рассказать и собственной жене.

— Сожалею, дорогая. Я вообще никому не рассказывал, и никто бы еще много месяцев ничего не узнал, если бы не вчерашний случай. Газетчики пронюхали, и их было не остановить.

— Дейл, ты обещал мне, что оставишь гонки на ракетах.

Он опустил глаза и поиграл с пальцами руки.

— Это не совсем ракетные гонки...— начал он.

Она покачала головой.

— Но ты мне обещал...

Он встал и подошел к окну, засунув руки в карманы брюк.

— Я должен. Когда я это обещал, то не ведал, что говорю. Думал, что смогу угомониться, бросить все это. Я попробовал, но, видно, не создан проектировать машины для других людей. Черт подери, я еще не старик. За последние два года я спроектировал и построил несколько лучших в мире ракетопланов! А потом мне приходилось сидеть на земле, словно какому-то замшелому старцу лет восьмидесяти, в то время как разные молодые дураки проигрывали гонки и гробили мои машины чертовски скверным пилотажем. Думаешь, легко мне было смотреть, как измываются над моими творениями? А я все время знал, на что способны мои машины, и мог это доказать! Последний год был для меня просто адом, это было все равно как... все равно как рожать одного мертворожденного ребенка за другим.

— Дейл!

— Извини, Мэри, извини, милая.— Он снова повернулся к ней.— Мне не следовало этого говорить. Но неужели ты не понимаешь, что для меня значат ракетопланы? Работа с ними отнимала всю мою жизнь. Попытайся это понять, дорогая.

Слушай, ты всю свою жизнь хотела ребенка, которого тебе предстоит родить. А что если бы тебе вдруг сказали: ты не сможешь его иметь,— вообще никогда не сможешь иметь детей. Разве после этого весь мир не показался бы тебе никчемным? Разве жизнь не лишилась бы смысла? Именно это я и ощущал. Я пообещал тебе бросить дело, которым всю жизнь хотел заниматься до того, как встретил тебя. Ну, я пытался и сделал все, что в моих силах, но этого обещания я сдержать не смогу...

Мэри лежала молча. Она не понимала, точнее, не хотела понимать. Муж вел себя эгоистично и глупо. Сравнивать разбившуюся машину с мертворожденным ребенком! Говоря так, словно его страсть к скорости можно сравнивать со стремлением родить ребенка. Какая чушь! Он сам говорил, словно ребенок. Почему он не мог понять, что это значило для нее?..

Дейл продолжал говорить. Что-то о том, что она творит своим телом, а он — своим умом. Что ни ему, ни ей нельзя налагать запрет на право другого творить. Но она никогда и не говорила, что ему не следует строить ракетопланы — ему не следует на них летать. Это нечестно... Ведь это его ребенка ей предстояло родить. Его собственного ребенка, который заставлял ее чувствовать себя такой больной и старой...

— Что ты собираешься делать с новой ракетой? — спросила она.

— Попытаюсь выиграть приз Кейнца,— кратко ответил он.

Мэри резко села на постели. Глаза ее расширились в ужасе.

— О, Дейл, нет...

Голос ее оборвался, Мэри упала в обморок.

Во вторник вечерние газеты подняли изрядный шум вокруг Дейла, но читающая публика, закаленная примерами того, как сегодняшние сенсации на следующий день опровергаются, в среду утром восприняла это сообщение как новинку. Игнорировать извергнутые с Флит-стрит заголовки было невозможно.

«КЕРТЕНС ОТВАЖИВАЕТСЯ НА СМЕРТЕЛЬНЫЙ РЕЙС» -

вопила «Дейли Хейл».

««КЕРТ» И ПОКУШАЕТСЯ НА ПРИЗ КЕЙНЦА» —

ревела «Дейли Эксцесс», а «Вьюс-Рикорд» подхватывала:

«АНГЛИЙСКИЙ АВИАТОР БРОСАЕТ ВЫЗОВ КОСМОСУ»

«Постер» и «Телеграмм» напечатали передовицы о британской смелости и отваге, поминая Нельсона, генерала Гордона[1] и Малькольма Кэмпбелла[2]. «Постер» также поведала, что Дейл когда-то охотился верхом.

«Дейли Социалист» после похвального слова на первой странице, очень схожего с помещенным в «Хейл», в короткой статье, на менее заметном месте газеты, задавалась вопросом: нельзя ли было пущенные на такое предприятие средства с большей выгодой израсходовать на социальные нужды? «Дейли Артизен» преподнесла данную историю под несколько пристрастным заголовком:

• Предыдущая
• 44/162
• Следующая