Чужая - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 3

— Все, Зубан, отводи парней в лагерь. Разрешаю хлебнуть немного вина в ознаменование славного события. А я пока здесь осмотрюсь.

Повторять указание не потребовалось. Через пару мгновений около загадочного и пугающего изваяния уже не было ни одного ворла, и вскоре со стороны лагеря до чуткого слуха колдуна донеслись булькающие звуки, восторженные голоса и характерный звон вынимаемых из рюкзаков алюминиевых кружек.

— Вот и славненько, — пробубнил себе под нос старик и довольно потер ладошки. — Пусть ребята напоследок потешатся. Недолго им осталось.

Не теряя даром времени, откуда-то из складок своего балахона он извлек небольшую размером с ладонь книжицу в изрядно потрепанном кожаном переплете. Развернул на странице, отмеченной простой картонной закладкой, поднес едва ли не вплотную к лицу и, близоруко щурясь, начал читать сложное и абсолютно непонятное даже для него самого заклинание. Впрочем, мало какое заклинание имеет смысл. Все они — суть вербальные формулы, с помощью которых осуществляется управление и настройка колебательных модуляций Мирового Эфира. Чем искуснее чародей, тем сложнее подвластные ему заклинания. Лишь Великие Маги могут обходиться без вербальных формул, вызывая необходимые модуляции единой силой мысли. Но наш маг не был Великим, хотя со временем надеялся таковым стать. Сокрытый же в этом Богом забытом мирке артефакт должен в весьма значительной степени продвинуть его на этом пути, а именно, за него ему были обещаны бессмертие, вечная молодость и неограниченный доступ к закрытым от простых смертных астральным хранилищам самых разнообразных заклинаний.

Едва колдун закончил чтение, испещренная витиеватой резьбой поверхность заколыхалась начала терять материальность, а вскоре и вовсе пропала, открыв темный зев входа внутрь постамента.

Удовлетворенно сверкнув глазами, старый ворл погасил висящий над головой светящийся шарик и без колебаний шагнул в неизвестность…

Дорвавшиеся до выпивки работяги допивали третий бочонок крепкого ядреного пойла, не без основания именуемого в среде этих сорвиголов «моча дракона». Однако основательно еще ни один из них не успел захмелеть. Иными словами, никто ни с кем не ругался, не бил кому-то морду, не валялся в полном отрубоне. Все было чин-чином: мирно сидели на песочке, выпивали и закусывали вяленым мясом дикой вырры, мечтали вслух о том, на что потратят свой заработок. Почти все они хотели обзавестись хозяйством или каким доходным делом, жениться, завести детишек и спокойно дожить до старости в окружении горластых внуков, а если повезет и правнуков.

Только стайный Зубан молча посасывал из своей кружки и скептически ухмылялся. Кому как не ему знать, что большинство товарищей в считанные дни спустят заработанное на вино и шлюх в первом попавшемся кабаке. Но он не собирался публично высказывать свое мнение — на то он и был их стайным, иначе говоря, и отцом, и матерью, и подтиралой кровавых соплей из разбитых носов.

— Парни, давайте вмажем за здоровье нашего Зубана! — неожиданно подал голос один из молодых пестунов. Не по чину, конечно, но «старики» юнца не одернули, добродушно похлопали по плечам и с воодушевлением поддержали инициативу. Ведь это только благодаря проворству и изворотливости их стайного им удалось урвать столь приличный заказец. Теперь, когда работа выполнена, не грех и выпить за здоровье проныры Зубана, лучшего стайного во всем необъятном Ворлхайме.

Тут же разлили благоухающее сивухой и еще чем-то не менее отвратным пойло по кружкам, но не успели сдвинуть бокалы, как один из сидевших лицом к Сфинксу ворлов, указав рукой в сторону каменного изваяния, негромким голосом констатировал:

— А вот и наш колдун. Кажись, с добычей — рожа уж больно довольная.

Все до единого присутствующие обернулись, чтобы посмотреть на чародея. Действительно, физиономия старика сияла как начищенный до блеска медный грош. В руках как величайшую драгоценность он бережно нес небольшой неброский на вид ларец, изготовленный из железа. Не из золота, серебра или еще какого драгоценного металла, а именно из обычного железа — на такие вещи у ворлов отменный нюх. Вполне вероятно, внутри хранится что-нибудь стоящее, но и тут подвыпивших землекопов ждал полный облом. Подойдя к честной компании, колдун поставил ларчик прямо на песок и надавил пальцем на известный одному ему выступ в его корпусе. Крышка бесшумно откинулась, выставляя на всеобщее обозрение нечто нестерпимо сверкающее и пульсирующее примерно с частотой сокращений сердечной мышцы. Оказавшись на свободе, артефакт тут же принялся увеличивать интенсивность своего сияния, а также изменять частоту собственных колебаний. Как следствие никогда не видевшее облаков небо начала затягивать сизая хмарь, и очень скоро свет звезд и всполохи полярного сияния были сокрыты от взглядов обомлевших ворлов плотной пеленой неведомо откуда взявшейся слоистой облачности.

— Все, демонстрация окончена, — захлопнув крышку ларца, объявил колдун и для вящей острастки пояснил и без того перепуганным соплеменникам: — Иначе процесс станет необратимым и весь этот мир, с нами вместе отправится демонам на съедение.

Как по мановению волшебной палочки застилавшие небосвод облака сами собой рассосались, на небе вновь засверкали звезды, повисли гигантские полотнища и ленты призрачных всполохов. Ворлы с облегчением вздохнули.

Неожиданно в сумраке ночи будто пушечный выстрел прогремел, затем еще один, потом еще и еще, и на глазах изумленных свидетелей гигантский Сфинкс без каких-либо видимых причин начал разваливаться на фрагменты самой разной величины: от малых с голову взрослого ворла, до крупных размером с двух или даже трехэтажный дом. Вскоре на месте загадочного изваяния, построенного неведомо когда и незнамо кем, возвышалась гора каменных обломков. Странно, но столь масштабный процесс должен был поднять в воздух тучи пыли, однако ничего такого не случилось.

Незваные гости из иного мира молча смотрели на происходящее. Масштабы развертывающегося перед их взорами действа поражали и в то же время все понимали, что именно они были виновниками столь впечатляющей картины разрушения. Отчего в сердцах зрителей поневоле возникало чувство гордости от осознания сопричастности. Как бы это ни казалось странным, но в необъятной Ойкумене разумные существа чаще всего гордятся способностью разрушать, и аналог земной пословицы «ломать — не строить» в той или иной интерпретации можно встретить практически в любом из ее уголков.

Любоваться результатом дела рук своих очень уж долго ворлам не пришлось. Над горкой каменных обломков возник едва заметный вихрь. Поначалу явление данного феномена никого из присутствующих не насторожило, но буквально на глазах не на шутку перепуганных рабочих он начал расти, и в самом скором времени превратился в невыносимо гудящего извивающегося монстра, вознесшегося едва ли не выше пирамид. Как следствие с места сдвинулся сначала один небольшой камень, затем другой, за ним третий и так далее. Вскоре в небо поднялись и закружились в бешеном хороводе практически все фрагменты каменного изваяния.

Удивительно, но бешеный циклонический вихрь никак не повлиял на состояние окружающей атмосферы, словно был заключен в стеклянную трубу. Там, где находились ворлы, воздух по-прежнему был недвижим. Казалось бы, никакая опасность им не угрожает, однако вольно или невольно каждый из них начал бросать обеспокоенные взгляды сначала на стайного, а потом на чародея.

Зубан открыл было рот, чтобы обратиться к работодателю от имени коллектива с тем, чтобы тот по возможности поторопился с началом эвакуации из столь опасного места, но в это время вихрь сам по себе опал и на месте до этого беспорядочно вращавшихся каменных глыб появилось еще более умопомрачительная тварь, нежели разрушенный Сфинкс, состоявшая из неведомо какими силами скрепленных между собой обломков.

— Каменный голем, прошу любить и жаловать! — вытянув правую руку в сторону монстра, торжественно провозгласил старик. — Магический страж этих мест, пожалуй, самый совершенный и быстрый убийца во Вселенной.