Рок-н-рол под Кремлем 6.
Шпионы и все остальные. - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 33

– Сторож там, наверху, не возбухнет? – поинтересовался Палец. – Ментов с перепугу не вызовет?

– Насчет сторожа не беспокойся. Там все улажено. Он даже поможет, если надо будет. Хотя… – Лев Николаевич смерил взглядом внушительную фигуру стоящего перед ним «тоннельщика», экипированного по последнему слову диггерской техники. – Чего вам помогать? Сами справитесь…

Он достал из куртки платок, приложил к носу.

– Ну и воняет здесь. Ладно. Я пошел, а вам – удачи.

Лев Николаевич коротко кивнул в пространство и направился к полуразбитой лестнице, ведущей на улицу.

– В спину ветер, – сказал Палец, когда он скрылся наверху.

Он повесил на плечо удобный чехол, где были закреплены два небольших баллона с ацетиленом и кислородом.

– Ну что, мужики… – Он повернулся к товарищам. – А нам – совсем в другую сторону, верно?

Воздух постепенно становится вязким. Кажется, еще немного, и его можно будет пластать ножом, как черный студень. Мало кто заходил на третий уровень. А ведь это «только» пятьдесят метров.

Нагрузились в этот раз порядочно. Хорошо, что в последний момент решили не брать глубинный сканер. Сканер роскошный – «Геохантер», трехмерная картинка. Но там одна только поисковая катушка метр длиной. На фига им вообще этот сканер?

Зато инфракрасные «котлы» выше всяких похвал – легкие, мощные. Четырехканальные газоанализаторы «Дрёгер» в резиновых противоударных чехлах. Рации МОХ-221 – точно такие же, как им на Лубянке выдавали. Хорошие рации, проверенные. И два «стечкина» вдобавок. Молодец, Лев Николаевич, расстарался…

Дышишь, дышишь, только и делаешь, что дышишь. Самоспасатели пока не включали из соображений экономии. Палец сказал, что обернутся за шесть часов, но как будет на самом деле, никто не знает.

Им еще повезло, что заброс в самом центре города. Через Неглинку сэкономили больше часа пути.

И все время дышишь.

Дошли до первой решетки, отзвонились наверх:

– Идем по расписанию, все в порядке.

– Где находитесь? – спросили те, наверху.

– Отметка семь-семь-один, – сказал Середов и подмигнул Пальцу и Зарембо. Абсолютно от балды сказал.

– Это где? – интересуются наверху.

– Это второй горизонт. Ну, почти третий уже.

Там замолчали и отключились. Чем меньше они знают, тем лучше.

Середов с любопытством вертел рацию в руке, разглядывал.

– Слушайте, кажись, это та самая «труба», что у меня в «Тоннеле» была!

– Ясно, та самая, – сказал Палец.

– Нет, не в смысле, что МОХ, а в смысле, что моя «труба» треснутая была в двух местах – это я в «Бухене» саданул ее случайно. И здесь, смотрю, тоже трещины. И в тех же местах. И эпоксидка, которой я клеил…

Палец сказал:

– Ну, покажь.

Середов показал. Точно, трещины. Следы от эпоксидки. Палец и Зарембо еще раз осмотрели свои «трубы». Зарембо показалось, что ту, которая у Пальца, раньше Леший носил – у нее чехол был потерт точно так же, он еще собирался заменить его.

– Так что, выходит, этот Лев Николаевич склад спецоборудования ФСБ грабанул? – спросил Середов.

– Прямо тебе грабанул, – ответил Палец. – Купил. Значит, концы есть.

– Вот блин! Я там пахал, как папа Карло, жизнью рисковал, и у меня никаких концов не осталось! А этот хрен, неизвестно кто он и откуда, спокойно так пришел и купил!

– Это тебе неизвестно откуда. А на Лубянке, может, он в уважухе. И каждый завсклада поручкаться бежит, считает честью…

– Стало быть, крутой хрен этот Лев Николаевич, – сказал Зарембо.

– Крутой не крутой, а про Хранилище он ничего не знал! – не сдавался Середов. – А мы – знаем. Кто круче?

– Ага. Сравнил х…й с пальцем, – сказал Палец.

На глубине не очень-то посмеешься. Но Зарембо не мог сдержаться. Сдавленным таким смехом: гы-ы-ы.

– Чего ржешь?

– Ты, Палец, только что себя с х…ем сравнил, – пояснил Зарембо. – Не в твою пользу, извини.

Да, смешно. Очень смешно. Посмеялись. В конце концов Палец согласился:

– Ты прав, Зарембо. Да, до этого х…я, до Льва Николаевича, нам всем еще расти и расти.

Шли долго и достаточно тяжело. Путались в ходах, один раз свернули не туда, пришлось возвращаться, намотав пару лишних километров. Давало себя знать кислородное голодание: появилась одышка, все потели, руки-ноги стали как ватные. Казалось, что следом кто-то идет, выглядывает из боковых ответвлений, целится в незащищенные спины…

– Может, вернемся? – сказал Ржавый, который подвернул ногу и заметно прихрамывал. – Как-то неудачно все складывается… Лучше отдохнуть и в другой раз попробовать…

Он думал, что товарищи набросятся на него с насмешками и упреками, но нет.

– Каждый раз так, – мрачно сказал Палец после некоторого молчания. – Особенно когда растренирован…

– Да в прошлый раз вроде полегче было.

– Это тебе кажется, – сипло сказал Зарембо. – Никогда легко не бывает. В прошлый раз ты тоже ныл. Потерпи, сейчас мы на правильном пути. Через час-полтора придем.

Дальше двигались молча, с трудом переставляя ноги в тяжелых ботинках и напряженно вглядываясь во тьму. Мигание красного светодиода они заметили издалека.

Пых… Пых…

Люк на шахте «Бухенвальда» никуда не делся, ясное дело. И низкий каменный потолок. И особый тухлый мрак, который здесь, на шестидесяти с лишним метрах, ощущается как присутствие живого существа. Точнее, ты ощущаешь свое присутствие в нем. Внутри. Тебя проглотили. Тебя переваривают…

Кстати, в коровьих желудках вырабатывается вполне себе горючий биогенный метан.

Сгрузили вещи возле шахты, повалились на сырую землю, полежали полчаса, приходя в себя. Потом Палец стал готовить автоген к работе, а Зарембо делал замеры на газоанализаторе.

– Просачивается понемногу откуда-то, – сказал он. – Но концентрация никакая, меньше двух процентов.

– Меньше двух – считай что ничего, – сказал Палец.

– Помню, Леший что-то такое говорил про метан, – сказал Середов. – Когда в малой концентрации…

– Опять ты со своим Лешим, – раздраженно сказал Палец. – Что он говорил?

– Если, мол, метан появился, надо тут же уходить… Сколько бы его ни было…

– Умный больно… Тогда бы вообще в «минус» никто не ходил…

– Вот, ноль шесть. Один и шесть. Опять ноль-три… – Зарембо обошел вокруг шахты, глядя на показания прибора. – По нулям. Опять ноль шесть. Такое впечатление, где-то тонкой струйкой, еле-еле…

– Мышь пернула, – предположил Середов.

Смех смехом, а делать что-то надо. Не будут же они здесь сидеть и смотреть друг на друга.

Зарембо встал на крышку люка, поднял газоанализатор над головой. Метан, как известно, легче воздуха.

– Ноль девять. Значит, вентиляция какая-никакая есть, иначе тут нагнало бы до гребаной мамы.

– Ладно. Смотри! – Палец достал зажигалку, щелкнул колесиком – вспыхнул и задрожал красноватый огонек. – Видишь? Ничего не взрывается. Здесь даже бензин плохо горит, потому что кислорода мало. А теперь слезай, надо работать. Вскроем шахту – считай, полдела сделано.

Он включил горелку, отрегулировал пламя. Крышка люка соединялась с нижним кольцом толстой стальной пластиной. Она, в свою очередь, заканчивалась увесистым цилиндром с прорезью, рядом металлических кнопок и мигающей светодиодной лампочкой. Это и был замок. Возможно, для специалиста-«медвежатника» он не представлял большой проблемы. Возможно. Но вариант с «медвежатниками» отпадал по определению.

Палец поднес сопло горелки к пластине, увеличил подачу кислорода. Голубой наконечник пламени клюнул металл, расплылся по поверхности. Сталь понемногу меняла цвет. Палец еще подкрутил вентиль кислорода.

– А вдруг метан из шахты прет? – предположил вдруг Середов.

Палец посмотрел на него.

– Отвали. Не болтай под руку.

Горелка гудела, в стороны полетели желтые искры. Крохотный участок пространства наполнился ярким светом, он кусал и жег успевшие приноровиться к темноте глаза. Середов и Зарембо надвинули инфракрасные очки. Пламя уверенно вгрызалось в металл, кислород выдувал расплавленные брызги, похожие на золото.