Скорпион - Валяев Сергей - Страница 43
- Предыдущая
- 43/87
- Следующая
Теперь у меня нет никаких сомнений, что грубый наезд на господина Фиалко совершает некое отдельное от государства образование, преследующие свои цели. И это обстоятельство радует, поскольку сражаться в одиночку с самодержавной Системой, конечно, можно, но лучше не нужно.
— Да, — вспомнил я, — а кто перетащил нашего Мишу Яковлевича в столицу? На самом-то деле.
— Ааа, тоже петух ещё тот, — ответил Старков и заглотил очередную рюмку водки. — Из бывших сталинских наркомов по фамилии Тихий. Как он сохранился, ума не приложу. Товарищ Сталин не любил педерастию, это я тебе говорю.
— Нету его, — развел я руками.
— Кого?
— Товарища Сталина.
— Нету, — согласился полковник. — А жаль, он хотел всех этих… на баржи и в море.
— Зачем?
— Как зачем? — ударил кулаком по столу. — Пустить на дно. А что дешево и сердито? Ты против?
— Я против, что ты клюкаешь, как сапожник.
— Ладно тебе, устал я, Алекс, устал. И не от работы — от бессмыслиц. Понимаешь, нет смысла вокруг, нет. А нет смысла, какой тогда смысл всего, а?
— Без комментариев.
И на этом наш дружеский обед завершился. В целях конспирации полковник Старков отправился пешком, не пожелав воспользоваться автомобилем, я же покатил на джипе в скоротечных мыслях о своих последующих действиях.
Дополнительная информация от секретных сотрудников не поступала, следовательно, у меня пока имеется три стези. Первая: нагрянуть в «Оргхимбанк» и взять всех за глотку, но совершать наскок без предварительной подготовки не имеет смысла. Вторая: начать сбор информации по гражданину Тихому, плохо лишь то, что он покойник, а они, как правило, молчуны крепкие. И третий путь — в храм Мельпомены, и не одному, с хорошенькой новой знакомой по имени Марина. Вопрос, правда, в том, чтобы найти её и пригласить на балет «Лебединое озеро». А почему бы и нет — можно ведь совместить приятное с полезным. Посмотрим, чем дышат современные голубые театралюбы, хотя понятно какими испарениями, и познакомимся поближе, я имею ввиду, себя и девушку. Главное, отыскать её, что, впрочем, с помощью телефона не составит никакого труда.
— Привет, — говорю. — Это я, Алекс.
— Какой Алекс? — удивляется девушка.
— В смысле, Саша, который страховой агент, — вспоминаю легенду. Забыла, Марина?
— Такое забыть трудно, — смеется. — Хочешь застраховать мою жизнь?
— Непременно так.
… В Большой театр, где мной от имени господина Фиалко были заказаны билеты, мы опоздали. По причине уважительной. Девушка пригласила меня на квартиру своей бабушки и я не мог отказать себе в удовольствие познакомиться с её настоящей родней. Встретила меня хлопотливая, морщинистая, как гномик, Василиса Павлиновна и принялась кормить пирогами и рассказами о житье-бытье. И пока внучка собиралась в культпоход, бабулька успела изложить всю семейную сагу. Для себя я уяснил, что господин Фиалко женился на женщине с пятилетним ребенком в достославном городе Серове. Когда жена Варвара умерла от рака груди, Михаил Яковлевич благородно удочерил Марину, и даже для её воспитания выписал в Москву её родную бабушку. И для общего удобства прикупил вот «якие хоромы, добрый он человек», чуть ли не расплакалась от чувств Василиса Павлиновна, представляя мне малогабаритную панельную квартирку.
— Хоромы, — согласился я.
— Ой, добры хоромы.
— Хоромы, всем хоромам хоромы.
— Ой, хоромы-хоромы.
— Прекратите, люди, — вмешалась в наш столь содержательный разговор Марина и спросила: не против ли я, если вместе с нами к роднику Большого припадет ещё одна дама?
— Дама? — насторожился.
— Очень приятная дама, — рассмеялась девушка. — Дина Штайн, она дипломат из Германии. И журналистка тоже.
— Под твою ответственность, — передернул плечами. — Еще ославит на весь мир.
— Ну тогда вперед, страховой агент!
Бабулька подслеповато поглядела снизу вверх на меня, затем вздохнула и перекрестила:
— Идить с Богом, детки.
И с этим сердечным благословением мы, великовозрастные дети, помчались на вездеходе туда, где можно было приобщиться к высокому искусству.
Встретив у парадных колонн Большого даму Дину Штайн, похожую на крашеного мопсика, но на шпильках, я направил её и Марину в царственный зал, а сам поспешил в гальюн: сказалось тороватое чаепитие с дорогой Василисой Павлиновной.
Увидев себя, мятого, в зеркалах, решил привести в порядок. Стащил куртку и принялся умываться. Когда плескался, как утка в пруду парка Кузьминки, явился ломкий человек в костюме с алмазными блёсками и в такой же мерзкой феске. Парадным вихляющим ходом и макияжным обличьем он походил на того, кто был в экстренном розыске, то бишь на Макова, и поэтому я без лишних лирических колебаний приставил к его головному убору ствол «Стечкина». Мои действия в зеркальном туалете произвели на популярного эстрадного певца Пенькина (как позже выяснилось) неизгладимое впечатление. Он широко открыл глаза, точно не веря такому безобразию, потом присел от страха и совершил в искрящиеся штанины то, за чем он, собственно, и пришел в это комфортное во всех отношениях место общего пользования.
Убедившись, что произошла ошибка, я шаркнул ногой и посчитал нужным заметить:
— Хотя ты и в феске и певун известный, но совет мой добрый: носи бирочку с Ф.И.О. Понятно, козел? Тогда не будет никаких недоразумений, уверяю, — и поспешил покинуть неприятное общество того, кто своими высокохудожественными устремлениями раздвигал не только сценические горизонты российской песни, но и послушные попки своих слушателей.
С легким скандалом меня запустили в зал с позолоченной геральдикой и тяжелым пурпурным бархатом. Из оркестровой ямы доносились, прошу прощения, чарующие звуки. На сцене уже происходило балетное действо — происходило по своим странным искаженным законам. В слабом свете и в десятом ряду я обнаружил своих милых спутниц. Пройдя по ногам восторженных зрителей, плюхнулся в плюшевое кресло. Марина покосилась и сдержанно улыбнулась, радуясь, очевидно, тому, что я не свалился в оркестровую яму.
Что сказать про балет? Больше всех мне понравился танец маленьких лебедей и то, что я имел возможность осмотреть зал. У многих лица были, как маски, и у меня возникло впечатление, что нахожусь среди манекенов. Естественно, тот, кого я искал, отсутствовал, видимо, по причине уважительной — или спешно улетал из страны, или лежал на мусорной куче.
— Не понравилось, Саша, — спросила Марина во время антракта. Инициатива-то твоя, по какой причине? — смотрела хитро.
— Хотел сделать приятное, — и хотел поцеловать ручку.
— Не ври, — ударила по затылку. — Признавайся нам во всем, или мы с тобой не дружим, да, Дина?
— Да, — ответила та с незаметным акцентом и улыбаясь мне, как Гретхен рыцарю в железных доспехах.
— Признаюсь во всем, — согласился я. — Но прежде выйдем на свежий воздух.
Когда мы втроем сели в автомобиль, Марина потребовала от меня обещанного признания, кто я есть на самом деле? По утверждению девушки, образ затюканного страхового агента никак не складывался в её глазах.
— Да, Дина?
— Да, — отвечала та. — Алекс, вы не страховой агент — вы агент КГБ или как это у вас сейчас называется?
— Нет, страховой агент, — валял ваньку. — И мой образ очень даже складывается.
— Саша, меня тоже учат профессии, — объяснилась Марина. — Ты такой страховой агент, как я топ-модель.
— Жаль, что ты не она, хотя вполне…
— Прекрати, — потребовала. — Как я понимаю, у папы неприятности. И очень большие неприятности.
— Сейчас жизнь такая, неприятная, — передернул плечами. — Марина, лучше будет, если каждый из нас…
— О, прошу меня извинить, — выступила мадам Штайн. — Но я пожалуй, пойду.
— Нет-нет, мы Диночку не отпускаем, — заволновалась Марина.
Короче говоря, мы договорились, что чужеземная любительница нашей «клубнички» приглашается на поздний прощальный ужин при свечах у бабульки Василисы Павлиновны, поскольку она, Дина Штайн, разумеется, завтра убывает на родину.
- Предыдущая
- 43/87
- Следующая
