Могильщик. Черные перчатки (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич - Страница 93

Чёрт, а раньше не мог догадаться? Сам-то думал, куда собрался идти? Но он пойдёт… Плевать, пусть причиной будут его раздутые самолюбие и гордыня.

— Считается, что площадь пустыря больше, чем площадь Ариланты примерно в двадцать раз, — сказал тотенграбер вслух. Да, чёрт возьми, он трусил. Идти к Шавлонскому ему не хотелось. — Были же предположения, что это был город, их опровергли.

— Что такое Ариланта? — хмыкнул Квален. — Столица вшивенького послевоенного королевства. Илленсия же была центром огромной густозаселённой империи. Так что ничего удивительного, что там жило полмиллиона человек. Был у меня разговор с одним учёным. Так вот, он предполагал — хрен знает, как он всё это высчитал, чего-то там с размерами могильников и их расположением связанно — что в империи жило около ста миллионов человек. По его предположениям в войне погибла пятая часть. Ещё столько же в первую зиму. Потом на протяжении пятнадцати-двадцати лет население материка сократилось ещё в двое из-за постоянных войн за ресурсы и прочую лабуду. Сейчас по его подсчётам в шести государствах вместе с Лысыми горами и островами за Ядовитым морем живёт около пятидесяти миллионов человек, причём в Короссе почти треть, столько же в Горливе. То есть мы имеем около пятнадцати миллионов человек, обитающих на задворках бывших центров цивилизации. И чему же ты удивляешься, говоря, что Илленсия была в двадцать раз больше Ариланты?

— Уже ничему.

— Вот и хорошо, что ты меня понимаешь. До Шавлонского пустыря десять дней пути, сегодня только двадцать первое октября, так что у нас… у тебя в запасе больше трёх недель, и это тоже хорошо.

Ладно, перейдём ко второму листу. Здесь в основном никчёмные стоны нашего ботаника. Кроме двух предложений. Суть их сводится к стенаниям по поводу, дословно, "черепа низвергнутого демона". Пропал, мол, такой могущественный артефакт, который сам-то по себе из себя ничего не представляет, но может быть хранилищем бессметного количества энергии. Вот этот "череп низвергнутого демона" нам и нужен.

"Не только нам", — устало подумал Велион. Вслух он сказал:

— Полезная вещь.

— Полезная, — кивнул Квален. — И оч-чень дорогая. Этот череп находится в капище какого-то довоенного божества. Храм находится в центре города. На этом всё… хотя, половина этой страницы посвящена этому черепу, но остальное полная чушь.

— Например? — праздно поинтересовался могильщик.

— Да, например, того, что герцог Велион является потомком этого демона… сильная чёрная кровь… Говорю — чушь. Интересно, Олистеру бы понравилось быть потомком демона, которого в наказание сделали человеком?

— Думаю, его бы это не заинтересовало. — "Ересь какая".

— Ну что ж, цель ясна, — произнёс маг. — Остаются организационные моменты. Деньги есть?

— Три с половиной марки. Ни меча, ни припасов, надо чинить сапоги…

Квален пожевал губами.

— Ладно, — сказал он. — У меня есть деньги. Десять марок хватит?

— Трёх хватит, — прикинул могильщик.

— Вот и хорошо. Мою долю в предприятии определишь сам.

— Половина смерти, — усмехнулся Велион.

Маг снова пожевал губами, почесал голову, вздохнул, а потом мрачно спросил:

— Думаешь, там так страшно?

— Город, на который обрушилось заклинание, вышвырнувшее этот город из нашего мира? Нет, думаю, что это как два пальца.

— Тебя никто не заставляет.

— Я знаю.

— Я бы хотел с тобой… — начал маг.

— Нет, — резко оборвал его Велион.

— Ты всё равно идёшь? — помолчав, спросил Квален.

— Конечно, — ответил могильщик после паузы. — Но больше меня беспокоит не сам могильник, а твой друг алхимик.

— А он-то тут причём? — ошарашено пробормотал маг.

— У него есть та же информация, что и у тебя. Вероятно, информации у него даже больше, чем у тебя. И ты думаешь, что он не сможет собрать парочку магов и столько же могильщиков? Конечно, мало кто из магов или могильщиков согласился бы пойти на Шавлонскую пустошь. С другой стороны, обещанный куш слишком велик, чтобы от него просто так отказаться. И ты думаешь, что они потерпят конкурента?

— Думаю, нет, — медленно произнёс маг.

— Поэтому я и собрался немедленно покупать меч, — улыбнулся могильщик. — Разбойников я бы распугал перчатками. Если они, конечно, не пуганные. — "В противном случае моё тело болталось бы на какой-нибудь берёзе".

— Ясно. Ладно, думаю, мы закончили. Выпьем?

— У меня есть ещё три недели. Конечно, выпьем.

Велион принял у Квалена стакан, глотнул самогона. Пойло было гадостным. Но это даже радовало. Потому что на душе было ещё хуже.

Могильщик рыдал. Пальцы скребли снег в поисках занесённых следов, но тщетно. Он вертел головой, вытирая локтём глаза, забитые смесью растаявшего снега и слёз, но огонька не было.

Лишь тень.

Угрюмая, мрачная. Страшная. Серый призрак, замерший где-то впереди. Куда бы он не сворачивал, хоть спиной к тени, хоть боком, его следы терялись. Тогда тотенграбер начинал искать их, но не находил. Единственное, что он видел — тень.

Жуткая, молчаливая, кривляющаяся. Она давила на него, тянула к себе, манила. Одинокий могильщик боялся идти к тени, хотя понимал, что другого выбора просто нет. Он уже знал, что пойдёт к этой тени, хотя бы для того, чтобы всё это кончилось. Он боялся и хотел. Страх, любопытство и чувство обречённости… нет, не совсем обречённости, скорее предрешённости… снедали его. И тогда могильщик решился.

Он поднялся с колен, вытер лицо и зашагал.

Быть может, он не был обречён до этого момента. Вероятно, именно это спасёт его, прекратит его скитания. Плевать, как всё кончится, просто это произойдёт.

С каждым шагом становилось всё легче. Слёзы высохли на холодном ветру, плечи расправились. Он чувствовал себя человеком, а не кротом, выброшенным на камни и слепо ползущим вперёд. Его судьба предрешена. Пусть что-то осталось позади, он уже потерял это. Пусть всё станет только хуже. Просто всё кончится. Мосты сожжены, старые цели потеряны, осталось только одна.

Могильщик просто шёл вперёд.

— Не ходи туда! — прошипела тень.

Велион дёрнулся, просыпаясь. Сон и реальность смешались. Тень, маячившая впереди, будто бы уже стояла прямо перед ним, но он быстро понял, что это уже другая тень. И он уже её видел.

— Не ходи туда, могильщик! — зашипела тень, хватая его костлявой рукой за плечо. В голосе этой тени одновременно звучала мольба и приказ, страх и угроза.

— Кто ты? — прохрипел Чёрный могильщик, стараясь сбросить руку со своего плеча, но костлявые пальцы держали крепко.

— Это я, Велион, — прошептала тень голосом Свиши. Но плечо могильщика по-прежнему держал скелет.

— Ты умерла.

— Я знаю, Велион. Это ничего не меняет.

— Зачем ты пришла?

— Чтобы ты не ходил туда.

— Куда?

— В Илленсию.

— Какая тебе разница?! — рявкнул Велион, снова начиная тщетно вырываться из хватки. — Ты мертва! Какое тебе может быть дело?

— Пусть я умерла, — прошептала Свиша. — Но ты жив. Ты… и он.

— Он — это Велион? — истерично спросил могильщик. Он тяжело дышал, страх душил его, выступая потом на лице и спине, заставлял сердце яростно колотиться в груди, а тело дёргаться, бороться. Но эта борьба была бессмысленной. Он никуда бы не сбежал, даже если бы смог вырваться из мёртвой хватки. Действительно мёртвой. От Свиши, пришедшей в образе скелета, пахло смертью.

— Пока это не твоя смерть, могильщик, — сказала Свиша… нет, уже не Свиша, что-то другое. Нечеловеческое. Страшное. Страшное настолько, что могильщик замер, сжавшись в постели. — Я пришла к тебе уже во второй раз. И приду в третий, и последний. Свиша, он выбрал свой путь. Он обречён дойти его до конца, но конец ещё не предрешён. Заканчивай, Свиша.

— Да, — сказала первая настоящая любовница могильщика, будто бы Смерть и не вмешивалась в их разговор. — Он — это Велион.

— Так он всё-таки мой сын? — прошептал тотенграбер. Он был ошарашен и обрадован одновременно.