Алеша Драконыч - Шелонин Олег Александрович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/50
• Следующая

— Что значит — думаю? — нахмурился Елисей, уставившись в карту. — Я подъезжаю!

— Заплатил бы два золотых — подъезжал бы, — пояснила мышь. — А так — ты только думаешь, что подъезжаешь. И не перебивай! Я на тебя и так уйму времени угрохала. Так вот, повторяю: вы думаете, что подъезжаете к границе Зеленого Змия, и если подъедете, то обязательно будете пропущены внутрь при условии беспрекословного соблюдения нижеизложенных правил: Первое. Зарегистрироваться в счетной палате и встать в очередь согласно полученному регистрационному номеру.

— Зачем?

— Чтоб все культурно было, без эксцессов, — пояснила мышь. — Знаешь, сколько желающих без очереди через Калинов мост прорваться? Разнесут ведь к черту. Оно нам надо? Опять же — пробки, толкотня… И — не перебивай!

— Не буду.

— Давно бы так. Второе. Через Калинов мост проходят только те, на кого таможня дает добро. Так что готовь денежки на таможенный сбор. Понятно?

— Понятно.

— Ну, если тебе все понятно, я дальше полетела, другим придуркам лекции читать.

— И это все инструкции?

— Остальные получишь после Калинова моста. Разумеется, за отдельную плату.

Мышь снялась с ветки и упорхнула.

— Вот прохиндеи, — почесал затылок царе-вич. — Что-то я начал сомневаться, что это твоя работа, Аленка, если только ты так на приданое себе не зарабатываешь. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Юноша поехал дальше. Лес внезапно раздался. Путь по бездорожью напрямки вывел его прямо на широкий симпатичный лужок, за которым стоял еще небольшой ряд деревьев, а за ними проглядывалось поле. Огромное бескрайнее поле. Весело гикнув, царевич подхлестнул коня. Тот заржал, встал на дыбы, но двигаться дальше категорически отказался. Разозлившись, Елисей пустил в ход шпоры, вынудив своего скакуна сделать прыжок. С громким чавканьем трава раздалась, и юноша оказался по пояс в болотной жиже. Конь жалобно заржал, погружаясь все глубже и глубже. Царевич рванулся вверх. Тщетно! Сверху захлопали крылья. Острые коготки вцепились в камзол царевича.

— Делать нам больше нечего, как недоумков всяких из болота вытаскивать, — недовольно пробурчала мышь.

— Я не недоумок, — обиделся юноша, — я царевич Елисей.

— Царевич, а такой скаредный. Говорила же: золотой с рыла. И не жаль тебе животину? Оставил коня без инструкции…

Камзол трещал, крылья махали все натужнее, над головой несчастного скакуна уже смыкалась рыжая, ржавая вода.

— Чевой-то ты такой тяжелый? — удивленно пропыхтела мышь. — Не, я тебя, пожалуй, брошу.

— У меня в поясе золото зашито.

— Группа поддержки, ко мне!

С деревьев у кромки болота, замаскированного магией Ойхо под луг, сорвалась целая стая. Небо над головой Елисея потемнело.

— Кого мочить? — воинственно вопросили крылатые летуны.

— Не мочить, а тащить, — пропыхтел дорожный патруль. — Хватай его, пока наше золото не утопло.

— Ую-ю-ю-юй! — заверещал царевич, выпучив глаза. Коготков было много, и не все они вцепились в камзол. Роскошная шевелюра угрожающе затрещала. К счастью, без скальпа бедняга не остался. Разочарованно чмокнув, топь отпустила свою жертву. Юноша вместе с конем, которого крепко держал ногами, взмыл в воздух.

— Ну ни фига себе! — возмутился дорожный патруль. — Это я еще и коня пер?

— Мне животину жалко, — пояснил Елисей.

— А мне себя. Заплатишь по двойному тарифу за обоих. К берегу его.

Царевича вместе с конем осторожно опустили на твердую почву.

— За что заплачу?

— За спасение утопающих на водах.

— И сколько платить?

— А сколько у тебя есть?

— Ну… — Юноша осторожно взвесил кошель в руке.

— На один тариф потянет, — цапнул кошель дорожный патруль. — Остальное будешь должен.

Зашуршали крылья.

— Вот гады, — дернулся вслед царевич, но было уже поздно. — Как липку ободрали! И ведь не подкопаешься, — вынужден был признаться он, — чисто сработали.

Ему было и смешно и грустно. Юноша понял, что стрелки на карте были нарисованы не просто так. Пришлось возвращаться обратно. Грязный, оборванный, обобранный, он вновь оказался на тракте и влился в нескончаемую вереницу соискателей руки и сердца прекрасной принцессы Вионы. Из всех богатств, взятых с собой в дорогу, остался верный, заляпанный болотной тиной конь, добротный булатный меч и изрядно подмокшая колода карт в кармане, с помощью которой они с дядькой Крутом коротали время на привалах.

— Да, на царевича я теперь явно не тяну, — пробормотал юноша, — назначаю себя ратником. О! И имя подходящее наклевывается — ратник Ратибор.

Счетная палата — гигантский сквозной шатер поперек дороги — нарисовалась верст за пять до цели. Объехать ее было невозможно. По бокам, следя за порядком, стояли два дюжих, обнаженных по пояс молодца с мышцами Шварценеггера и ятаганами в руках. Под их грозными взглядами споры относительно того, кому первому прорваться внутрь за заветным регистрационным номерком, затихали сами собой. Внутри шатра сидел не менее представительный детина.

— Имя?

— Ратибор.

— Что провозим?

— Себя, коня и меч.

— Денег нет?

— Уже нет, — честно признался царевич.

— Далеко не уедешь, — усмехнулся детина, окинув понимающим взглядом заляпанный тиной камзол юноши. — Твой регистрационный номер тридцать тысяч девятьсот седьмой. Счетная палата желает вам удачи в спасении прекрасной принцессы.

В руки царевича плюхнулся пластмассовый прямоугольник с красивой выпуклой гравировкой «30907».

— Следующий.

Очутившись с другой стороны палатки, Елисей спешился, встал в хвост гигантской очереди, растянувшейся до Калинова моста, и задумался. Если все, что происходит, дело рук его любимой Аленки, то чего она хочет добиться, искупав его в болоте, да еще и обчистив заодно? На прочность испытывает? Возможно. Ладно, это мы выясним потом. А пока надо раздобыть финансы, которые резко завыли романсы. Без них за Калинов мост можно не соваться. Это царевич понял четко. Вот забавница! Елисею становилось все интереснее. Значит, первая цель — деньги. Он посмотрел на свой номерок.

— Эй, деревня, дай его сюда, только тихо! — просипел кто-то сзади. — Пикнешь — убью!

Ратному делу царевич был обучен с малолетства, а потому тело действовало на уровне автомата, отправляя наглеца в кусты великолепным хуком справа. Бил мощно, с разворота, интуитивно чувствуя за спиной местоположение в пространстве челюсти противника.

— Меня?! Царского сотника…

Сотники у царя Еремея были крепкие. Удар, способный свалить быка, не вызвал даже сотрясения мозга, скорее всего потому, что трясти там было нечего. Рыча от бешенства, весь облепленный репьями, сотник выскочил обратно на дорогу, на ходу выдергивая меч.

— Зарублю, молокосос! — И тут глаза его встретились с глазами Елисея. — Ваше цар…

Договорить он не успел. Откуда-то сверху свалились блюстители порядка фирмы «Дракон и Корешки». Две гигантские летучие мыши подхватили под белы ручки и ножки забияку, взлетели с ним вверх, дождались, пока третья подставит снизу мешок, перевернули сотника вверх ногами и начали трясти.

— За нарушение общественного порядка, — провозгласила четвертая мышь с верхушки ели, — регистрационный номер… — она всмотрелась в выпавший из рук сотника номерок, — …тридцать тысяч девятьсот восьмой подвергается штрафу в размере… сколько там нападало?

— Два кинжала, меч и восемь золотых, — доложила мышь с мешком.

— Маловато будет. Тряси еще.

Блюстители порядка тряхнули так, что у сотника зубы клацнули. Последние монеты звякнули в мешок.

— Вот теперь порядок. Итак, в размере десяти золотых и дисквалифицируется как драконоборец сроком на один год!

— Почему на год? — полюбопытствовал Елисей.

— А вдруг в этом году принцессу не спасут? В следующем придет. За это время, глядишь, и поумнеет.

— Дело поставлено солидно, — одобрительно кивнул головой царевич, — с умом. А если б он не с кулаками полез, а, скажем, денежки в обмен на номер предложил?

• Предыдущая
• 22/50
• Следующая