По праву рождения - Казанков Александр Петрович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/110
• Следующая

   Князь Роман Александрович сидел в большой и просторной комнате за столом и просматривал бумаги. Окно было открыто, и легкий ветерок проникал в комнату. Ночь была теплая и светлая. Время от времени князь хмурился и делал какие-то пометки. Он был в одной рубашке, костюм небрежно валялся на постели. Жарко было не только в комнате, но и во всем Тильзите. И этот жар был не столько из-за погоды, сколько от предстоящих переговоров. Князь ждал сына, но тот не появлялся. За дверью послышался шум. В дверь тихонько и нерешительно постучали. Не отрываясь от своего занятия, он позволил посетителю войти.

   - Разрешите, ваше высочество, - поручик Репнин вежливо приветствовал князя.

   Роман Александрович взглянул на вошедшего, едва кивнул ему и опять уткнулся в свои бумаги.

   Поручик опешил от такого приема. Он не ожидал, что его встретят, как дорогого гостя, но такого открытого пренебрежения к себе он еще не испытывал. Князь же, кажется, совсем позабыл, что к нему пришли, и не обращал на него внимания. Репнин знал, что об отце Александра говорили как о человеке гордом, циничном и высокомерном. Николай никогда не общался с ним лично и не был ему представлен, но он все же был уверен, что этот человек знал кто он. И поэтому отношение Романова к нему было для Николая неожиданным. Поручик подошел ближе и взгляну на папку, которую князь так внимательно изучал. "Условия мирного соглашения между Россией и Францией" - прочел он. Князь, кажется только сейчас, вспомнив, что в комнате еще кто-то есть кроме него, вопросительно взглянул на поручика, захлопнув перед ним папку. Николай для своего душевного спокойствия поспешил отнести поведение князя на его занятость и небрежность. Но, взглянув на Романова, и заметив его цепкий взгляд, Репнин понял, что князь не забыл о своем посетителе.

   - Поручик кавалергардского полка Репнин Николай Александрович.- Представился он. - У меня к вам срочное дело, ваше высочество.

   Роман внимательно рассматривал молодого человека. Он, конечно же, знал кто он, так как в своё время интересовался окружением сына. Николай даже и представить не мог, как много его высочество знал о нём. Карьерист. С этим все понятно. Впрочем, это не так уж и плохо, до определенного момента. Хотя сам князь относился к подобным людям с пренебрежением и легким презрением. Такие люди, в какой - то момент могут быть необычайно опасны.

   - Ну? И какое же у вас ко мне важное дело, поручик кавалергардского полка Репнин Николай Александрович - иронично спросил князь. - Должно быть очень важное, если вы побеспокоили меня в столь позднее время.

   "А я ведь могу и уйти - зло подумал Репнин. Когда вам завтра сообщать о сегодняшней дуэли, посмотрим, как вы будете иронизировать". Но в слух, разумеется, ничего не сказал.

   - Да очень важное. Речь пойдет о благе России и о жизни вашего сына.

   Романов в первое мгновение слегка побледнел, но в следующую минуту принял свое обычное циничное выражение.

   - Я пришел к вам потому, что не знаю, что можно еще сделать. Если Александр узнает, что я рассказал вам, он никогда мне этого не простит. Но моя честь и совесть, а главное дружеское отношение к вашему сыну заставили меня пойти на это. Надеюсь, он поймет меня.

   Роман подозрительно смотрел на поручика и все больше и больше проникался к молодому человеку антипатией. Он даже не мог сказать, почему он не нравился ему. Говорил вроде бы все правильно и гладко. Да слишком гладко. Но он не верил в искренность его слов. Впрочем, сейчас мотивы поручика мало интересовали его. Он хотел быстрее узнать, во что опять вляпался его сын. Поэтому слушал молча, не перебивая.

   - Дуэль. - Репнин внимательно следил за реакцией князя. Но тот слушал хотя и внимательно, но, не выказывая ни удивления, ни даже заинтересованности. Роман привык к подобным известиям. Правда, он получал их уже после окончания дуэлей. - Дуэль между Александром и маршалом Мюратом. - После этих слов поручик с удовольствием насладился реакцией его высочества. Роман Александрович сначала побледнел, потом резко вдохнул побольше воздуха и так же резко выдохнул. Николай видел, что князь ожидал всего что угодно, но о таком ему даже в кошмарном сне не могло присниться. Он отчаянно пытался привести свои чувства в порядок. Роман не любил, когда его видели в таком состоянии, а этот мальчишка видел и князь чувствовал, что он наслаждается его беспомощным и слабым состоянием. Его неприязнь к поручику усилилась.

   - Где? - тихо произнес князь.

   - Я вам покажу.

   -А вы-то что здесь делаете? Почему не на дуэли? - раздраженно обронил князь.

   - Я уже объяснял вам. И к тому же я должен был привести доктора. А я здесь никого не знаю.

   - А я что на доктора похож? Вот никогда не думал.- Роман Александрович замолчал. Ему так захотелось выплеснуть всю злость на этом поручике, но он сдержал себя. Может еще пригодиться. - Вот что, вы сейчас возьмете доктора, и поедете туда.

   - А дальше? - ничего не понимая, спросил Репнин.

   - А дальше, - князь замолчал и улыбнулся - а дальше Николай Александрович, вам знать не обязательно. Но вы можете, не беспокоится, я вам этого, никогда не забуду. Свободны. - Сказав это, князь встал с кресла и подошел к окну, скрестив руки на груди, давая понять, что разговор закончен и не обращая больше на поручика никакого внимания.

   Николай Репнин, ничего не понимая, в задумчивости вышел из покоев князя, не зная как его понимать. Он подождал немного доктора, которого прислал князь и поспешил на место дуэли.

   Они ехали в полной тишине. Ни русские, ни французы по дороге не обмолвились не словом. Александр ехал мрачный и немного подавленный, стараясь, чтобы это ни как не отражалось на его лице. Он уже успел понять всю глупость своего поступка. Но что- либо изменить был уже не в силах. Его друзья тоже молчали, лишь изредка поглядывая на него. Когда они подъехали к парку, было уже темно. Наездники спешились. Секунданты зажгли факелы. Стали искать подходящую поляну, закрытую деревьями от посторонних глаз. Поляну искали долго. Было очень важно, чтобы о дуэли никто не узнал. Важно как для русских, так и для французов. Оба противника понимали всю опасность положения и возможно немножко сожалели об этом досадном происшествии. Но Александр Романов был слишком горд, чтобы отступить, а маршал Мюрат слишком оскорблен. Да и не принято было отказываться от дуэли и приносить извинения своему противнику. Извинением могла служить либо кровь, либо смерть, в зависимости от условий дуэли. После некоторых обсуждений, договорились закончить дуэль после первого ранения. Но кроме этого проигравший должен был принести извинения победителю, что само по себе было неслыханно, так как поражение на дуэли и считалось извинением. Но один из секундантов маршала считал оскорбление, нанесенное Романовым, слишком серьезным, чтобы дело закончилось ранением. И если бы не обстоятельства, то дуэль могла закончиться только смертью одного из противников. Оба участника дуэли согласились на эти условия. Каждый надеялся на свое умение и удачу и считал, что он не может проиграть.

   Было решено стреляться на пистолетах. Александр Романов усмехнулся:

   - А чем же вам шпаги-то не нравятся, господин маршал? Шпаги это самое благородное оружие. Их не сравнишь ни с какими пистолетами. Шпага это отличительная особенность каждого дворянина. Вы же умеете владеть шпагой? - поручик явно напрашивался на неприятности, намекая на происхождение маршала, ибо тот не был дворянином, а всего на всего сыном трактирщиком из Кагора из Гаскони. Но Мюрат обладал всеми характерными особенностями гасконца и с возрастом не отделался ни от одной из них, даже став королем. Юношей он слыл дерзким, тщеславным, отважным и крайне ненадежным. И только революция и личные качества Мюрата позволили ему занять такое положение, как сейчас.

   Мюрат сначала побледнел, руки его сжались в кулаки, но в темноте этого никто не заметил. Потом лицо его расплылось в веселой улыбке:

• Предыдущая
• 4/110
• Следующая