Мила Рудик и тайна шестого адепта - Вольских Алека - Страница 73

• Предыдущая
• 73/81
• Следующая

— Как сиамские близнецы? — невольно вспомнила Мила сравнение Вирта.

— Да, — подтвердил он. — Они могут отличаться друг от друга и даже мыслить по-разному, но все равно они — целое.

— Значит, две души, которые стали целым, могут жить в одном теле?

— В теории, — снова уточнил Вирт, — могут. Потому что, с одной стороны, их двое, но при этом они все равно… одно.

Мила бросила взгляд на противоположную сторону ущелья. Обтесанные ветрами скалы купались в солнечном мареве. Много сотен лет назад, когда двух мальчиков-близнецов привезли в этот замок, эти скалы были так же неподвижны и равнодушны, как сейчас. По ущелью пронесся ветер — растущие на каменных склонах деревья и заросли кустарников пришли в движение, но вскоре затихли.

— Почему Лукой так мучительно превращался в паука? — спросила Мила у Вирта.

— Из-за особенностей той комнаты, по-видимому, — ответил он. — Скорее всего, стены комнаты создавали барьер, внутри которого магия не действует.

— Как клетки алхимиков? — уточнила Мила.

— Да. Но любой маг связан со своим наследственным тотемом узами более крепкими, чем магия, поэтому мальчик смог обернуться пауком.

— Я знаю об этом, — отозвалась Мила. — Мне когда-то удалось применить защитный прием тотем-оборотень в месте, где магия тоже не действовала.

Вирт кивнул.

— Если бы магия Лукоя была с ним, обращение заняло бы у него не больше мгновения. Но ему пришлось изменять свою форму лишь силой собственного духа. Впрочем, совсем без магии это сделать было бы невозможно. Дело в том, что даже барьеры алхимиков не способны лишить мага всей его силы. Частицы магии в наших телах остаются активными. Они крохотные, поэтому от них обычно мало пользы, но для превращения в тотемное животное Лукой смог воспользоваться ими.

Мила вспомнила рассказ Константина Фуны.

— «Две пары глаз и две пары рук, а слух и обоняние в два раза острее, чем у любого человека», — повторила она слова, сказанные им об ученике Славянина. — Вирт, все дело в этом? Лукой был так силен, потому что носил в себе две души?

— Пожалуй, — отозвался Вирт. — Магической силой изначально наделены не наши тела, а наши души. Тело — это всего лишь сосуд, который пропитывается магией и пропускает ее через себя. Если представить, что одно тело обладает силой двух наделенных магией душ, становится понятно, почему ученик Славянина так поразил всех своими способностями, когда появился в крепости Думгрот.

Мила нахмурилась.

— Но… Лукой сказал, что его брат не был колдуном, — вспомнила она. — Разве не это он имел в виду, когда говорил, что Тихой не такой, как он?

Вирт хмыкнул.

— Вообще-то, я почти уверен, что Тихой обладал магической силой. Для ребенка, отравленного ртутью, он слишком хорошо держался. Даже внешние признаки отравления проявились слабо. Но дело даже не в этом. Тихой сумел остановить своего брата, когда тот едва не убил их отца, — это главная причина, которая заставляет меня думать, что он был магом.

— С чего ты решил, что это сделал Тихой? — удивилась Мила.

— Лукой не контролировал себя в тот момент, — сказал Вирт. — Ты видела его ярость — ярость на грани безумия. Он не смог бы остановиться сам. Но, насколько можно судить из последующих воспоминаний, с отцом близнецов ничего не случилось. Выходит, что это сделал Тихой, потому что остановить мага может только маг. Обычному человеку это не под силу.

— Тогда почему Лукой считал, что его брат не колдун? — не поняла Мила.

Вирт пожал плечами.

— Скорее всего, сила Тихоя по сравнению с силой его старшего брата была слишком мала, и Лукой не придавал ей значения. Они были детьми и ничего не знали о магии. Лукой видел, на что способен он, и из-за этого мог считать, что в слабых способностях его брата нет ничего особенного.

Мила вздохнула и, поднявшись, сделала несколько шагов вниз по ступеням. Солнечные лучи теплом разливались по ее лицу, но, несмотря на это, в ущелье было холодно — она только сейчас ощутила это в полной мере.

— Души — сиамские близнецы. Две души в одном теле, — произнесла Мила вслух. — Вот она — тайна шестого адепта, которую так хотел узнать Терас. Две души, соединенные в одно целое, — источник невероятной силы Лукоя.

Она увидела, как мимо неспешно прошел Вирт. Остановившись несколькими ступенями ниже, он обернулся, в ожидании глядя на нее.

— Но какая связь между Лукоем, который стал учеником Славянина, и Многоликом, который всю жизнь называл себя его именем? — вслух рассуждала Мила. — Я ведь чувствую, что эта связь существует. И Терас считал так же.

Она взволнованно вскинула глаза на Вирта.

— Вирт, а возможно ли, что…

— Возможно, — не дал ей договорить он; засунув руки в карманы пальто, продолжил: — Законы, по которым живут маги, — это лишь границы познанного. Но всегда существует кто-то, способный шагнуть далеко за грань.

Мила подумала, что она уже не раз слышала подобные слова. Кажется, что-то такое говорил ей когда-то Гурий. Или, может быть, это был Велемир.

— То, о чем ты подумала, сейчас кажется мне маловероятным, — сказал Вирт. — Но утверждать, что это невозможно, я бы не стал.

Мила смотрела на него в растерянности. Она понимала, почему он не дал ей закончить ее мысль до конца. Одно дело — догадываться о правде и совсем другое — знать, что с этой правдой делать.

— Что же теперь делать, Вирт? — спросила она вслух, чувствуя, что знания, которые ей открылись, не сделали ее сильнее, как она ожидала; напротив — почему-то теперь она чувствовала себя беспомощной, как никогда прежде.

Вирт улыбнулся и взял ее за руку.

— Возвращаться обратно. Господин умник наверняка уже весь извелся от переживаний.

Он нахмурился и всерьез добавил:

— Я надеюсь, он оставил нам хотя бы по кусочку пиццы.

Экзамены у шестикурсников в этом году начались на месяц раньше, чем прошлой весной, — в начале апреля. Первым предметом, по которому им предстояло экзаменоваться, было искусство боевой магии. В дни экзаменов студенты Думгрота освобождались от занятий, поэтому в первый понедельник апреля, вместо того чтобы идти на урок, шестикурсники всех трех факультетов собрались в классе профессора Безродного. Без лишних вступлений учитель начал сразу с главного.

— Сегодня на экзамене вам нужно будет продемонстрировать владение атакующим приемом тотем-оборотень. Для студентов, которые смогут просто применить его, экзамен будет считаться зачтенным. Однако допуск к обучению боевой магии в следующем учебном году получат только те, кто сможет с помощью этого приема поразить соперника, защищенного магическим щитом, или как минимум пробить сам щит.

Ребята озадаченно зашушукались.

— Магический щит, — продолжал Гурий, — самая простая защита мага. Если вы не способны преодолеть эту преграду, ваше владение любыми атакующими приемами бесполезно.

Он окинул ребят многозначительным взглядом.

— Бесполезные ученики в следующем году мне не нужны.

Какое-то время шестикурсники растерянно молчали.

— Профессор, — первым нарушил молчание Иларий, — но ведь если пробить щит, то можно ранить соперника.

Учитель боевой магии бесстрастно кивнул.

— Верно. Одни животные-тотемы никакого существенного вреда причинить не могут, а другие представляют реальную опасность даже для тела мага. К таким тотемам относятся, к примеру, тотемы-хищники. — Он развел руками. — Но тут уж ничего не поделаешь.

— Э-э-э, — промычал рядом с Иларием Назар Черемша, — профессор, то есть мы должны атаковать… по-настоящему?

Гурий снова кивнул.

— Назначение любого атакующего приема — нанести поражение атакуемому объекту. Либо устранить, либо вывести из строя. Бессмысленная жестокость не одобряется, но ваша атака должна достичь цели, иначе в ней нет никакого смысла. А если вы не хотите получить повреждения, постарайтесь сделать свой щит максимально крепким. Все в ваших руках.

• Предыдущая
• 73/81
• Следующая