Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина - Рыбас Святослав Юрьевич - Страница 7

В армии были возвращены офицерские звания, высшим военным чинам были присвоены маршальские звания и звезды (Тухачевскому, Блюхеру, Егорову, Ворошилову, Буденному), штаб РККА стал называться Генеральным штабом, как и до 1917 года; были восстановлены кавалерийские казачьи части, а также, «учитывая преданность казачества советской власти», сняты все ограничения для казаков «в отношении их службы» в РККА.

Постепенно в повседневную жизнь вернулись многие реалии традиционной культуры, легко занимавшие привычные места в общественном сознании. В репертуаре музыкальных и хоровых коллективов появились русские народные песни и танцы, стали печататься статьи о выдающихся представителях русской культуры и науки. В общеобразовательные школы вернулась прежняя, как в гимназиях, практика, школьные формы и даже пятибалльная система оценок. Вопреки предыдущей «революционной» практике, отвергающей систематическое преподавание истории страны, при активной поддержке Жданова возвращалось и преподавание в школах истории и географии, предметов, расширяющих кругозор и определяющих мировидение. Уже с сентября 1934 года в Московском и Ленинградском университетах открылись исторические факультеты, началась подготовка преподавателей истории.

Символическим знаком было опубликованное 30 декабря 1935 года постановление ЦИК и СНК СССР «О приеме в высшие учебные заведения и техникумы»: отменялись все ограничения на прием, связанные с социальным происхождением абитуриентов. Десятки тысяч молодых людей освобождались от своих «родовых пятен контрреволюции» и получали все гражданские права.

Но особенно заметно было отношение власти к православной религии и Церкви. Была закрыта газета «Безбожник», сильно ослабела антирелигиозная пропаганда. Накануне Пасхи 1935 года разрешили торговать (сперва на рынках, а затем и в государственных магазинах) продовольственными красителями, формочками и т. п. для выпечки куличей. И, наконец, накануне 1936 года вернули рождественские елки (отныне «новогодние»), что вызвало целую волну горячего восторга у детей и изумление взрослой публики. Все помнили запрет 1927 года на продажу елок, тогда против них объявили комсомольский «поход». Но опубликованная 28 декабря в «Правде» статья Павла Постышева «Давайте организуем к Новому году хорошую елку!» казалась маленьким чудом: «Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская елка является буржуазным предрассудком».

Можно сказать, Сталин и Жданов провели настоящую культурную контрреволюцию. Она продолжилась в 1936 году. В апреле на X съезде ВЛКСМ было сообщено, что при обсуждении проекта нового Устава Сталин убрал положение о решительной и беспощадной борьбе с религией и заменил его указанием терпеливо разъяснять «вред религиозных предрассудков».

Среди высших должностных лиц A.A. Жданов занял особое место. Именно он был назначен после гибели С.М. Кирова руководить Ленинградом, был членом Конституционной комиссии (по вопросам народного образования), а в

1938 году стал председателем президиума Верховного Совета РСФСР. Он показал себя образованным и идейным коммунистом, на голову возвышающимся над массой партийных аппаратчиков.

Но как ни странно, чем очевиднее становилось его культурное и интеллектуальное превосходство и чем ближе он становился Сталину, тем реальнее становились обстоятельства, породившие «Ленинградское дело».

Спустя много лет выдающийся «русский националист и антикоммунист» Александр Солженицын, немало потрудившийся для разрушения Советского государства, довольно точно заметил: «Однако уцелевших подросших крестьянских (и купеческих? а то и священских?) детей, испоганенных, пролгавшихся и продавшихся за красные книжечки, – иногда, как тоска об утерянном рае, посещало все-таки неуничтоженное национальное чувство». (Солженицын А. Бодался теленок с дубом. Очерки литературной жизни. М., 1996. С 236.)

Называя «утерянным раем» расколотую в культурном плане, полуфеодальную Российскую империю, чей государственный долг был самым большим в мире, а скрытая безработица превышала 20 млн. человек, писатель стремился принизить достижения СССР, но в отношении «детей» все же был прав.

А пока молодые кадры начали свое триумфальное восхождение. На пленуме ЦК 21 февраля 1941 года кандидатами в члены Политбюро по предложению Сталина были избраны Вознесенский, Маленков и Щербаков.

Тридцативосьмилетний Вознесенский сделал очень быструю карьеру, ему благоволили Сталин и Жданов. Сын служащего лесной конторы из Тульской области, секретарь уездного комитета комсомола в годы Гражданской войны, Вознесенский работал в Донбассе, был секретарем парткома Енакиевского металлургического завода, затем учился в Коммунистическом университете им. Свердлова и Институте красной профессуры, после чего несколько лет работал в Комитете советского контроля старшим инспектором, руководителем группы планирования и учета. После убийства Кирова был переведен в Ленинград председателем городского комитета по планированию, стал там заместителем председателя горисполкома. В 1941 году Вознесенский занимал посты председателя Госплана СССР и заместителя председателя правительства, курировал оборонную промышленность. Его выдвинул Жданов (после ареста В. Межлаука) с должности председателя плановой комиссии Ленинграда.

Как раз Вознесенский внес решающий вклад в гармонизацию экономики СССР, сбалансированного развития отраслей и территорий. На базе системы, подготовленной при выдающемся его участии, Госплан стал разрабатывать баланс народного хозяйства как самостоятельный раздел пятилетних, годовых, квартальных и месячных планов. Можно сказать, Госплан начал строить будущее страны из сотен и тысяч разрозненных производств. На XVIII съезде партии Вознесенский обнародовал беспрецедентный в мировой истории пятнадцатилетний макроплан развития экономики.

«Предусматривалось, в частности, возведение новых металлургических гигантов; завершение реконструкции железнодорожного транспорта и строительство Байкало-амурской магистрали; сооружение Куйбышевского, Соликамского и Ангарского гидроузлов; создание мощной топливной и металлургической базы на севере европейской части страны; ускоренное развитие ряда конкретных экономических районов. Генеральным планом одновременно намечалось решение крупнейших социальных задач исторического масштаба, сопоставимое с теми, что были в послевоенный период поставлены в проекте новой Программы партии. Так, «перегнать главные капиталистические страны «планировалось» в производстве на душу населения» не только «чугуна, стали, топлива, электроэнергии, машин и других средств производства», но и «предметов потребления». Согласно предварительным проектировкам в результате реализации генплана главные показатели народного благосостояния должны были возрасти более чем вдвое». (Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. Предисловие Ю. Якутина. М., 2005. С 17–20.)

Сорокалетний А. С. Щербаков был из той же команды и даже свояк (брат жены) Жданова. Во время Гражданской войны тоже, как и Вознесенский, был на комсомольской работе в Рыбинске (где начнет свою карьеру и Юрий Андропов, руководитель СССР в 1982–1984 гг.). Работал при Жданове в Нижнем Новгороде. Щербаков стал известен как 1-й секретарь Союза писателей СССР, созданного при непосредственном участии Сталина и Жданова. Потом он был заведующим отделом культурно-просветительской работы ЦК ВКП(б), вторым секретарем Ленинградского, первым секретарем Восточно-Сибирского, первым секретарем Сталинского (Донецкого) обкомов партии. С 1938 года – первый секретарь Московского областного и городского комитетов партии. Вскоре (4 мая 1941 г.) Щербаков станет секретарем ЦК.

Обратим внимание на то, что оба выдвиженца прошли школу управления в крупнейшем промышленном регионе страны Донбассе.

Возник новый центр влияния, что не могло не отразиться на распределении сил в правящей группе. Речь идет о группе Маленкова – Берии.

Георгий Максимилианович Маленков (родился 26 декабря 1901) был одной из крупнейших фигур в сталинском окружении. Имел хорошее образование: гимназия и Московское высшее технологическое училище, где был секретарем общевузовской парторганизации. Среди его однокашников – будущие наркомы М.З. Сабуров, В.А. Малышев, М.Г. Первухин.