Путешествия в прошлое и будущее - Обручев Владимир Афанасьевич - Страница 34

Кинг воспользовался случаем, чтобы по возможности понятно разъяснить полинезийцам, что самолет — не живая птица, которой они считали его, а машина, внутри которой разводят огонь из горючей воды, вызывающий движение птицы. Пришлось повторить это несколько раз и отвечать на самые курьезные вопросы, так как полинезийцы вообще не имели понятия о машинах, а молодые даже никогда не видели ни колесных экипажей, ни таких крупных животных, как лошадь или корова. Только пожилые смутно помнили со времени жизни на большом острове легковой и грузовой автомобиль, привезенные японцами, видели большую лодку с трубой, из которой шел густой дым и которая двигалась без весел и гребцов. Маленький коралловый остров, затерянный в Тихом океане в стороне от главных линий судоходства и не содержавший никаких богатств, заманчивых для хищных торговцев разных наций, давно уже не посещался кораблями европейцев и американцев.

Через некоторое время Форс высунулся из кабины самолета и сообщил:

— Все в порядке! Я боялся, что у японцев на циферблатах приборов будут не буквы, а иероглифы, а ручки рулей и кнопки будут расположены иначе, чем у нас. Но оказалось, что почти все так же, как у нас, и самолет, вероятно, построен в Англии. В баках горючего много. Я хотел бы испробовать моторы. Нужно бы притянуть самолет к берегу, чтобы можно было повертеть пропеллеры, пока я буду пускать моторы.

Кинг попросил туземцев подтянуть поплавки к берегу, для чего нужно было сделать несколько шагов по мелкой воде лагуны; это, конечно, нетрудно было островитянам, не носившим ни обуви, ни брюк. Эта просьба сначала встретила молчаливое сопротивление — все боялись прикоснуться к птице. Только после разговоров и обещания, что птица не клюнет тех, кто прикоснется к ней, два молодых туземца побрели к поплавкам, несколько раз с опаской трогали их и только убедившись, что птица не подает признаков жизни, они осмелели и погнали поплавки к берегу лагуны. Форс из кабины следил за ними, а Элиас заводил моторы.

Когда нос самолета очутился над берегом лагуны и Кинг и Генри стали крутить пропеллеры, — туземцы отскочили и, глядя на действия американца, выражали свое беспокойство тревожными возгласами.

Но вот моторы застучали, и поплавки стали отодвигаться от берега.

— Птица запела, птица запела! — послышались крики зрителей. — Птица плывет!

Подлавки тронулись в сторону лагуны, самолет помчался, ускоряя свое движение, отделился от воды и полетел.

— Птица взлетела, птица летит! — кричали островитяне и захлопали в ладоши, словно подгоняя самолет.

Поднявшись к другому концу лагуны метров на сто над водой, Форс сделал разворот и, поднимаясь выше, описал несколько кругов над лагуной, потом облетел вокруг всего острова на высоте вершины горы, появился с другой стороны и, планируя, опустился, плавно сел на воду и подрулил к месту старта.

Во время полета туземцы кричали, смеялись. Особенно бесновались мальчишки, которые сначала прятались вместе с женщинами в хижинах, пока шли переговоры с чужеземцами, но постепенно осмелели. К концу полета все местное население острова, около двухсот человек, столпилось на берегу лагуны и громкими криками приветствовало возвращение птицы.

После остановки Форс высунулся из люка и доложил:

— Все в порядке, моторы в исправности, рулевое управление также, самолет нового выпуска и, конечно, не японского, а английского производства. Бросьте опять доску к люку кабины, мы выйдем.

Кинг выполнил это, летчики вылезли и прошли на берег. Островитяне разглядывали их с уважением.

— Эмерикен, вы сейчас все улетите на птице япон? — спросил туземец, чаще всего разговаривавший с Кингом и научившийся понимать его недостаточно правильную малайскую речь.

— Нет, мы пробудем еще день или два. Птицу нужно немного починить и принести наши вещи из пещер, где остались еще два американца.

— Я осмотрел баки и указатели горючего; запас его не так велик, километров на тысячу. Нужно будет забрать все наши остатки, и все-таки ни в Пирл-Харбор, ни тем более во Фриско мы с этим запасом полететь не можем.

— Вечером обсудим, куда нам лететь! — заявил Керри.

Самолет пришвартовали к пальме и отправились к хижинам. Кинг сообщил туземцам, что американцы оставят им весь запас своих товаров, если они помогут спрятать больную птицу так, чтобы японцы с высоты не могли заметить ее на берегу залива и захватить. Туземцы обещали прийти на следующий день к заливу с топорами.

Вернувшись к пещерам, путешественники сообщили Смиту об испытании самолета и близком освобождении из неожиданного плена. Нужно было немедленно начать переносить горючее из своего самолета к японскому, что было не так легко: посуды было мало — кувшин, в котором варили чай, термос и медицинские ванночки для кипячения инструментов, которые имели крышки, что позволяло носить в них бензин, не опасаясь случайной вспышки; кроме того, три освободившиеся бутылки из-под вина. У местных жителей подходящей посуды также не было: ямс они пекли в золе или варили в плоских чугунных котлах без крышек, привезенных еще с большого острова и представлявших для них большую ценность. Воду к хижинам они носили в самодельных, очень грубых и тяжелых горшках без глазури, которые, конечно, впитали бы в себя бензин и были бы испорчены для воды.

Захватив наличную посуду, пятеро отправились к заливу за горючим. Генри остался у пещер. Он был очень огорчен перспективой близкого отъезда. Жизнь на острове с ее небольшими приключениями ему очень нравилась. Он чувствовал себя здесь равноправным членом общества робинзонов, доставлял воду и топливо, охотился усердно и довольно удачно за кроликами и попугаями, бегал к туземцам, учился говорить на их языке, даже подружился с несколькими подростками, которых учил считать и писать, удивляя их умением рисовать птиц, людей, свиней, хижины и деревья, ходил с ними в лес на охоту и узнавал местные названия животных и растений. А во Фриско его ожидали привычные и скучные условия домашней и школьной жизни.

Взрослые скоро вернулись домой с посудой, наполненной бензином, и Генри сменил Керри, который по своей тучности не мог много ходить и остался у пещер. Отнесли горючее к японскому самолету и проделали это путешествие до вечера несколько раз, в результате чего один из двух баков американского самолета был освобожден. Для обеда сделали перерыв, но чай, сваренный в кувшине, в котором носили бензин, конечно, имел неприятный запах, несмотря на полоскание.

На следующее утро к пещерам пришли 15 туземцев с топорами. Кинг и Генри отправились с ними к заливу. Решили прикрыть свой самолет сверху стеблями лиан и пучками кустов так густо, чтобы с высоты нельзя было рассмотреть, что это такое. Пока островитяне рубили ветки и кусты, робинзоны начали опять переносить бензин из второго бака, который к обеду был очищен. Только после этого можно было начать маскировку. Чтобы зелень не снесло порывами ветра, ее приходилось еще прижимать камнями. Этой работой руководили Форс и Элиас, а остальные в пещерах начали сортировать имущество. Медикаменты и хирургические инструменты, за исключением хинина, слабительного и ланцетов, туземцам не были нужны. Везти их с собой не имело смысла. Поэтому решили их оставить в одной из пещер, заложив вход в нее глыбами камня, чтобы увезти, если удастся вернуться за самолетом. С собой брали, кроме личных вещей, только чай, сахар, остаток консервов. Все марлевые бинты, банки от консервов и химикалии, пустые бутылки, тюки ваты должны были пойти туземцам. Пожилые женщины, прибывшие с большого острова, умели сучить из ваты нитки и изготовлять ткани. На коралловом острове материала для этого не было, и женщины обрадовались, когда Кинг принес им как-то пучок ваты и спросил, знают ли они, что это такое и что можно из нее сделать.

За этими занятиями день кончился, и путешественники, поужинав, намеревались провести последнюю ночь на острове. Но нужно было еще решить, куда лететь на японском самолете с ограниченным запасом горючего. Развернули карту Тихого океана, найденную на самолете, и стали прикидывать расстояния и выяснять возможность полета. Выходило, что на восток до берегов Южной Америки лететь нельзя — до них было 5000–6000 км, до Гавайских островов на севере около 4000. Приходилось лететь на запад, юго- или северо-запад. На западо-юго-западе лежала Австралия, самый близкий материк и английская колония, так что на помощь можно было смело надеяться, но расстояние почти в 3000 км не позволяло думать о ней. Новая Гвинея отстояла немного дальше, а о Филиппинах, ближайшей стране, подчиненной Штатам, и думать было нечего. Но на пути к Австралии находился большой остров Новая Каледония, принадлежавший Франции; до него было 1600–1700 км, т. е. он был достижим, и можно было надеяться, что там дадут хотя бы горючее, чтобы лететь дальше. Таким образом, пришлось остановиться на этом варианте полета.