Непримиримые влюбленные - Рид Мишель - Страница 16
- Предыдущая
- 16/30
- Следующая
Не надо было садиться, подумала Мэдлин. Стоя, она чувствовала себя более уверенно. Теперь, когда он почти навис над ней, ей стало не по себе, даже страшно.
– Мы пока еще рассматриваем возможные варианты, – сказала Мэдлин. Пусть думает, что хочет.
– А Кристина ван Нейлсон? – вкрадчиво спросил Доминик.
Мэдлин удивленно подняла брови.
– Играешь в сыщиков, Дом? – протянула она, чувствуя, как ее волнение усиливается.
Доминик грустно улыбнулся.
– Об истории с Линбергом и ван Нейлсон много писали, даже у нас.
Неужели он вообразил, что она будет обсуждать с ним причины отказа Перри от помолвки?
– Я уже сказала, мы рассматриваем возможные варианты. – Ничего другого Мэдлин не могла придумать.
Доминик нетерпеливо вздохнул и наконец отвлекся от картины.
– Я пытаюсь выяснить, имеет ли он право претендовать на тебя.
– Никто не имеет таких прав, – твердым голосом ответила она.
С минуту Доминик смотрел прямо в голубизну ее глаз, потом сказал:
– Я уже говорил, что знаю, как прекратить ссору между нашими родителями. Поскольку все началось из-за нас, мы и должны сделать первый шаг.
– Ну и что же… – Пусть продолжает.
– Мы должны попытаться перевести часы на четыре года назад.
Мэдлин чувствовала, что самообладание изменяет ей, но постаралась взять себя в руки.
– Прежде чем ответить, я хочу послушать, что ты еще скажешь.
Доминик оценил ее юмор и принял вызов. Он заговорил небрежно, беззаботным тоном:
– Я думаю, возможно публичное примирение, например, в эту субботу у Престонов…
Мэдлин вспыхнула. Такая жестокость. Нож в незаживающую рану.
– Как же ты собираешься обставить это чудесное примирение? – сухо спросила она. – Я, вероятно, снова должна пасть к твоим ногам, а ты милостиво простишь меня и – voila! Все довольны и счастливы.
Дом имел наглость улыбнуться.
– Я вижу, теперь моя очередь умолять о прощении, потому что леди, которую я вижу перед собой, ни перед кем не станет унижаться.
Правильно, согласилась Мэдлин. Хорошо хоть он понял, что сегодняшняя Мэдлин лучше отрежет себе нос, чем выставит себя на посмешище.
– Так каким же образом мы должны примириться? – Мэдлин было любопытно, что придумал Доминик. Она знала его, знала, что он никогда не предлагает простых решений!
Но, видимо, он продолжал еще размышлять над ее предложением.
– Я мог бы упасть к твоим ногам, – проговорил он задумчиво. – И ты бы милостиво простила меня. Вот только… – Доминик мечтательно вздохнул, – я, как и ты, не вижу себя в роли униженного просителя.
Мэдлин тоже не видела. Доминик слишком горд, чтобы пресмыкаться.
– А как бы ты отнеслась к тому, чтобы немного развлечься? – Мэдлин настороженно притихла. А он продолжал: – «Развлечение», конечно, слишком старомодное слово. Пожалуй, лучше назвать это легким флиртом. Представляешь, каково это – пофлиртовать со мной, а, Мэдлин? – Он с дерзкой усмешкой глянул ей в глаза.
Чудовищное нахальство Доминика заставило Мэдлин улыбнуться. Она надула губки – этому приему она научилась в Бостоне, но редко пользовалась им. В насквозь фальшивой беседе, которую они вели, это было самое подходящее.
– Флиртовать? Фи, какая безвкусица. А нельзя просто пожать руки и притвориться, что мы остаемся друзьями? Гораздо более достойно. Можно притвориться, что мы очень хорошие друзья, Доминик. – Подражая ему, Мэдлин приняла такой же шутливый тон.
– Ты не принимаешь меня всерьез, – укоризненно заметил он.
– Да? – Мэдлин широко раскрыла глаза. – А ты говоришь вполне серьезно?
Тут Доминик не выдержал.
– Черт возьми! – выдохнул он. – Ну ты даешь!
Мэдлин торжествовала.
– А ты думал! – выпалила она. Доминик глотнул вина.
– Люди не преувеличивали, когда говорили, что ты очень изменилась, – сказал он с неудовольствием. – Я думал, они говорили о внешности, но ты действительно стала совершенно другая.
– Что значит «совершенно»? – Она охотно подыгрывала ему.
– Копия своей матушки!
– О, благодарю! – Мэдлин старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело. – Приятно сознавать, что четыре года жизни не пропали даром!
– Перестань!
Доминик сверкнул глазами, отвернулся и налил еще вина. Он был раздосадован, мускулы плеч напряглись, ему с трудом удавалось скрыть раздражение.
Мэдлин с минуту наблюдала за ним, ей хотелось плакать, хотя она могла бы быть довольна, что так легко сумела вывести его из себя.
Потом она тихо сказала:
– Прости. Мне правда хотелось бы, чтобы мы остались друзьями, Доминик. Хотя бы ради Вики. Но не знаю, возможно ли это.
Слишком сильно, призналась она себе, действуют на нее его чары. Опасно подпускать его так близко.
Он очень обидел ее.
Мэдлин уже думала, что он не собирается отвечать. Но Доминик вздохнул и медленно произнес:
– И все-таки я хочу договориться с тобой. Он повернулся к ней, они снова серьезно смотрели друг другу в глаза, снова протянулись между ними невидимые нити воспоминания о мучительной боли и прекрасной любви.
– Зачем ты это сделала, Мэдлин? – внезапно спросил Доминик глухим сдавленным голосом. – Почему ты убежала?
Мэдлин опустила глаза перед его испытующим взглядом.
– Не нужно об этом. Я была слишком молода и глупа, а ты…
– А я?.. – тихо спросил Доминик, когда она в нерешительности остановилась. Он подошел к ней, взял за плечи и заставил встать. Лицо стало жестким, глаза потемнели и в упор смотрели на нее. – А у меня есть оправдание в том, что случилось тогда? – Он слегка встряхнул ее, руки впились в ее плечи. – Тебе так легко все объяснить своей молодостью и несдержанностью, они извиняют твое поведение. А что оправдает меня? Скажи, – грубо потребовал он. – Скажи, если знаешь. Может, я пойму то, чему не мог найти оправдания все эти проклятые четыре года! У Мэдлин брызнули слезы.
– Я не знаю, – прошептала она, потрясенная тем, что он с таким презрением говорит о себе. – Я действительно не знаю, Доминик. Да и откуда мне знать, если ты никогда не был откровенен со мной?
Стиснув зубы она приказала себе успокоиться и постаралась улыбнуться ему.
– Разве не лучше поблагодарить Бога за то, что удалось благополучно избежать худшего, вместо того чтобы разбираться в прошлом, где все уже сказано и сделано?
Мэдлин думала, что он разозлится еще больше. Но Доминик неожиданно печально улыбнулся, его пальцы не сжимали уже так сильно ее руки, ей удалось слегка отодвинуться.
– Прошлое можно забыть, верно? Но прошлое влияет на настоящее. – Доминик оперся спиной о бар, засунув руки в карманы брюк. – Наши запутанные отношения так или иначе сказываются на всех, кто связан с нами. У нас с тобой есть определенные обязательства перед ними.
– Я посоветую Нине пригласить на свадьбу всех Стентонов и лично вручу приглашения. Я не собираюсь участвовать в этой ссоре, Доминик. Пусть наши родные знают, я докажу это при первом же удобном случае. Если только, – грустно добавила Мэдлин, – твои родители захотят снова встретиться со мной.
– Они не поехали к Лэсситерам, чтобы дать тебе время осмотреться, Мэдлин. Это вовсе не значит, что они не хотели встречаться с тобой.
– Знаю. Я так и решила про себя. Мэдлин подняла на него спокойный взгляд.
– Я отказалась от привычки оскорблять чувства людей, – твердо сказала она. – Я помню, как твои родители были добры и внимательны ко мне.
– Они любят тебя, – с нежностью сказал Доминик.
Сердце Мэдлин сжалось.
– Да. – Она кивнула. – Я тоже их люблю. Завтра вечером я нанесу им визит и принесу приглашения Нины. Это будет означать, что Мэдлин Гилберн начинает мирную жизнь.
Доминик улыбнулся.
– А что скажет твой отец?
Мэдлин нетерпеливо отмахнулась.
– Ему придется согласиться со мной, – упрямо заявила она. – Не могу понять, Доминик, почему ты ничего не делал? Будь я дома, ссора давно бы прекратилась!
– Ты уверена? Значит, ты просто ничего не знаешь. Ну, например, не знаешь, что наши отцы чуть не подрались из-за нашей размолвки. Что твой отец отозвал все счета из нашего банка в самый трудный для нас период, и он знал об этом. А тебе известно, – безжалостно продолжал он, – что именно сейчас твой отец пытается склонить один из крупных банков к тому, чтобы тот поддержал его последнюю головокружительную идею? Но, как обычно, к предложениям Гилберна все относятся очень осторожно.
- Предыдущая
- 16/30
- Следующая