Чудо с замужеством Джулианы - Макнот Джудит - Страница 7

• Предыдущая
• 7/16
• Следующая

— Вы тренировались? — повторил он, с любопытством и неожиданным интересом заглянув ей в лицо. — И с какой же целью?

Джулиана гордо подняла подбородок, вскинула брови и бесцеремонным тоном сделала заявление, которое, как ей показалось, вполне могло сойти за веселую шутку:

— Ну конечно, чтобы стать разбойником с большой дороги. Я обучаюсь выскакивать навстречу ничего не подозревающим путникам в парке и останавливать их лошадей.

Повернувшись к нему спиной, Джулиана решительно взяла мать под руку и невозмутимо продолжила прогулку. И уже через плечо на прощание бросила, умышленно исказив фамилию:

— Всего хорошего, мис… тер… Деверо! Возмущенные восклицания матери, потрясенной невероятными измышлениями Джулианы, заглушили ответ человека, сидящего в экипаже, но девушке показалось, что он разразился хохотом.

Леди Скеффингтон до позднего вечера злилась на Джулиану и все никак не могла успокоиться.

— Как ты могла быть такой грубой и дерзкой! — кричала она, заламывая руки.

— Николас Дю Вилль имеет такой вес в обществе, что, если он произнесет в твой адрес хотя бы одно нелестное слово, с тобой вообще никто не захочет иметь дела.

Это погубит твою репутацию! Погубит — ты слышишь меня?

Джулиана уже несколько раз просила прощения, правда, не совсем искренне, но мать оставалась безутешной. Она в возбуждении металась по комнате с нюхательной солью в одной руке и с носовым платком — в другой.

— Если бы Николас Дю Вилль уделил тебе сегодня в парке всего несколько минут и люди это увидели, ты сразу стала бы пользоваться бешеным успехом!

Завтра мы уже получили бы приглашения на все большие приемы в этом сезоне, а еще через день под твоей дверью уже дежурили бы завидные женихи. А вместо этого ты вела себя так дерзко с тем единственным человеком во всем Лондоне, который одним своим словом может положить конец всем моим надеждам и мечтам!

Она промокнула платочком слезы, дрожащие на ресницах.

— Это все твоя бабушка! Это она учила тебя быть похожей на нее. Да, меня следовало бы высечь за то, что я разрешала тебе проводить так много времени с этой ужасной старой ведьмой, но никто не смел противиться ее воле, и меньше всего — твой отец.

Она остановилась и повернулась к Джулиане.

— Ну что ж, я знаю больше о реальном мире, чем знала твоя бабушка, и я хочу сказать кое-что, чего она, конечно, никогда тебе не говорила: простую правду, которая стоит больше, чем все ее фантастические идеи. — И, стиснув кулаки, она сказала голосом, дрожащим от волнения и решимости; — Мужчина ни за что не станет общаться с женщиной, которая знает больше его! Если только в свете узнают, что ты помешалась на книгах, ты погибла! Ни один мужчина с положением не захочет иметь с тобой дела! Ты погубишь свою жизнь!

Веселый женский смех вернул Джулиану к действительности: она на маскараде, и в зеленом лабиринте повсюду слышатся голоса взрослых, которые резвятся словно дети. Ох, наверное, сегодня ночью немало женских репутаций будет полностью погублено Если верить тому, что она почерпнула из бесконечных наставлений своей матери, то, похоже, на свете существует великое множество способов испортить репутацию, но есть всего два — причем очень разных — вида гибели. Ошибки, допущенные самой женщиной (например, можно оказаться слишком умной, слишком образованной и ученой или же слишком бойкой и разговорчивой), могут свести к нулю ее шансы на блестящую партию. Но любая ошибка с ее стороны, затрагивающая честь джентльмена, приведет к полной ее гибели, так как вообще исключает для нее возможность выйти замуж.

И как глупо было, весело решила Джулиана, бояться этих бесчисленных опасностей, приводящих к полной гибели.

К примеру, женщина может полностью погубить себя, если позволит мужчине находиться с ней наедине в комнате, или позволит ему дать ей понять, что он к ней неравнодушен, или даже если разрешит ему станцевать с ней третий танец.

Поразмыслив обо всем этом, Джулиана поняла, что давно бы уже избавилась от всех своих забот, если бы совершила хоть один из великого множества проступков, которые могут полностью разрушить шансы женщины на замужество. Если бы она уже погубила свою репутацию, пришло ей внезапно в голову, то теперь ей не нужно было бы бояться брака с этим омерзительным сэром Фрэнсисом Беллхавеном!

Воспоминание о нем мигом лишило ее веселости и заставило луну на темном небе расплыться и закачаться, потому что глаза Джулианы наполнились слезами.

Она поискала носовой платок и, не обнаружив его на месте, шмыгнула носом. Потом отхлебнула еще немного из стакана, безуспешно пытаясь поднять свое стремительно падающее настроение. Ники выкурил сигару, но не спешил покинуть то место, где его оставила Валери, размышляя, повернуть ли ему направо и вернуться в сад или отправиться налево и пойти вглубь лабиринта, чтобы в конце концов выйти на тропинку, которая, он знал это, вела к боковому входу в дом, чтобы пробраться незамеченным в свою спальню.

Он устал, а в спальне его ждала огромная и очень удобная кровать. Если бы мать не попросила его заехать в это поместье по пути из Лондона специально, чтобы передать привет матери Валери, он бы ни за что не поехал сюда. Отец написал ему, что здоровье матери неожиданно пошатнулось и внушает ему серьезные опасения, и Ники не хотелось расстраивать или беспокоить мать даже самой незначительной мелочью. Он повернул на извилистую тропинку, ведущую из лабиринта в сад, готовый выполнить сегодня свой долг перед обществом, отложив свой сыновний долг на завтра.

Джулиана была совершенно уверена, что несомненная гибель ее репутации вынудит сэра Фрэнсиса отказаться от сделанного им предложения, хотя и не представляла себе, на какие средства она будет жить, если родители отрекутся от нее, когда она будет опозорена. Снова шмыгнув носом, она наклонила голову, крепко зажмурилась и решила прибегнуть к молитве. Сначала она попросила бабушку помочь ей найти способ испортить свою репутацию. Потом, решив, что следует воззвать к высшей власти, она обратила свои мольбы прямо к Богу. Но тут ей показалось, что Богу может не понравиться такая просьба, не говоря о том, чтобы удовлетворить ее, хотя он, конечно же, прекрасно осведомлен об ее ужасном положении. Она горестно вздохнула, еще крепче зажмурила глаза и стала объяснять Богу, почему она хочет испортить свою репутацию. Она как раз подошла к рассказу о том, что должна будет выйти замуж за сэра Фрэнсиса, и снова отчаяние перехватило ей горло, заставив громко всхлипывать и судорожно глотать воздух, как вдруг услышала голос, обращенный к ней из темноты, — глубокий, красивый мужской голос, спокойный, властный и полный сочувствия:

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

От неожиданности Джулиана вскочила на ноги, сердце гулко застучало в груди — из чернильно-темной тьмы перед ней вдруг материализовался неясный силуэт мужчины в плаще и полумаске и стал медленно приближаться.

Видение остановилось, не дойдя до места, освещенного бледным сиянием луны; лицо скрывала тень, и различить черты было невозможно. Призрак медленно поднял руку, и Джулиане показалось, что в кончиках пальцев он держит что-то белое, и оно плывет и трепещет, хотя ночь была совершенно тихой и безветренной.

Все ее чувства были в смятении от нервного потрясения и нескольких глотков бренди, но Джулиана все же поняла, что он протягивает ей какой-то легкий белый предмет. Она робко шагнула навстречу и протянула руку. Это был носовой платок вполне земной, осязаемый, хотя необыкновенно мягкий и тонкий.

— Спасибо, — прошептала она с благоговением, улыбаясь сквозь слезы видению и вытирая при этом глаза и нос.

Не зная, что ей делать с платком дальше, она протянула его обратно.

— Вы можете взять его себе, — послышалось в ответ.

Джулиана порывисто отдернула руку и прижала платок к сердцу.

— Спасибо!

— Может быть, мне еще что-нибудь для вас сделать, или я могу уйти?

• Предыдущая
• 7/16
• Следующая