Молодые годы короля Генриха IV - Манн Генрих - Страница 92

• Предыдущая
• 92/147
• Следующая

Супруги на многое смотрели сквозь пальцы. Они даже предостерегали другдруга, когда одному из них грозила опасность: правда, за таким предостережениемвсегда что-нибудь крылось. Однажды Марго сказала: — Сир, вы показываетесьслишком часто в обществе моего брата д’Алансона. Зачем с ним связываться, ведьвы уже видели не раз, чем это кончается! Наследником престола он остается.Правда, вам обещано, что вы будете наместником всего королевства, но над егообещанием смеется весь двор.

— Мадам, иногда небезвыгодно быть даже осмеянным.

— Еще будь у вас тайные планы! Может быть, вы хотите стать королем Франции?Но вы не найдете никого, кто согласился бы вам служить, ведь все вас уже виделив роли короля. Лучше служите моему брату д’Алансону, которого я очень люблю икоторый, наверное, взойдет на престол. Я даю вам этот совет ради вашего жеблага.

— Мадам, — торжественно отозвался он, — узнайте же, что и я вам друг. Ячастенько провожу время с вашим братом д’Алансоном, так как мне известно, чтоего жизни угрожает опасность. — Взгляд Генриха был настолько красноречив, чтоона почти угадала: ему самому это и поручено, король хочет воспользоваться им,чтобы избавиться от брата, И тут Марго решает: «Я буду сама охранять моегобрата Франциска. Его другу, храброму Бюсси, я подарю свою благосклонность».Приняв это твердое решение, она перевела разговор на свою подружку де Сов.

— Сов — для вас лишь приятное развлечение, — заявила Марго. — Но ничембольшим она стать не должна, ради вашей же безопасности, мой дорогой государь исупруг. И никогда не выдавайте ей того, что у вас на душе! Лежа с ней на однойподушке, вы и то не должны ни на минуту забывать, что Сов о каждой мелочидоносит моей матери-королеве.

— Не верю я этому, — отозвался Генрих, хотя отлично знал, что Маргаритаправа.

— Вы еще многому не поверили бы. Сов любит только Гиза, ему она преданадушой и телом. — Марго начинала горячиться. — Неужели вам еще нужныдоказательства? Ведь она безутешно плачет с тех пор, как лицо Гизаобезображено! Но и поделом этой сирене! — воскликнула она в гневе. — Признаюсь— я даже сама об этом постаралась. Пришлось ему нынешним летом идти в поход,вместо того чтобы изводить жену да спать с Сов. А в бою его полоснули по лицумечом, и теперь он уже не красавец Гиз. Его теперь зовут «щербатый Гиз».

— «Щербатый Гиз», — повторил ее возлюбленный супруг, и это доставило обоимнемало удовольствия, но Марго вдруг снова овладел гнев.

— И эта Сов пусть остережется, как бы и с ней чего не приключилось! Ведь онанадеется стать нашей разлучницей, сир. Да что я говорю, — она мечтает вас насебе женить! Эта баба держит вас около себя целыми днями и приказывает вамявляться к ней даже утром, когда ваша королева встает, лишь бы только вы недостались мне. Неужели вы доверяете своей Марго меньше, чем ей? А недоверие,сир, — это начало ненависти! — выкрикнула Марго, совсем позабыв о том, какнерушима дружба, связывающая Лаису и Ахилла.

Генрих сделал попытку ее обнять, и когда она оттолкнула его, про себяусмехнулся этому ревнивому раздражению, не подозревая, что и он начнет вскореревновать Марго к храброму Бюсси, которого она полюбит. Наслаждение не всегдаостается только наслаждением. У него есть свои ловушки и свои пропасти. В нихможно спрятаться, чтобы тебя не видели. И в них можно заблудиться и упуститьсамое главное. Так бывало не раз в отношениях между Шарлоттой де Сов и сыномотравленной Жанны, мстителем за убитого адмирала. Немало других придворных дамслужили ему для тех же целей, но милее всех была в этой роли она.

На улыбку жизни Сов отвечала своеобразным обаянием. Это была натурауравновешенная, а не порывистая и опьяняющая, как королева Наваррская. Слабойпоказала себя герцогиня Гиз, а не Сов, которая в каждом случае твердо знала, докаких границ она может позволить себе дойти. А Генрих находил общий язык и сней, и с Марго, и с мадам де Гиз. По обычаям этого двора, у него было многолюбовниц, беспорядочные случайные связи, и очень сомнительно, долго ли выдержиттакую жизнь столь молодое тело. Спокойнее всего ему было, однако, с Шарлоттой,отсюда и пристрастие к ней.

Причина крылась в том, что, когда они проводили вместе ночи без сна, онипозволяли друг другу отвлекаться от действительности. И он знал, что о Гизедумает она тогда, о его честолюбивых замыслах. Ибо Гиз — ее единственныйповелитель, пусть даже лицо его обезображено. «Меня же это не должно трогать, унее такой прелестный рот, особенно когда она задумается и губы чутьприоткрываются. И я еще не видел таких глаз — длинные, узкие щелочки, и в нихискрится насмешливый ум. Странно только то, что она никогда не удивляется, еслия слишком долго молчу. Может быть, она уже угадала, о чем я думаю? Когда мывдруг встречаемся взглядами, ее густые ресницы что-то утаивают от меня, а нагубах появляется улыбка сострадания. И поделом, ибо что удалось мне осуществитьза три с лишним года, несмотря на всю мою решимость мстить и ненавидеть? Даничего! Король, Гиз, мадам Екатерина — все они до сих пор живы, а я их пленники друг; занят ими больше, чем следует, и обманываю их. Эта женщина, котораялежит рядом со мной, права, считая Гиза лучше меня! И все-таки лицо у неготеперь изуродовано — это ему за то, что он наступил на лицо мертвомуадмиралу!»

— Я часто переношусь душою в горы, — сказал он однажды своей подруге в тихийночной час. — В замке Лувр мне жить приятно, здесь у меня много друзей ипрекрасных дам. Но в конце концов я начинаю скучать о своих горах. Кто небродил по ним в детстве, не знает, как трудно человеку, когда он носит в своемсердце их имя: Пиренеи.

Сов следила за его грезами. Чтобы нащупать почву, она осторожнопромолвила:

— До них далеко.

— На коне я доехал бы туда в десять дней. Я поспорил со своим кузеномд’Алансоном, — ответил он пылко, этого было достаточно, когда слушают так, какслушала Сов: одной фразой он выдал с головой и себя и своего сообщника. Чтобыотвлечь ее от этого невольного признания, он принялся фантазировать насчетводопада, который свергается с небесной высоты. Увлеченный, он стал уверять,будто однажды бросился в него и водопад примчал его в долину, прямо к ногам егоматери Жанны.

— Чья смерть до сих пор остается тайной, хотя прошло уже три года, — сейчасже вставила Сов. «И она все еще не отомщена…» — закончила фрейлина про себя,но он догадался. О! Он отлично чувствовал ее любопытство, оно было осязаемо,как прикосновение ее тела. Величайшее наслаждение этой женщине дает не любовь,а угадывание и выслеживание. Не успеешь опомниться, как ты уже проговорился. Еехрупкое тело легко было утолить, и в любви Генрих просто пугал ее; она жепугала его своим пронизывающим взглядом.

Вместе с тем она не выдала его старой королеве, хотя это и входило в ееобязанности. У нее были тут свои оправдания; ну какие особые грехи совершилбедный малый? Несколько тайных совещаний, которые ничем не кончились? МадамЕкатерина только посмеялась бы, узнав, что он намерен устроить заговор сучастием ее сына д’Алансона, который так часто надувал его. Все замыслы этогобедняги как-то захирели, ему, видно, достаточно осуществлять их в своемвоображении, и он успокаивается. Этот герой уже не способен ни на какое деяние,думает Сов. Едет на охоту и возвращается домой минута в минуту, довольный своейдобычей. Но прежде всего — он слишком много спит с женщинами. Она искреннехотела ему добра, поэтому предостерегала от излишеств. Сердце у нее было незлое.

Правда, ей хотелось разлучить его с Марго. Пока принц крови женат на сестрекороля, у него еще остаются какие-то виды на будущее. Но престол должен занятьне он: на престол должен взойти мой единственный владыка и повелитель — Гиз!Поэтому Сов и пыталась убедить своего временного дружка, что она уже давно еголюбит — еще с той первой встречи в парке, когда обе подружки, Шарлотта и Марго,шли под руку ему навстречу, а впереди выступали павлины. Он станет моим, а яуже принадлежу ему вся, — так она будто бы решила тогда же. Я ловка, я умна, иесли он женится на мне, королем он станет! Может не сомневаться. Но все былотщетно, лукавая усмешка Генриха показывала, что ей не провести его, так же каки он не проведет ее. Рассерженная, она отпустила своего возлюбленного в то утрораньше, чем обычно, хотя из ее объятий он, может быть, и перешел в объятия ееподруги Марго.

• Предыдущая
• 92/147
• Следующая