Скорпион - Валяев Сергей - Страница 32

• Предыдущая
• 32/87
• Следующая

— А вы, Лева, говорите, «замечательная во всех отношениях», усмехнулся Дыховичный.

— Тогда кто ее? — не унимался любознательный донельзя мэр. — И меня кто хотел?..

— Вот над этим и работаем, Лев Михайлович, — ответил Папа-дух — А пока мои мальчики будут вас охранять — охранять днем и ночью.

— Днем и ночью, — потерянно проговорил руководитель городской администрации. — Ничего не понимаю?

— Не желаете на посошок?

Я понял, что моя миссия под ночными деревьями успешно завершена и можно удалиться на покой — пока не вечный. Хотя кому-то не терпелось отправить меня на вечный: в наушниках раздался новый голос:

— Хозяин, чужой на территории?

— Что?

— Пацаны колеса обнаружили.

— И что?

— Там чегось тикает!

— Тикает, мать вашу! — выругался Папа-дух. — Как запустили-то? Теперь ищите. И мне его — живым или мертвым.

Перспектива для меня возникла самая радужная. Кажется, охотник превращается в зверя, за шкурой которого…

Закинув за плечи рюкзачок, легким шагом переместился в местности, насыщенной южной растительностью. На аллеях суетилась охрана с автоматическим оружием и фонариками, она была непрофессиональна и при крайней необходимости для многих из мелькающих теней эта ночь могла бы стать последней.

Когда за спиной раздался отрывистый лай псов, пришло время действовать более радикально; и через мгновение радиоуправляемый заряд пластита разорвал в клочья несчастное отечественное авто. Плазмоидный огненный шар вспух над деревьями. Многократно усиленный горным эхом звук взрыва ударил по окнам — мелодично зазвенели лопнувшие стекла. В схожих ситуациях трудно сохранить самообладание, возникает впечатление, что тебя обстреливают турки из базук и ракетных установок. Есть с чего потерять голову, иногда в буквальном смысле этого слова.

Счастливо покинув опасную зону «Орлиного гнезда», я выкарабкался по камням на трассу и перешел на бег трусцой, поскольку час был полночный и движения общественного и личного транспорта не наблюдалось.

Потом услышал за спиной приближающий звук мотора. Определив на расстоянии модель, перешел на шаг и сделал вид, что я турист, нечаянно заблудившийся в горах. Старенькие «Жигули» притормозили на взмах руки. Открыв дверцу, с улыбкой приготовился произнести дежурную фразу и позабыл все слова на свете.

Во-первых, в мой опрометчивый лоб метил ТТ, находящийся в руках какого-то юного душегубца, а во-вторых, за рулевым колесом благоухала чайной розой… Стелла:

— Привет, котик, — покривила губы в многообещающей усмешке. — Что-то не так, Савелий?

Не люблю, когда молодые дураки угрожают мне оружием. Я без лишних слов нанес упреждающий удар пальцем в шею юнца, и он тотчас же обмяк на заднем сидении.

— Какими судьбами, Стелла? — проверил боеготовность ТТ.

— Проезжала мимо, — ответила спокойно. — Садитесь-садитесь, Вячеслав Иванович, или как вас там? Я по вашу душу.

Что тут говорить — говорить нечего. Лучше молчать и делать вид, что ничего поразительного в мире не происходит. Единственное, что понял: ситуация вышла из-под моего контроля. Однако сделал вид, что все идет своим нормальным ходом и, пав на переднее сидение, поинтересовался:

— По мою душу, как интересно? И кому она нужна?

— Братьям Собашниковым.

— Петечке и Федечке, — обрадовался. — Надо же такому счастливому совпадению, я их тоже мечтаю увидеть.

— Увидишь, Савелий, — пообещала.

— А тебя как зовут, милочка? — пытался уяснить смысл происходящего.

— Если ты Савелий, я — Стелла, — ответила со значением.

— Значит, наша первая встреча под луной не случайна? — был на удивление проницателен.

Со мной согласились: в этом мире все происходит по высшим законам любви. Я чертыхнулся, такое впечатление, что участвую в комедийно-пошлом водевиле на ревматических досках провинциального театра. Интересно бы ещё знать, в качестве кого?

— Я — Вячеслав Иванович, — признался. — А ты кто?

— Тогда я Сусанна Эразмовна.

Я рассмеялся: нельзя сказать, что постановщики водевиля были оригинальны. И назвал их имена: Петечка и Федечка, не так ли? Конечно же, они — больше некому. Как они могли оставить без внимания и последствий наглое вторжение на личную яхту и нападение на особняк, с последующим умыканием младшей сестренки?

— А не работал ли Васек Татарчук на вас, родные? — догадался.

— Теперь это не имеет никакого значения.

— Ничего не имеет значения, дорогая? — переспросил. — И наша жемчужная ночь?

Таинственная незнакомка пожала плечами: дело прежде всего, чекист. Она была права: братья Собашниковы вели свою коммерцию лучше, чем я мог предположить. Почувствовав угрозу, они сразу же взяли на прихват пришлого, и без особых проблем. Я испытывал некое постороннее присутствие, например, в аэропорту, да не придал этому значение. Сейчас главное другое: знают ли они о забытом рыбачьей домике? Думаю, нет. Если бы знали, не допустили такого привольного поведения Анастасии. Или эта девочка тоже является одним из персонажей водевиля?

Ах, водевиль-водевиль, как поется в песенке. Надо полагать, что братья Собашниковы, попавшие волею случая, под жестокий пресс господина Дыховичного, решили изобразить на подмостках свою буффонаду. Не с помощью ли коверного в моем лице?

— Как понимаю, мы были не только в одной койке, — сказал своей спутнице. — Теперь в одном окопе?

— Но на разных фронтах, — отшутилась та, которая в мановение ока превратилась из курортной глупой курочки в боевую воительницу.

Я оценил шутку и задал очередной простодушный вопрос: не она ли пырнула финкой свою фронтовую подругу Милькину, так неосторожно оборотившуюся к ней спиной.

— Какая теперь разница, — поморщилась.

— Для Александры Алексеевны никакой, — соглашался я. — А мне нужно для общего развития.

И воительница ответила, что бывший подполковник стала жертвой собственной глупости и жадности. Она попыталась перехватить товар, ей не принадлежащий, и за это поплатилась.

— А где десять килограмм гаррика? — полюбопытствовал. — Испарился куда? Небось, обманула всех бывшая ментовка?

Женщина за рулем вынуждена признаться: да, Милькина надула её, назвав тайник на даче, где якобы находился порошок. И теперь для братьев Собашниковых возникла критическая ситуация: Папа-дух требует вернуть товар в самое короткое время. В противном случае, цена — Анастасия.

— В каком смысле? — не понял я.

— В самом прямом, Вячеслав Иванович. Ее жизнь.

— Кровожаден, однако, Дмитрий Дмитриевич, — возмутился я. — Отчего так?

— В назидание всем.

Я задумался: ситуация упрощалась. Теперь понятно, почему братья Собашниковы идут на контакт со мной — ищут сестру. Зачем?

— Не знаю, — пожала плечами Стелла. — Во всяком случае не для того, чтобы сдать в багаж Папы-духа.

Что только не случается в нашей многослойной жизни. Иногда диву даешься и не веришь тому, что происходит. А как не верить, если сам являешься активным участником событий.

Усиливающийся знакомый йодистый запах утверждал, что мы уже находимся на побережье. Освещенная сигнальными огнями яхта тихо покачивалась на дремлющей волне.

— Надеюсь, все предупреждены, что я вооружен и очень опасен, пошутил, вылезая из машины.

— Надейся, Савелий, — улыбнулась женщина. — Будь, пожалуйста, благоразумен. — И, приказав трем подошедшим бойцам вытащить из салона на свежий морской бриз молоденький полутруп, взяла меня под руку. — Ну что, Вячеслав Иванович, готовы к встрече на высшем уровне?

— Всегда готов, — был предельно честен.

Меня ждали: в кают-компании теплились уютные ночники, звучала классическая музыка господина Шопена и ямайский ром плескался в фужерах. Если бы кто-нибудь из Собашниковых листал господина Шопенгаэура в подлиннике, я бы удивился самую малость.

Братья были совершенно не похожи друг на друга. Петечка был энергично рыж, молчалив и смахивал на англосаксонского злобного шкипера, шхуна которого разбилась в щепу на коралловых рифах мыса Огненной Земли. Федечка наоборот был радостен, беспечен и всем поведением вечного неопрятного студента доказывал лояльность к окружающему миру — и в частности ко мне.

• Предыдущая
• 32/87
• Следующая