Посол Урус-Шайтана [Невольник] - Малик Владимир Кириллович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/53
• Следующая

Бекир произнёс это так решительно, что все с удивлением посмотрели на него. До этого времени он никогда ни в чем не перечил ни Гамиду, ни телохранителям, которые постоянно сопровождали хозяина. Поэтому Гамид, считая Бекира умным и опытным маслобойщиком, назначил его старшим над другими наёмными рабочими и невольниками. Работу свою тот выполнял старательно, и Гамид был доволён им. Теперь Бекира трудно было узнать: глаза горят, кулаки сжаты, скажешь ему ещё слово — в горло вцепится!

Гамид ничего не ответил. Только пристально посмотрел на Ираз, что выглядывала, как испуганный зверёк, из-за плеч работников, вскочил на коня и, нахлёстывая нагайкой, погнал его галопом. Осман поспешил за хозяином.

— Собака! Жирная свинья! — хрипло сказал Бекир. — Я свободный турок, а он хочет превратить меня в раба. Он хочет посягнуть на честь моей дочери и на мою честь! Но мы ещё посмотрим, кого накажет аллах! Недаром появился в наших краях Мустафа Чернобородый: может, найдёт он тропинку и к замку Аксу.

На другой день, к полудню, стала собираться гроза. Воздух навис тяжёлый и душный. На юге в горах громыхало. Небо закрыли чёрные с багряно-бурым отсветом тучи. Их то и дело разрывали ослепительно-белые молнии. Хотя над Аксу ярко светило солнце, батраки-каратюрки забеспокоились.

— Будет сель, — сказал Реджеп. — Надо скорее идти домой, пока не поздно.

Звенигора не знал, что такое сель и почему так встревожились турки.

— И вправду будет сель, — подтвердил Бекир и, глянув на кучу поджаренных семян, добавил: — Давайте быстрее закончим и пойдём. Не можем же мы бросить все это так…

— А почему бы и нет? — спросил Реджеп. — Не твоё же… Пусть лежит до завтра. Шайтан его не заберёт!

— Если бы не вчерашняя ссора, — ответил Бекир. — Теперь опасно… Дознается Гамид, будет мне ещё хуже. Впрочем, я вас не держу, идите. Мы с урусами сами закончим…

Когда все ушли, Бекир горячо взялся за работу. Он метался, как на крыльях. Мгновенно насыпал семечки в полотняные мешочки, закладывал их под пресс. На его круглой бритой голове обильно выступил пот. Загоревшее худое лицо пылало.

Невольники не отставали от него. Бекир всегда хорошо к ним относился, и им хотелось помочь ему в беде. Все же работу закончили только перед вечером. Пока добрались до селения, на землю опустились сумерки.

Селение, где жил Бекир, лежало на противоположном берегу небольшого ручья, который впадал в Кызыл-Ирмак. Его всегда переходили вброд или по большим серым валунам, выступавшим из воды. А теперь, подходя к ручью, Звенигора издали услышал рёв воды и крики людей…

Бекир опрометью кинулся к берегу, выкрикнув одно короткое слово:

— Сель!

Невольники тоже прибавили шагу. Ещё издалека увидели, как с рёвом катилась лавина грязной воды и камней, покрывая во всю ширь долину Аксу. Вода прибывала и прибывала, затапливая селение. Мутные волны подступали к глиняным лачугам, поглощая их на глазах.

Так вот что такое сель!

Звенигора с товарищами подошёл к Бекиру, который стоял над водой, охватив голову руками. В чёрных глазах турка застыло безмерное отчаяние.

— О аллах, там у меня больная жена и дочка! — простонал он. — Сель подступает уже к нашему дому! Ещё минута — и его снесёт… Слышите, как кричат люди? Они выносят все ценное, выгоняют скот… Кто поможет моим?

— Люди помогут и твоим, — утешил его Звенигора.

Но Бекир безнадёжно махнул рукой.

— Ты сам видел, как помогли мне мои соседи. Поднялись и пошли, а ты оставайся как хочешь… Нет, надо перебраться на ту сторону! Аллах поможет мне, я умею плавать… И здесь, кажется, не так глубоко. А вы, — обратился он к невольникам, — идите в замок сами… Вы ж не убежите, правда?

Он шагнул в воду и, опасаясь бурлящей мути, начал медленно переходить речку. На середине споткнулся — и поплыл. Сильное течение подхватило, закружило, понесло в Кызыл-Ирмак. Бекир пытался плыть, но безуспешно. Его сносило на середину потока… Вдруг он пропал под водой. Потом сразу же вынырнул, и над шумом и рёвом воды пронёсся полный ужаса крик:

— А-а-а!..

Отчаянный крик ударил Звенигору в самое сердце. Он кинулся вниз.

— Ты сдурел? Куда? — крикнул Квочка.

Но Звенигора уже был в воде. Если бы год назад кто-нибудь сказал, что он, запорожец Звенигора, будет рисковать жизнью ради турка, он первый обозвал бы такого выдумщика дурнем. А вот довелось!..

Ему повезло. Несколько валунов пронеслось мимо, но ни один даже не задел. Тяжёлые кандалы тянули вниз, рвали кожу на руках и ногах, но он не обращал на это внимания. Рассекал воду, не спуская глаз с того места, где последний раз видел Бекира. Широкая накидка, которую обычно носил Бекир, на этот раз хорошо услужила своему хозяину: среди волн мелькнули её полы, и Звенигора схватил их, а потом вытащил и Бекира. Почувствовав под ногами землю, Звенигора взял его на плечи и понёс на ту сторону.

Бекир долго отплёвывал воду, стонал. Потом открыл глаза. Увидев склонённое над собой лицо Звенигоры, слабо улыбнулся:

— Спасибо, Арсен… Помоги мне подняться… Надо скорее идти!..

Они пошли вместе. Переправляться назад через Аксу было безумием, и Звенигора решил идти с Бекиром.

Густели сумерки. На чистом небе загорались звезды. Вдали чёрными привидениями вздымались громады гор. Из селения долетали крики людей, рёв скотины и вой собак.

Бекир и Звенигора свернули в узенькую боковую улочку. Здесь вода доходила уже до пояса. Кто-то маячил впереди и ругался, не находя в темноте дороги. Где-то на крыше жалобно мяукала кошка. По улицам, огороженным глиняными заборами, плыли разные лохмотья, солома, хворост.

За углом они столкнулись с тёмной фигурой.

— Это ты, Бекир? Торопись! У тебя несчастье…

— Какое? — кинулся Бекир.

— Исчезла Ираз.

— Утонула? О аллах!..

— Нет, её схватили люди Гамида.

— Люди Гамида?! Проклятье! — Бекир простёр к чёрному небу руки. — Неужели это правда? О аллах, как же ты допустил это!.. Как же ты не поразил громом этих смердящих шакалов!.. Моя Ираз, моё единственное утешение!..

Он ринулся вперёд, охваченный отчаянием. Звенигора еле поспевал за ним.

Ещё издали они услышали женский плач. Бекир как безумный, закричал:

— Гюрю, почему ты не уберегла Ираз? Как это случилось? Гнев аллаха на твою голову, несчастная! Почему ты не уберегла Ираз?

Растрёпанная, мокрая женщина упала на грудь Бекира, забилась в рыдании.

— Я не пускала её… Она сама вышла на Аксу стирать бельё… О моя доченька!.. Там он её и схватил…

— Кто?

— Осман… Кто же ещё?

— Бешеный пёс! А Исмет уже знает?

— Знает… Смотреть на него страшно! Прибегал спасать меня от селя. Вынес несколько узлов — все, что смог, и выгнал скотину… Вот он сюда идёт!

К ним, по пояс в воде, приблизился забрызганный грязью юноша. Не здороваясь, тихо спросил:

— Ага Бекир, об Ираз ничего нового не слышно?

— Ничего…

— Я убью Гамида!

— Нет, это я должен его убить, — сказал Бекир твёрдо.

— Тогда мы убьём его вместе! Я не успокоюсь до тех пор, пока не омою свои руки его бешеной кровью!

— Хорошо, сынок. Мы это сделаем вместе, — согласился Бекир.

Они стояли по грудь в воде и беседовали так, словно дело шло о покупке бычка или о поездке на базар.

— О чем вы говорите? — вскрикнула Гюрю. — Не прибавляйте к одной беде другую! Спасайте, что осталось! Скоро всё возьмёт вода…

Мужчины молча подняли мокрые узлы и двинулись в темноту ночи. Звенигора с мешком, позванивая кандалами, брёл сзади.

Сель спал так же быстро, как и нахлынул.

Когда взошло солнце, Звенигора медленно шёл по берегу Кызыл-Ирмака. Брёл по жидкому илу, таща тяжёлые кандалы.

Над рекой поднимался розовый утренний туман. Глухо рокотали мутные воды. Их шум напоминал рокот днепровских порогов.

Звенигора остановился над обрывистым берегом, вдыхая полной грудью ароматный весенний воздух, любуясь обширными видами, что открывались вдали.

• Предыдущая
• 21/53
• Следующая