Могильщик. Черные перчатки (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич - Страница 98

Ветви деревьев расступились, и Илленсия предстала перед ними.

Тёмные обгоревшие стены были частично разрушены. Складывалось впечатление, будто что-то обрушилось на город сверху. Велион воображал потоки огня с расплавленными камнями, беспрестанно бьющие с неба в центр города и расплёскивающиеся по сторонам. Порывы ветра… нет, порывов ветра не было. Только поток огня. Всеуничтожающий вихрь. Когда-то здесь был ад, теперь осталась только выжженная чёрно-серая оболочка.

В городе паники не было, все погибли мгновенно. Люди, животные, деревья. Только некоторое время держались здания, но и они пали под этим потоком. Погибло всё, оставив после себя только расплавленную магму, как при извержении вулкана, устояли лишь стены, защищённые магией. Перед ними был абсолютно пустой и мёртвый город.

Остался только последний рывок, последнее действо, заклинание, искореняющее всё, чтобы даже памяти о таком городе, как Илленсия не осталось. Жест, и город исчезает, оставив после себя бурю огня, выжигающую землю и песок.

Велион тяжело сглотнул. Видение было чётким, реалистичным. Он посмотрел на других, но те, кажется, ничего не видели. Хотя, по их угрюмым и напряжённым лицам практически ничего нельзя было прочитать.

— Ну что, двигаемся? — неуверенно предложил Кан. — Любой может отказаться и идти к носильщикам, до них всего миля.

— Конечно, двигаемся, — буркнул Шех. — Поздно уже сворачивать. Надо спешить: до города-то, смотри, ещё топать и топать, мили две. Наверное, здесь был большой пригород, не окружённый стеной.

— Вероятно, — кивнул алхимик. — Но нам до этого дела нет, нам надо в центр города.

Могильщики и маги медленно двинулись вперёд. Велион ждал момента, когда на пустырь начнут реагировать перчатки, но ничего не происходило. Он так сосредоточился на этом, что даже не заметил, как зашагал по выжженной дороге. Они были на пустыре, но эффекта от этого не было никакого. К добру ли это?

Жалкая группка людей шла мимо выжженных домов, от которых остались только стены и печные трубы. Эти дома провожали их взглядом чёрных провалов окон. Ничего, кроме остовов жилья и дороги, перемежающихся квадратами пепла и камня. Откуда дома? Пару минут назад, когда они стояли на окраине пустыря, домов, кажется, не было. На стене соседнего дома проступил выжженный человеческий силуэт. А вот через выжженную канаву перекинулся полукруглый мостик. Велион только что думал о том, как перебираться через эту канаву, а теперь здесь мост… Что происходит?

На его безмолвный вопрос ответил Кан.

— Город оживает, — нервно, с надрывом, сказал он.

И алхимик был прав.

Ворота Илленсии оказались раскрыты. Впереди виднелась прямая, как стрела, улица, заваленная грудами обгоревшего хлама. Здесь тоже была паника.

Велион тяжело перевёл дыхание и сделал шаг вперёд. Ему в лицо ударил порыв ветра, поднявший тучу пепла, которая на миг сложилась в знакомую фигуру.

— Мы вас предупреждали, — сказал Пепел. — Но вы всё равно пришли.

Велион дёрнулся, отступая, но вихрь пепла уже исчез.

— Надо бежать, — просипел Лещ. — Бежать, мать вашу!

— Лещ, закрой пасть! — рявкнул Кан. — Они нас предупреждали, а мы пришли. Что дальше? Вчера нам ничего плохого не сделали, значит, сегодня тоже ничего не случится. Вперёд.

Лещ как конь замотал головой, отступил назад, но натолкнулся на Агарена. Немой могильщик тихо зашипел на ухо трусу и сунул ему под нос обнажённый стилет. Всё было понятно и без слов. Лещ хрюкнул, но закивал и сделал шаг вперёд.

— Я слежу за тобой, — угрожающе сказал Кан.

— Я понял, понял, — прошептал Лещ. На лице у него было написано то, что он даст дёру при первой же возможности.

— Пошли, — резко произнёс Велион и шагнул вперёд. Ветра не было. Не было ничего. Могильщик едва слышно вздохнул от облегчения и более уверенным шагом двинулся дальше.

Покрытые пеплом изуродованные дома торчали, как скелеты. Город не ожил, он превратился в огромное надгробие. Вернулись тени домов, искорёженные фонарные столбы, мостики и пандусы, перекинувшиеся через улицы на уровне второго и третьего этажей. Но здесь не виднелось и следа жизни.

Лещ свернул к остову телеги, в котором лежал ворох частично сгоревшего барахла. Могильщик склонился над этой кучей и принялся шарить в ней рукой. Через пару секунд он болтал ониксовым ожерельем перед глазами других.

— И никаких проклятий, — сказал пучеглазый, поднимаясь с корточек. На его лице сияла улыбка.

— Мародёрство на обратном пути, — сухо произнёс Кан. — Сначала Череп.

— Ладно, ладно, — пробурчал Лещ, засовывая ожерелье в карман.

— А может, разделимся? — предложил Шех, его глаза алчно сверкали. — Кому нужен Череп, пусть идёт вперёд, а мы здесь поживимся, а?

— Мы договаривались добыть Череп, — отрезал Кан. — Мародёрством займётесь на обратном пути.

Никто не стал спорить. Группа людей двинулась дальше.

— Не чувствую никакой магии, — облизывая губы произнёс Антид. — Кан?

— А я-то чего? Ты маг лучше, чем я. Кто-то что-то чувствует?

Велион пожал плечами. Он чувствовал только смерть. Смерть была в каждом доме, в каждом камне мостовой. Она зависала над головой под личиной мостиков, маячила в скульптурах, в засыпанном пеплом фонтане, видневшимся вдали. Присутствие смерти давило, угнетало, навевало апатию. Чёрный могильщик тупо шагал, стараясь смотреть только под ноги. Нет, это не Имп, здесь куда хуже. Илленсия — серый от пепла надгробный камень на могиле, в которой покоится куда больше людей, чем в Импе или Сердце Озера. Обгоревший и изуродованный могильный камень. Не стоило его шевелить, чтобы заглянуть в могилу. Но они уже сделали это.

Перед глазами Велиона что-то мелькнуло. Могильщик остановился, оглядываясь, но больше ничего не было видно.

— Велион? — с беспокойством окликнул его Кан.

— Ничего, — прошептал могильщик. — Ничего. — Слова давались с трудом, горло пересохло, на губах словно был какой-то налёт. Велион прикоснулся к губам и посмотрел на свои пальцы. Ничего. Почему ему кажется, что пепел, покрывающий всё в этом городе плотным слоем, налип на его губы, язык? Каждый вдох вгонял в его лёгкие очередную порцию серого порошка. Но это были лишь морок.

— Велион? — повторил Кан.

— Я говорю, ничего! — рявкнул могильщик, оборачиваясь. Его обуяла злость. Убить их. Всех нарушивших покой этого места. Они стоят совсем рядом. Невысокий Кан, Антид, за спиной которого торчит голова Шеха, тупо моргающий Лещ, внешне спокойные Ульгре и Агарен.

"Они были правы. Мы черви, копошащиеся на могилах наших предков, — проносилось в его голове. — Мы оскверняем весь этот мир, нарушая покой пращуров. Мы копаемся в могилах своими грязными ручонками, затянутыми в чёрную кожу перчаток, и даже не понимаем этого, считая обычных людей суеверным скотом. Но скоро всё прекратится. Мы позарились на святое, и мы за это заплатим".

— Велион, — в третий раз повторил Кан. Он сутулился под взглядом черноволосого могильщика, становясь ещё меньше. Жалкий человечек, никудышный маг. Зачем он раскопал этот архив? Зачем?!

Чёрный могильщик тряхнул головой. Нет, злость не прошла, она стала холодной, как лёд, что было ещё страшнее. Но он снова владел своими чувствами. Почти всеми.

— Ничего, — повторил Велион. — Плохая аура у этого места.

— Ты прав! — прогремел рядом хор голос. — А мы вас предупреждали!

Тотенграбер резко обернулся. Пепел, покрывающий всё в этом месте, перестал быть просто пеплом. Он шевелился, скручивался в жгуты. Они извивались и ползли по стенам домов, мостовой, протягивались через улицу, перегораживая дорогу.

— Мы вас предупреждали, послевоенные выродки! — сказал Пепел. — Но вы не послушали! Вы пришли, чтобы потревожить нас! Пришли копаться в нас!

Лещ закричал и рванул назад.

— Верни то, что украл у нас! — громыхнуло над его головой.