Право на гол - Блохин Олег Владимирович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/44
• Следующая

– О чем вы, Олег, думаете, когда, прихрамывая, идете по полю после грубой игры соперника?

Он помрачнел еще больше.

– О боли своей думаю, – сказал Блохин. – Прислушиваюсь к ней: не опасна ли травма? Смогу ли играть? А бывает, и злость кипит в душе против обидчика. Особенно если тот намеренно ударил по ногам.

Среди прочих мы задали Блохину самый банальный вопрос: как он стал футболистом? Отвечая, он говорил тепло и, казалось, уже забыл о боли. Даже просто говорить о футболе – это чувствовалось – было для него огромным удовольствием.

– Мяч гонял с четырех лет. Прямо на пустырях, во дворе – где придется. В десять лет отец привел меня в динамовскую футбольную школу. После экзамена меня приняли, и я стал учиться футболу.

Во время той беседы 22-летний форвард и не помышлял, что через каких-нибудь полгода попадет в разряд звезд, но в канун нового, 1976 года традиционный референдум, проводимый французским еженедельником «Франс-футбол», назвал форварда киевского «Динамо» и сборной СССР Олега Блохина лучшим футболистом Европы 1975 года. Он стал обладателем «Золотого мяча».

Прошло еще пять лет. И вот в декабре 1980 года я шел к Олегу Блохину с твердым намерением поговорить с ним о будущей книге. Эта книга, по замыслу издательства, должна быть написана от лица Блохина. И я перебирал в памяти наши прежние беседы, размышляя о том, что захочет рассказать о себе в книге сам Олег.

За окном было морозно, а в комнате тихо, не мешая разговору, звучала музыка, вкусно пах кофе, сваренный двукратной абсолютной чемпионкой мира по художественной гимнастике Ириной Дерюгиной – три дня назад она стала женой Олега Блохина.

– О чем бы мне самому хотелось рассказать в книге? – повторил вопрос Олег. – Думаю, что надо правдиво и честно показать жизнь советского футболиста. Рассказать о ближайших товарищах, о команде. Показать и то, что скрыто от глаз болельщиков. Думаю, что читателю будет интересен футболист и вне футбольного поля. Но это все же, согласитесь, только гарнир. Основное блюдо все-таки футбол – тренировки, матчи, борьба!

– И вы все это хорошо помните?

– Пока помню. Помню, как десятого января 1970 года меня зачислили в команду. Представляете волнение семнадцатилетнего паренька, попавшего в такой знаменитый клуб?! Потом борьба за место в команде. Тоже интересно.

– И голы свои хорошо помните? Их ведь за этот десяток лет уже больше двухсот! Интересно, что вы, Олег, чувствуете, когда забиваете гол?

– Если я скажу, что испытываю радость, то это, видимо, не будет для вас откровением, но это будет правдой. Да, каждый раз – радость, и иначе к этому относиться невозможно. Гол – всегда маленькое чудо.

– А какие из десяти прожитых в большом футболе сезонов оставили у вас наиболее яркое впечатление? О каких в будущей книге надо бы рассказать поподробней?

Он задумался. Потом сказал:

– Каждый оставил какой-то след. Выл по-своему хорош или плох. Десяток разных лет жизни в большом футболе… Конечно же, самые значительные – мои первые золотые медали и Кубок СССР, потом Кубок кубков, Суперкубок! Все это ярко и свежо в памяти.

– Но футбол, как вы сами заметили, состоит не только из приятных моментов – Еще бы! – воскликнул Блохин. – И об этом надо писать. Надо вспомнить о травмах.

– Значит, вы считаете, что необходимо серьезно поговорить о грубости в футболе?

– Естественно! Грубость – это ведь серьезная проблема и в нашем футболе, и в мировом… Одним словом, нам есть о чем рассказать.

– В таком случае давайте, Олег, рассказывайте, а я буду добросовестно записывать ваш рассказ.

…Приближался 1981 год, и мы договорились, что с первых дней января начнем работу над книгой. Начали только в апреле. Это оказалось не таким уж простым делом. Главное препятствие – отсутствие свободного времени у Блохина. Порой все мои попытки встретиться с Олегом для очередной беседы заканчивались лишь телефонными переговорами. Примерно такими, как тот, июньским днем, когда Блохин прилетел из Алма-Аты. Там динамовцы Киева сыграли вничью с местным «Кайратом» последний матч первого круга чемпионата СССР 1981 года, они уверенно возглавляли турнирную таблицу. Итак, я позвонил ему в полдень на следующий день после матча в Алма-Ате.

– С приездом, Олег, с удачным завершением первого круга. Как ваше расписание?

– Завтра утром улетаю.

– Значит, мы сегодня не встретимся?

– Пока даже не могу сообразить. Всю ночь летел, не спал. Думал дома хоть немного отдохнуть, но здесь столько дел! Вчера жена улетела в Сухуми, а мне оставила такой список поручений, что его за сутки не выполнить… Еще свою форму надо успеть постирать, вещи в дорогу собрать. Я присоединюсь к команде только после игры в Москве в составе сборной. Если ничего не помешает, Ирина туда прилетит, и мы эти несколько дней пробудем вместе.

– Олег, к сожалению, наши литературные дела обстоят гораздо хуже, чем выступления «Динамо» на чемпионате страны: команда набирает очки с опережением графика, а вот материал для книги собран лишь процентов на тридцать…

– О-о, если бы это только от меня зависело! Может быть, в июле-августе наверстаем упущенное…

Были и некоторые другие сложности. Блохин, к примеру, охотно рассказывал об отце или о матери, о своих товарищах по клубу и сборной страны и, как правило, отделывался скупыми замечаниями о самом себе, о своей игре. Все это подсказало форму книги. Ее основа – рассказ Олега Блохина. А там, где он по скромности или забывчивости что-либо упускал или умалчивал, рассказ дополнялся сведениями, почерпнутыми из бесед с его родными и друзьями, школьными учителями и тренерами по футболу. О нем охотно рассказывали. Я постоянно чувствовал, что тема эта близка моим собеседникам.

В иных случаях я позволял себе авторские отступления. Впрочем, старался этим не злоупотреблять, ибо знал, что читатель ждет исповеди самого футболиста.

Итак, рассказывает Олег Блохин.

Это был последний матч уходящего 1979 года: сборная мира против «Боруссии» (Дортмунд). Весь сбор от игры шел в детский фонд ООН (ЮНИСЕФ), и, вероятно, поэтому команду, составленную из сильнейших игроков мира, именовали «гуманные звезды». Узнав о том, что меня приглашают в состав этой команды, я вместе с радостью почувствовал неприятный холодок и какую-то скованность. Мне впервые предстояло выйти на поле в команде звезд! Получится ли? Ведь, выступая в одной команде с лучшими игроками, имена которых известны во всем мире, я должен был достойно представлять советский футбол. В свое время мои соотечественники, игравшие в подобные командах, выглядели не хуже своих именитых коллег из профессиональных клубов. Когда я еще только-только делал первые шаги в футбольной школе «Юного динамовца», наши замечательные спортсмены Лев Яшин, Альберт Шестернев и Слава Метревели в составе сборной ФИФА играли, например, на знаменитом стадионе «Маракана» в Рио-де-Жанейро в матче против сборной Бразилии, устроенном в честь празднования юбилея бразильского футбола. И пресса высоко оценила их мастерство. И в другие годы наших спортсменов охотно приглашали в сборные мира и Европы. Теперь настал мой черед.

В Дортмунде мое волнение усилилось: футбольные звезды, фотографии которых не сходили со страниц популярных на западе журналов и газет, были совсем рядом. Я пытался избавиться от скованности, но… Психология в спорте вещь серьезная. «Корой» я убеждал себя, что могу сыграть не хуже, чем приглашенные в сборную именитости, но «подкорка», видимо, брала свое: на протяжении многих лет футбольной жизни я слишком много слышал о необыкновенной силе профессиональных клубов и их звезд.

• Предыдущая
• 2/44
• Следующая