Духовные основы жизни - Соловьев Владимир Сергеевич - Страница 10

- 347 -

частиц. Наконец, наша чувственная душа вместо того, чтобы служить опорой и орудием для деятельности духа, вместо того, чтобы воплощать в чувственной области содержание блага и истины, давая ему образ красоты, — наша чувственная душа предаётся слепому и безмерному стремлению плотской жизни, у которой мет внутренней цели, а только один внешний конец — в смерти и тлении.

Вместо того, чтобы восприимчиво обращаться к сущему, давать ему место в себе и воспроизводить его, делаясь новым живым образом его полноты, — мы сосредоточиваемся в себе и, обостряя все свои душевные силы, как бы обращаем их этим острием против сущего, производя только разрушение и разложение.

Наша воля стремится к господству вместо единения, ум наш вместо разумения всеединого сущего предаётся произвольным рассуждениям о бесконечно многих предметах; наконец, наша чувственная душа вместо оживотворения материи духовными силами стремится только к бессмысленному наслаждению материей.

Если бы наша душа сохраняла свой внутренний предел, имея божественное совершенство предметом и целью своей жизни, она не нуждалась бы ни в каких внешних ограничениях и пользовалась бы полнотой истинной свободы и беспредельности. Но, отвращаясь от Божества, она извращает свою природу, наполняется дурным содержанием, приобретает бессмысленные навыки и увлекается ложной беспредельностью: беспредельным самолюбием, бесцельным умствованием, безмерностью чувственных пожеланий. В виду этого, прежде чем восстановить нашу душу в её истинном положении между Божеством и природой, мы должны очистить её от приобретенного зла. Ложная безмерность нашей души должна быть умерена и ограничена действием благодати, сочетавшейся с нашей доброю волей. По отношению к нашей извращённой природе это действие выражается отрицательно: в обязанности воздержания или поста в широком смысле. Это есть наша начальная, коренная обязанность по отношению к нашей природе. Везде, где оказывается безмерное ненасытное стремление природных сил, необходимо воздержание, самоограничение или пост.

Есть пост духовный: воздержание от самолюбивых и властолюбивых действий, отказ от власти и славы человеческой. Этот пост особенно необходим общественным деятелям. Правило его: не ищи власти и господства; если призван к власти и господству,

- 348 -

смотри на них как на служение. Каждый раз, когда приходится без пользы для ближних заявлять о себе, показывать своё превосходство и силу — воздерживайся от этого: не давай пищи своему самолюбию.

Есть пост умственный — воздержание от односторонней деятельности ума, от бесплодной и бесконечной игры понятий и представлений, от нескончаемых вопросов, без толку и без цели предлагаемых. Этот пост особенно необходим людям учёным, забывающим изречение старого Гераклита: многознанье уму не научает. Правило этого умственного поста: не ищи знаний без пользы для ближнего и для дела Божия. Не ищи новизны и оригинальности в мыслях. Каждый раз, как приходится высказать взгляд, не связанный с общим благом, воздерживайся от этого. Не придавай преувеличенного значения научным знаниям; ибо наука всегда имеет две неизбежные границы: в предвзятых мнениях учёных и в неполноте научного материала. Подчиняй умственную деятельность нравственным требованиям. Одним словом: не давай пищи праздному умствованию.

Наконец, третий, в собственном смысле, пост есть пост чувственной души, т. е. воздержание от чувственных наслаждений, неуправляемых и неумеряемых сознанием ума и властью духа. Основным и главнейшим видом физического поста всегда по справедливости считалось воздержание от кровавой пищи, от мяса теплокровных животных, ибо этого рода пища прямо противоречит идеальному назначению нашей физической деятельности. Истинная задача нашей чувственной жизни — возделывать сад земли — превращать мёртвое в живое, сообщать земным существам большую интенсивность и полноту жизни, — животворить их. Прямая противоположность этому — умерщвлять живые существа в особенности там, где жизнь достигает наибольшей силы и напряжённости, как у теплокровных животных. Пока мы ещё не способны животворить мёртвую природу, мы, по крайней мере, должны как можно меньше умерщвлять живую. Таким образом, начальная обязанность физического поста направлена не только к ограничению наших чувственных наслаждений, но и к исправлению наших прямых отношений к внешней природе.

Мы не можем сразу исправить эти отношения, не можем совершенно избавиться от необходимости умерщвлять, чтобы жить;

- 349 -

но мы можем и обязаны постепенно ослаблять и уменьшать эту необходимость. Если это зло не может быть совсем уничтожено, то во всяком случае чем меньше его, тем лучше, и мы должны по мере возможности сводить его к наименьшему. Поэтому мудрость св. Церкви, не требуя безусловного воздержания, признаёт много степеней и видов физического поста.

Общее правило физического поста: не давай пищи своей чувственности; полагай границы тому убийству и самоубийству, к которым неизбежно ведёт погоня за материальными удовольствиями, очищай и перерождай свою собственную телесность, чтобы приготовить себя к преображению всемирного тела.

* * *

Молитва, милостыня и пост суть три основные действия личной религиозной жизни — три основы личной религии. Кто не молится Богу, не помогает людям и не исправляет своей природы воздержанием, тот чужд всякой религии, хотя бы думал, говорил и писал о религиозных предметах всю свою жизнь. Эти три основные действия религии так тесно между собою связаны, что одно без другого не имеют никакой силы. Если молитва не побуждает нас к благотворению и не укрощает нашу чувственную природу, то такая недобрая и бессильная молитва не есть истинная молитва, — в ней есть какая-нибудь примесь своекорыстия, лжи или самолюбия. Точно также, когда милостыня не предполагает молитвы и не сопровождается воздержанием, тогда она выражает более слабохарактерность, нежели настоящую любовь. Истинная милостыня есть высшая справедливость, и потому она должна опираться на вышнюю благодать. Наконец, пост, предпринятый самолюбиво для упражнения в самообладании, или же из тщеславия, если и даёт силы, то не на благо; а пост хотя бы и соединённый с молитвою, но не растворенный милостью, остаётся тою жертвой, про которую сказано: «милости хочу, а не жертвы». В соединении же этих трёх: молитвы, милостыни и воздержания действует единая благодать Божия, которая не только связывает нас с Богом (в молитве), но и уподобляет нас Божеству — всеблагому (в милостыне) и ни в чём не нуждающемуся (в воздержании).

Эти три основные действия религиозной жизни суть вместе с

- 350 -

тем и основные обязанности религиозного человека. Мы можем быть обязаны только к тому, что в нашей власти. Не в нашей личной власти соединить себя всецело с Божеством, спасти человечество и переродить природу мира. Поэтому религия и не говорит никому из нас лично: сливайся с Божеством, спасай человечество, возрождай вселенную. Но в нашей власти молиться Богу, помогать нуждающимся ближним и исправлять собственную природу воздержанием. Это в нашей власти и это — наша обязанность, личная обязанность каждого из нас.

В исполнении трёх религиозных обязанностей воплощаются и три религиозные добродетели. Молись Богу с верой, делай добро людям с любовью и побеждай свою природу в надежде будущего воскрешения. Этим исчерпывается наше отношение к благодати Божией внутри нас. Но благодать Божия открывается и вне нас — в жизни мира и человечества. Действительного разделения между внутреннею и внешнею жизнью, между единичным лицом и его собирательною средой — не может существовать, а потому мы должны узнать сущность исторического откровения и те новые, уже не личные, а общественные обязанности, которые оно на нас налагает.

- 351 -

I. Мир весь во зле лежит (1 Иоан. 5, 19).