Скорпион - Валяев Сергей - Страница 30
- Предыдущая
- 30/87
- Следующая
С этим вопросом отправился в архив управления внутренних дел по приморскому городку. Поначалу мне не повезло: старенький архивариус Алевтина Владиленовна Коц встретила меня, как врага народной милиции, и хотела звонить по телефону самому высокому начальству. Пришлось обаять старушку рассказом о своем геройском отце, сотруднике МУРа.
Наконец я получил необходимые залежалые папки, пропахшие плесенью, мышами и бюрократической волокитой. Хотя в данном случае чиновничья старательность сыграла мне на руку. В середине застольно-застойных семидесятых пути-дорожки старшего лейтенанта Суховея И.С. и капитана Милькиной А.А. сошлись на год в отделе по борьбе с расхитителями социалистической собственности. О чем было задокументировано со всей казенной добросовестностью. Этот факт из далекого прошлого меня необыкновенно вдохновил — теперь можно восстановить цепь событий из близкого прошлого.
Попрощавшись с архивариусным одуванчиком, выпал на улицу и обнаружил, что по центральному проспекту вовсю фланирует франтоватый вечер. Где-то у моря играл духовой оркестр. Я плюхнулся в теплую, как отмель, машину и медленно покатил по Дивноморску. Повторю, интуиция играет не самую последнюю роль в моей миролюбивой работе, тем более, если она подкреплена некоторыми выкладками.
И моя колымага тормозит у автобусной станции, откуда керогазовые «Икарусы» развозят по всему побережью любителей путешествий. Отсюда же уходят рейсовые в аэропорт. И не удивляюсь, когда среди желающих спешно унестись аэропланом из благодатного края, примечаю нервную фигурку Катышева. Молодой человек плохо владеет собой: замаскировав себя солнцезащитными очками, он жмется среди свободных пассажиров и беспрестанно смотрит на луковицу часов, висящих над асфальтированной грязной площадкой.
Надо ли говорить, что нашей нечаянной встречи он обрадовался необыкновенно. Когда я осторожно взял его под локоток, юноша потерял дар речи и побледнел, буду не оригинален, как полотно.
— Привет, племяш, — и успокоил, — давай-давай, подкину прямо к самолету.
Нельзя сказать, что мое предложение вызвало у Вовочки восторг: он поник головой, но таки сел в машину, как на электрический стул.
Аэропорт находился в километрах шестидесяти от моря и у нас было временя, чтобы задать несколько вопросов и ответить на них. Разумеется, вопросы задавал я. И от самого первого мой спутник забился в истерике:
— Я не убивал! Не убивал я!
По его словам, утром ушел на кремнистый пляж туристической базы «Факел», и там жарился до полудня; потом вернулся в бабушкину квартиру и…
— Может, она кого-то ждала? — спрашивал я. — С утра пораньше.
— Не знаю я, — тоскливо ныл, косясь на скалистые жалюзи, мелькающие за стеклом автомобиля. — Я уходил, она по телефону говорила.
— С кем?
— Не знаю я.
— Вспомни, как называла того, с кем говорила?
— Ну, кажется, «милочка»?
Не была оригинальной покойная бабушка Александра Алексеевна, это факт. Могла бы называть собеседницу хотя бы по имени отечеству. И сообщить внучку адрес проживания «милочки», усмехаюсь собственным гаерским измышлениям. И задаю основной вопрос: интересовалась ли любимая бабуля откуда у Вовочки появился «товар»?
— Интересовалась, — признался со вздохом. — Она очень кричала, бабушка, — и рассказал, что произошло после его досрочного освобождения из камеры СИЗО.
Я оказался прав: бывший подполковник милиции проявила необыкновенный интерес к факту появления в руках любимого внучка порошковой героиновой пыльцы.
— И ты назвал Анастасию, — переспросил юного дуралея. — И рассказал, как помогал ей разгружать амфоры с яхты, так?
— Так, — ответил. — А что?
Если бы умел красиво драть горло, напел бы веселенькую песенку: «У той горы, где синяя прохлада, у той горы, где моря перезвон». На то у меня были серьезные причины: гражданка Милькина и её присные оказались именно той третьей силой, которая с автоматическим оружием в руках вторглась в сложные взаимоотношения между «продавцом» и «покупателем».
Подозреваю, что подполковник (б) решила поворотить ситуацию таким образом, чтобы выгадать для себя самую максимальную выгоду. А получила убыток — удар финкой в свою квадратно-доверчивую спину.
Южный аэропорт встречал нас куцеватым памятником В.И. Ленина на площади, яркими огнями на взлетной полосе, провинциальным стеклянным вокзальчиком, где пахло отхожем местом, вареными курами, и… тишиной.
— А самолеты, должно, не летают, — пошутил, выбираясь из машины. — А если летают, то падают.
Мой юный спутник кислился и был далек от праздничного предлетного настроения. И его можно было понять: я оставался на грешной, но надежной земле, а ему предстояло рисковать в алюминиевой керосиновой бомбе, посасывая от страха барбарисовые леденцы.
— Спасибо, я сам, — убеждал, — уеду.
Однако я не хотел появления в окрестностях аэродрома лишнего трупа и провел бойскаута к месту регистрации. Там мы узнали, что самолеты отправляются по расписанию и точно в подтверждение этому над летным пространством возник тяжелый искусственный гул. Взбодрившиеся пассажиры взялись за свой багаж.
— Ну, прощай, Вова, — и почувствовал спиной чей-то заинтересованный взгляд.
В таких случая нельзя проявлять панических настроений. Возможно, какая-нибудь миленькая пассажирка ищет приятного собеседника для совместного полета в кучевых облаках. Обняв любимого «племяша», я покрутил его от чувств и не приметил ничего подозрительного, разве что шумели от ветра деревья за стеклянными полотнами порта.
— Вы… вы чего? — опешил провожаемый.
— Прощай, дорогой друг, мы будем помнить тебя всегда, — продолжал шутить.
Мой юный спутник окончательно потерял присутствие духа и побрел в зону посадки, как приговоренный к казни. И даже будущий стремительный подъем на высоту десяти тысяч метров над уровнем моря не радовал его — не понимал дуралей своего счастья.
Когда самолетик с мигающим малиновым сигналом под брюшком растворялся в темнеющем небе, я уже катил в авто по трассе. Свет фар искажал мелькающий придорожный мир и возникало впечатление полета среди галактической космической пыли. Я чувствовал себя превосходно, точно астронавт, которому предстояло совершить героический плюх на неведомой планете. Для меня наступало время Ч. - время действий. Общие контуры обстановки определились и теперь все зависело от личных качеств звездоплавателя.
Освещенный огнями городок Дивноморск пластался на побережье, словно красивая морская звезда. И как любая красивая вещь, он привлекал внимание.
Припарковав машину в горбатом переулочке имени III-го Интернационала, я прогулочным шагом направился в сторону мэрии. И надо признаться — не на прием. Потому, что на прием к господину мэру с рюкзачком, где находится сто грамм радиоуправляемого пластита, не ходят.
На автомобильной стоянке били в южную ночь два прожектора высокопородистый автотранспорт будто лоснился от света. Весь этот фейерверочный антураж мог напугать лишь шкодливого угонщика. Перерезав кусачками косметическую сеть заграждения, я проник на запретную территорию. Те, кто стоял на страже казенного имущества на колесах, не обращал внимания на тени деревьев — охрана была глупа, самоуверенна и считала, что нет силы, способной угрожать хозяевам приморского края.
Потом я вернулся в переулочек имени III-го Интернационала и со спокойной душой отправился в тихую рыбачью дыру. Ветер усиливался — небо очищалось от облаков и зарождались новые звездные безделицы.
— Как ты долго. Почему? — встречала Анастасия. — Меня утром не разбудил. Почему?
— Ты спала, как сурок.
— Я здесь одна, как дура.
— Я был с тобой, — признался. — В мыслях. — И чмокнул персиковую щечку. — Благодарю за службу! — И вручил пакет с продуктами, которые приобрел в городке. — Гуляем и поем!
— А есть повод?
Я отвечал не без пафоса, что повод всегда найдется, было бы желание желание быть вместе. Скоро на берегу пылал костерок из лодочных дощечек, пенилось «Советское шампанское» и рвалась душевная песня про гору, где синяя прохлада и моря перезвон.
- Предыдущая
- 30/87
- Следующая
