Путешествие на восток - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 6

• Предыдущая
• 6/92
• Следующая

Метка вела меня, и я аккуратно обходил лагерь. Всего палаток было около двух дюжин. Большая банда, больше полусотни. Наверное, действительно наемники. В какой-то момент я запнулся за что-то взглядом и напряг зрение. Так и есть, в центре лагеря у костра находится импровизированный загон, в котором я увидел торговцев из каравана и неизвестных людей. Среди них были и женщины, но лучше бы я их не видел. Во мне еще теплилась надежда, что большинство наемников так же собранны, дисциплинированны и благородны, как и «Пробитые», но последние воздушные замки рухнули, когда я увидел то состояние, в котором пребывали женщины. Возможно, легионеры правы, когда при первом подозрении вешают наемников на ближайшем суку… А спустя пару мгновений из груди вырвался вздох сожаления. Среди пленников не было ни Сатии, ни ее госпожи. И если о местонахождении леди я уже догадался, то со смуглой служанкой все гораздо хуже. Она могла быть в любой из палаток, и теоретически найти ее можно. И тогда передо мной встал выбор. Возможно, вам покажется, что выбор этот тяжел, и вы опять меня проклянете, но на раздумья ушла лишь пару секунд. Я двинулся к самому большому шатру, где должна была находиться подопечная. У меня нет времени, чтобы разъяснять вам свою позицию в этом вопросе, но, клянусь всеми богами, когда выпадет спокойный час, я обязательно расскажу, почему поступил именно так. Почему вместо практически подруги отправился спасать незнакомого мне человека.

Тени надежно укрывали меня, когда я почти вплотную подобрался к шатру. Но я не Добряк и не могу ходить в «скрыте» перед глазами толпы. И хотя здесь не толпа, а всего двое стражников, это сути дела не меняет. Слишком пристально они всматриваются во тьму, слишком много света дают четыре факела на треногах. Я открыл сумку и тихонечко вытащил свой дневник. Прошептав название нужного заклинания, я смотрел на то, как странницы сами перелистываются, ища нужное место. Наконец их нехитрый танец замер, и я нашел нужный раздел, в котором покоилось всего четыре закладки. Больше мне и не нужно. Взяв две, я зажал их между пальцами и, подождав, пока трафареты наполнятся энергией, метнул их в стражников. По печати на брата. Я ощутил дуновение магии, но вспышек не было. Эту печать я придумал специально с тем умыслом, чтобы без всяких спецэффектов.

Не теряя времени, я подошел к охранникам. На миг меня затуманил азарт исследователя, то есть лихорадка любого чертильщика. Наемники — теперь я уверен, что это они, — застыли, как каменные, и в ужасе уставились на меня. Ну да, оцепенение — та еще неприятность. Но не стоит медлить. Отодвинув шторку, я вошел внутрь. Какая же картина престала передо мной!.. На шкурах сидел мужик. С сальными волосами, кривыми пальцами, что ковыряли ножом в зубах, и ехидной ухмылочкой. Напротив него стояла девушка. Я видел ее сбоку, но даже отсюда приметил, как грозно блестят ее мокрые от слез глаза. На щеке красовалась красная отметина в форме мужской ладони.

— Лучше сама разденься. Если буду раздевать я, тебе это не понравится, — усмехнулся главарь лихих наемников.

Даже голос у него какой-то мерзкий, но, скорее всего, это игра моего подсознания. Девушка хотела что-то сказать в ответ, да и главарь тоже собирался морально уничтожить пленницу, но они оба обнаружили на сцене нового актера.

— Ты кто такой? — прошипел глава и поднялся со шкур.

— Ты знаешь… — протянул я. В минуты смертельной опасности меня всегда тянет провентилировать легкие и поболтать о том о сем. — Ты знаешь, в последнее время я задаюсь тем же вопросом.

Но последнюю фразу главарь не расслышал, да и вообще он больше ничего не услышит и не ощутит. Ведь листовидный нож в глазнице лишает жертву не только слуха, но и всех других чувств. Бандит упал, а я схватил девушку за руку. На ее лице читались смятение, радость, страх, решительность, незаданный вопрос и еще сотня других оттенков.

— Барышня, — я буквально физически ощущал, как утекает время, — вы можете бежать, только честно?

Та отрицательно покачала головой. Кивнув, я подхватил ее на руки. Девушка охнула от неожиданности, а я почувствовал, что к запаху гари, исходящему от ее волос, примешивается другой — запах каких-то знакомых цветов.

— Значит, так. Сейчас мы побежим. Ваша задача — только держаться, а если боитесь — лучше закройте глаза.

Девушка кивнула, обхватила мою шею и крепко зажмурилась. Что ж, давно я уже не играл в салочки со Жнецом, а с женщиной на руках такое будет впервые. Выйдя из шатра, я подмигнул стражникам и припустил на запад. Я бежал как мог, но все же было тяжело. А когда позади послышались крики и воздух задрожал от свиста стрел, стало еще и страшно. В этот раз страх больше не терся об ногу, он скалил клыки и готовился напасть. Но я не мог одновременно бежать, держа на руках девушку, сражаться со страхом, уклоняться от стрел и еще стараться, чтобы дыхание Жнеца не коснулось нас. Поэтому я поступил проще — просто проигнорировал этот самый страх.

Деревья оказывались за спиной, а ветки хлестали, подобно кнутам. Я мчался, не разбирая дороги. Удивительно, что девушка не открыла глаз, не вскричала и не попыталась вырваться. Ведь ей приходилось хуже всего: большинство ударов веток приходилось на нее, а она молчала и только крепче поджимала губы. Когда, в очередной раз споткнувшись, я лишь чудом сохранил равновесие, мне показалось, что смерть рядом. А когда просвистевший рядом арбалетный болт рассек мне правое плечо, я понял, как близок к очереди на перерождение. Но самые опасные ситуации порождают воистину безумные идеи, которые в такие моменты кажутся верхом благоразумия.

Изменив направление, я побежал в сторону, откуда доносился шум водяного потока. Крики приближались, спиной я чувствовал жар факелов, стрел прибавилось. Я уставал, и деревья больше не могли служить надежным щитом.

Непонятно как, но я, не сбавляя шага, перепрыгнул овраг. На мгновение крики поутихли. Преследователи бежали толпой, и для них этот маленький овражек оказался серьезным препятствием. Я выиграл пару секунд, и вскоре мы добрались до края нашего марафона. Да-да, именно края, потому как внизу, кроме черноты пропасти, больше ничего не было.

— Эй! — окликнул я девушку. Ее одежда была изрезана, а кое-где виднелись кровавые царапины. Слова обжигали легкие, в глазах все плыло. — Как насчет полетать?

Леди открыла глаза, огляделась, что-то поняла и с ужасом уставилась на меня.

— Ага, я тоже думаю, что немного сошел с ума, — все, что смог выдавить я из себя, и с разбегу, не разжимая объятий, сиганул в черноту ущелья.

Не знаю, сколько длилось наше падение. Девушка что-то кричала, но все, что я мог видеть в тот момент, — это два зеленых озера, затянувших меня в свои глубины намного раньше, чем бурный поток сомкнулся над нашими головами.

Удар о поверхность бурного потока был болезненным. По спине стрельнуло с ужасной силой, но мышцы сберегли кости. А потом — тьма и безумный калейдоскоп из смутных, неясных картинок и целой гаммы чувств и переживаний. Вода несла нас, била и терзала, кружила, как в безумном танго, то подбрасывая, то спуская вниз, порог следовал за порогом, а я лишь молил богов, чтобы не врезаться в камень. Повернувшись грудью к течению, я подхватил девушку и поднял ее так высоко, как только мог. Она еще при падении потеряла сознание, и я опасался, что леди попросту утонет. И снова поток. Нас накрыло с головой, цвета померкли. Гул в ушах стоял такой, какой не даст и турбина «боинга», уходящего на взлет.

И едва мозг пронзила идея, а мышцы напряглись, дабы выполнить завет, как поток выплюнул нас на поверхность и закружил в этом безумии. Спина болела нещадно, руки, казалось, давно одеревенели, но я все еще держал черноволосую леди. Лицо девушки то и дело погружалось под воду, но я чувствовал ее дыхание и был спокоен. Ну насколько это вообще возможно — сохранить спокойствие в такой-то ситуации. И снова порог, и снова водоворот. Глаза уже мало что видят, мозг отказывается воспринимать реальность. Неожиданно передо мной всплывает образ корня, торчащего из земляного навеса впереди.

• Предыдущая
• 6/92
• Следующая