Москва мистическая - Коровина Елена Анатольевна - Страница 3

Но бабулька, кажется, была вполне адекватна.

– Не смотрите, что я так одета, – быстро проговорила она. – Я в театре имени Ермоловой, тут рядышком, в массовке играю. На мне костюм.

Действительно, я ощутила характерный запах грима. По крайней мере, хоть это было вполне реально.

– А тот тощий – тоже артист? – поинтересовалась я.

– Нет… – Старушка покачала головой. – Тут сложнее. Может, и не поверишь, но скажу. Я этого типа уж который раз вижу. Я за ним даже наблюдаю. Вот и сейчас ко мне в театр племянница прибежала, говорит: «Иди скорее, твой странник опять появился!» Племянница на этом телеграфе работает. А у меня как раз перерыв между репетициями. Вот я в чем была, в том и ринулась.

– Но зачем за ним следить?

– Заинтриговал он меня, милая! Мои предки в Твери когда-то жили. Фотокарточки от них остались. А там подпись: Разъезжая улица, Оттоманский переулок. Слышала, я, как в прошлый раз этот тип говорил, что живет на Разъезжей.

– И что?

– Да нет давно никакой Разъезжей. Ее в Советскую переименовали. И Дворянского клуба, о котором он говорил, на Оттоманской нет. Как нет уже и самого Оттоманского. И его тоже переименовали. Да и Тверь теперь, сама знаешь, – Калинин.

– Ну мало ли…

– А во что он одет, ты видела? Остатки из фрачной пары девятнадцатого века. А его разговор? Слова – тоже из прошлого времени! Но что самое поразительное, он собирает ровно двенадцать рублей. У всех просит по рублику. А как возьмет в руки последний – его и нет вмиг.

– Куда же он девается?

– Возвращается в свое время – в Тверь XIX века. Уверена, он путешественник во времени. А дюжина рублей – это какая-то мистическая заморочка.

– Но, судя по его виду, он не сильно радуется путешествиям…

– Значит, странствует не по собственной воле. Может, его, как лист, срывает с дерева и несет, куда, он и сам не знает. Может, он и в другие времена попадает – мы же его только здесь видим…

– Но почему он попадает сюда?!

– А ты не знаешь? При царе эта улица называлась Тверской. Дорога тут в Тверь шла. А про Тверь как говорили: «Тверь – Москвы дверь». Вот бедолага сюда и попадает – прямо через дверь ту самую.

– А почему на Центральный телеграф?

– Место тут особое – с огромной энергетикой. Ворота в Кремль. По старине эта улица Въездной называлась. Через нее цари-вельможи, посольства со всего света в Кремль въезжали. Часто прямо вот на этом месте ожидали государеву аудиенцию. Представляешь, сколько народу всех национальностей проезжало-проходило? Тут же триумфальные арки в честь разных побед устанавливали. Рядом с ними люди ликовали, праздновали. Делегации со всех волостей и губерний опять же тут проезжали. Вот место и научилось любого принимать. Со временем из «двери» в мощный «проход» выстроилось. Думаю… – старая актриса осеклась и понизила голос, как заправская заговорщица, – думаю, тут проход из одного времени в другое вполне мог образоваться. Потому-то умные люди и посоветовали именно здесь Центральный телеграф построить. Это же новое слово техники по тем временам было. Объединяющее народы и страны. А вышло объединение не только пространств, но и времени тоже. Представляешь, какая тут сила накоплена, что на переход из одного времени в другое ее хватает!

Старушка возвела очи к небесам. Я тоже. А когда опустила… старой актрисы, как и давешнего незнакомца, след простыл.

Я вдруг почувствовала, что совсем продрогла, хоть и одета тепло.

Да что же это получается?! Сначала один путешественник во времени просит двенадцатый рубль, потом какая-то актриса зубы заговаривает… А может, она тоже не актриса, а путешественница во времени? Только зачем меня-то посвящать во все эти подробности?! Будто мне мало своих загадок и дел!

Впрочем, нет – ничего этого не может быть! И здание телеграфа совсем не такое уж и старинное – его построили в 1927 году. Этот стиль называется конструктивизм. Впрочем, смотрится здание весьма уместно, из общего старого стиля улицы не выбивается. Напротив, оно весьма впечатляюще, монументально, надежно. Недаром именно отсюда 22 июня 1941 года было передано сообщение о начале войны с фашистами. Впрочем, почему недаром? Потому что здесь место силы, которую можно черпать не только из настоящего, но и из прошлого? А может, даже из будущего?..

И что только не придет в голову?! Мистика какая-то… Впрочем, зацикливаться мне на ней некогда. Я вздохнула поглубже и побежала к Тверскому бульвару и арбатским переулкам – в свой театральный институт.

Но видно, день выдался нестандартный. Впрочем, то, что занятия в ГИТИСе затянулись дотемна, – дело обычное. Это же театральный институт, когда ж ему работать, ежели не вечером? Так что возвращалась я часов в девять. Как ни странно, для октября было не холодно, безветренно и как-то умиротворенно. Мне нужно было зайти еще в театр Оперетты. Времени было навалом, спектакль кончался после десяти. Я решила пойти пешком через Тверской бульвар – прогуляться.

Можно подумать, я забыла о странной встрече у Центрального телеграфа – нет, отлично помнила! Но все же не поняла, что это только начало, первый знак, звоночек. У Гамлета порвалась связь времен, а у меня, напротив, связалась. Узел оказался тугим и все больше затягивался. Только вот я пока об этом не знала и спокойно вступила на дорожку бульвара, начинавшуюся со стороны Никитских ворот.

Мастер и Маргарита

Бульвар был освещен. Но свет горел как-то тускло, фонари рассыпались искрами в сухом воздухе и терялись где-то в вышине. Листья уже облетели, и остовы деревьев торчали неустроенно, некрасиво, коряво. На душе стало тревожно. И почему я не поехала на метро? На бульваре не было ни души. Вот странность! Ведь москвичи гуляют здесь в любое время суток и в любую погоду. Так повелось аж с конца XVII века, когда бульвар засадили деревьями и он сразу стал любимым и самым уютным местом Москвы. Его украсили беседками, фонтанчиками, резными мосточками, даже бюсты знаменитых людей поставили. Тут прогуливалась вся аристократическая Москва. А по бокам неспешно ездили кареты, из которых выглядывали юные красотки, прельщая кавалеров. Часто кареты создавали такое столпотворение, что и проехать невозможно.

Тверской бульвар в 1825 г.

Тверской бульвар

Потом, конечно, аристократизм бульвара ушел в прошлое. В середине XIX века здесь уже гуляли купцы с женами, чадами и домочадцами, потом разночинная молодежь. Беседки и фонтанчики пришли в упадок, мосточки развалились. Бюсты разбили хулиганы. Остались только лавочки, но теперь на них восседали не дамы в прелестных платьях и меховых накидках, а кучковались фабричные, мастеровые, горничные. Все дружно грызли семечки, заплевывая дорожки и газоны вокруг. Правда, в ХХ веке на бульваре возникло несколько театров и атмосфера снова стала культурной. В 1914 году в доме № 23 открылся легендарный Камерный театр великого режиссера Александра Таирова, где блистала последняя великая трагическая актриса России Алиса Георгиевна Коонен. Вся жизнь этого театра наполнена легендами и преданиями, оглушительной славой и поклонением. Но и закончилась она ужасно. А как еще могла закончиться жизнь истинных гениев?! Режиссера Таирова советская власть третировала всю жизнь. В конце концов у него отняли театр, а самого Таирова спровадили в сумасшедший дом, после чего он и умер. Его жена, великая Алиса Коонен, прожила еще четверть века в полном забвении. Трагическая актриса, у которой отняли весь смысл жизни, была задвинута в крошечную квартирку как ненужная вещь. Ужас…