Дело «Тридевятый синдикат» - Баженов Виктор Олегович - Страница 53
- Предыдущая
- 53/55
- Следующая
Услышав звон посуды и веселые голоса, капитан ринулся в распахнутую дверь. Кухня. Чуть не сплюнув с досады, Илья двинулся дальше. Галереи замка были запутаны чуть ли не круче, чем лабиринт пирамиды, где он успешно боролся с извращенцами нечистого, и правило буравчика здесь не работало. Дав круга три по замку и ткнувшись третий раз носом в кухню, отец-основатель выудил из воздуха проносившегося мимо поваренка и в упор спросил:
– Где здесь тронный зал?
– Три поворота налево, четыре направо, прямо до трех своротов и, пять спусков не доходя, упретесь, ваше будущее величество.
Поваренок вывернулся из его рук и умчался. Его будущее величество хмыкнуло и двинулось считать повороты. Шустрый поваренок не обманул. Повороты и свороты привели его к цели. Добродушный бас Ивана капитан услышал издалека.
– Ладно, подпишу ради праздника, но чтоб сабельки да алебарды лучше иноземных ковать! И цена чтоб божеская была! Казна все возьмет. А басурманам оружие не продавать! Узнаю – голову оторву! Соловей, распорядись, чтоб остальных челобитчиков в шею гнали. Недосуг сегодня.
Из дверей выскочил довольный Никита Демидов, прижимая к груди грамотку с царской закорючкой. Хитрый кузнец знал, когда подъехать к царю батюшке с челобитной на уральские земли. Уж там-то он развернется. Такие заводы отгрохает!
– Папа! – возликовал Иван, увидев побратима. Соскочив с трона, окруженного его верными соратниками и отцом Митрофанием, он подбежал к Илье, и капитан только крякнул в богатырских объятиях.
– Марьюшка где? – с тревогой спросил Илья, как только очутился на полу.
– С Василисой воркует, – успокоил его Иван,– впечатлениями делится.
– Слава богу… А по какому поводу праздник?
– Свадьба, – радостно сообщил Никита Авдеевич.
– Кого женим? – полюбопытствовал капитан.
– Тебя, – обрадовал его Соловей.– На Марьюшке, – на всякий случай уточнил он.
Капитан был в принципе не против. Наоборот, даже очень и очень не против, но все же решил слегка осадить свою команду.
– А я в этом вопросе имею право голоса? – вкрадчиво спросил он.
– Так, папа, – заволновался Чебурашка,– ты ж ее спас! И теперь…
– Как порядочный человек, я должен на ней жениться?
– Ну…
– Обычай у нас такой! – весомо произнес отец Митрофаний.
Все с тревогой смотрели на отца-основателя.
– Ну, раз обычай у вас такой, – засмеялся Илья, – придется жениться.
Радостные вопли огласили тронный зал.
– Когда свадьба? – поинтересовался капитан, как только страсти слегка утряслись.
– Через три дня. Приданое подготовить надо. Все как положено.
– А пораньше нельзя?
Все понимающе заулыбались.
– Я к тому, что отпуск кончается, – смутился Илья. – Да и ищут меня уже небось. Представляю, что там Ухтомский с Кожевниковым без меня вытворяют. Олежка Молотков подъехать должен…
– Вот и хорошо, – обрадовался Иван, – сватами будут. Авдеич, распорядись!
Воевода кинулся налаживать «сотовую» связь. Царь-батюшка покосился на отца Митрофания. Святой отец деликатно отошел в сторону.
– Папа, – громогласно шепнул Иван, – ты вчера очень насчет Марьюшки – ну, это понятно – и насчет Ко… факира волновался. Мы не совсем поняли…
– Что не поняли?
– Про проценты, – сердито встрял Чебурашка.
– А-а-а, – сообразил капитан. – Ну что? Хорошо помог мужик. Я тут, оказывается, чуть ли не князь? Вотчину собственную имею.
– Ты больше, чем князь! – веско сказал Иван.– Ты ПАПА! И вотчина у тебя не одна!
– Так что там насчет процентов? – нетерпеливо переспросил министр финансов.
– Пообещал я ему, – усмехнулся капитан, – половину своих доходов.
Тридевятый синдикат многозначительно переглянулся.
– Мое слово что-нибудь для вас значит? – прищурился капитан.
– Какой базар!
– Половину – Кощею!
– Ай да папа, – восхитился Соловей, – расколол-таки!
– Марьюшка вас расколола. Планировать операции лучше надо, уважаемые члены синдиката, – огорошил их капитан, – шила в мешке не утаишь.
– Будь посему, – утвердил его решение Иван, – по коням!
– Куда?
– В «Дремучий бор». На мальчишник. Народ уже с утра ждет.
Отец Митрофаний при этих словах оживился.
– Я вообще-то с Марьюшкой хотел…– забеспокоился Илья.
– До свадьбы нельзя жениху невесту видеть.
– Так я ж виделся уже!
– Это не считается. Вы тогда еще не были женихом и невестой.
– И вообще я с пьянкой завязал.
– Понятное дело…
– Правильное решение, папа!
В тронный зал вернулся Никита Авдеевич, довольно потирая руки:
– Все на мази. Скоро сватов доставят. Ну что, в «Дремучий бор»?
Илья понял, что от него тут уже ничего не зависит. Тридевятый синдикат жаждет видеть своего ПАПУ на мальчишнике, а значит, так оно и будет.
– В тридевятом.
– В Алуште!
– Я Ржевского знаю лучше тебя! В тридевятом! Какого черта ему в твоей Алуште делать?
– Тетка у него там живет! На пьяные рожи наши смотреть ему надоело, он и умотал…
– И мне ни слова? – рванул камуфляжку Кожевников.– Старому, испытанному товарищу? Не верю!
Полковник, вошедший в раж, даже не обиделся за свой испорченный спецназовский костюм.
– Спорим – в Алуште? Ящик ставлю, если он не там!
– В тридевятом, – уперся племянник, – ящика не дам, но Ржевский в тридевятом!
– Кидай монету! Решка – тридевятое, орел – Алушта.
– Понял. Решка – пьем, орел – не пьем.
– Дубина! Орел – не пьем, решка – пьем!
Пятидесятикопеечная монета взвилась в воздух и, помелькав гранями, впечаталась в плотный влажный песок.
– Ну что это за орел, – расстроился полковник, – мутант какой-то. Ты хоть раз видел орла с двумя головами? – рявкнул он на племянника. Кожевников отрицательно помотал головой.– Я тоже. А ну, кидай по новой!
Монета в очередной раз закувыркалась в воздухе.
– А чтоб тебя…– окончательно рассвирепел полковник. – Ты когда-нибудь ляжешь нормально? Вот так!
Ухтомский выдрал из песка монету и впечатал ее как надо.
– Я выиграл! – обрадовался Кожевников.
– Да ну? – изумился полковник, собрал глаза в кучку и убедился, что племянник прав. – Ну, тогда гони за ящиком. Сам бог велел…
Кожевников попытался подняться, но его повело.
– Слабак! – фыркнул Ухтомский.– Смотри, как надо!
Полковник резво из положения лежа встал на четвереньки и пополз к машине. Племянник пополз следом. Новый джип полковника был хоть и навороченный, но без новомодных штучек, реагирующих на перегар, а потому завелся с полпинка.
Не успел рев мотора затихнуть вдали, как кусты раздвинулись и на плесе появился молодой симпатичный паренек в пятнистой камуфляжке и тяжелых армейских ботинках. Олежка Молотков прибыл за родным начальством с целью загрузить неодушевленные отдыхающие тела в машину и развезти их по домам. Юноша осмотрелся. Груда пустых бутылок произвела на лейтенанта впечатление.
– Да-а-а, умеет отдыхать начальство. Пора обломать им кайф.
Олежка нырнул в палатку, однако спиртного там не нашел. Обламывать было нечего.
– И куда ж вы подались?
Пока юноша раздумывал, за его спиной заклубился голубой туман.
– Череп, держи первого…
Треугольные зубы Центральной подцепили лейтенанта за кожаный ремень, и он исчез в зыбком мареве портала.
– Да тут больше и нет никого, – хмыкнула Левая.
– Хватит и одного, – буркнула Правая.– Гоним в «Дремучий бор»!
Отец Кондратий с трудом слез с телеги.
– Ну зачем так гнать было? – сердито загудел он на Авдея.– Всю душу из меня вытрясли.
– Дело спешное, батюшка.– Сотник соскочил с коня.
К телеге подлетел служка:
– Батюшка, скоро начинаем. А вам еще переодеться надобно.
– Охо-хо, грехи наши тяжкие. Дорога дальняя. Притомился я, отрок. Как службу вести буду… не знаю. Сын мой,– обратился он к Авдею,– ты мою корзинку с лекарствами прихватил?
- Предыдущая
- 53/55
- Следующая
